Фиержа Fierzha - Цена. Ощущения сутенёра

Через две недели Маша объявилась с красивым тортом для Насти, как символом раскаяния. Оказалось, время она провела в варке варенья, засолке помидоров у товарища лет сорока двух… правильно, клиента, обещавшего Лазурный Берег и штамп в паспорте, как только (вот-вот) разведется с женой. Но вот Марья управилась с заготовками… ее турнули, как кошку со стола.

Настя торжествовала. Лучшего примера плачевного результата самодеятельности и придумать нельзя. После разбора полетов Машу отправили на заказ.

Юра, наш водитель, – старший (сводный) брат хозяина. Ему лет сорок пять, он прочно сидел на винте (дешевый наркотик, от него тело пахнет то ли стиральным порошком, то ли сухими фиалками). Питался он одним молоком из тетра-паков и пряниками с начинкой, еще и девчонок угощал, и всегда интересовался после заказа – все ли нормально. Его машина – жучка-копейка, чуть не семьдесят третьего года, стекла не поднимались, спинки у передних сидений отваливались, и все-таки девчонки дрались за право сидеть впереди. Юра хорошо знаком со Стасом, о чем я узнала совершенно случайно, приехав однажды с базара и застав Юру у нас на кухне.

– Не бойся, я не к тебе.

Они поговорили и поехали куда-то, километров за сорок от города, где Стас случайно наткнулся на чью-то укромную плантацию конопли. Юра рассчитывал поживиться на халяву, а Стас – Сусанин. К наркотикам Стас равнодушен, он верен крепкому пиву.

Потом хозяева начали подозревать Юру, что он не во всех заказах отчитывается. Дело кончилось скандалом и разводом, причем девчонки страшно перепугались, думая, что им тоже попадет, потому что они в курсе всех леваков. Но все свалили на Юру, сказав, что боялись его и поэтому не донесли. Юра не сильно огорчился увольнением и открыл собственную контору. Правда, продержался он недолго, полгода от силы.

Хозяева стали возить нас сами. С обжорством на заднем сиденье (а чем еще развлечься между заказами?) было покончено. Какие семечки и сигареты в машине, вы что!

Линду на самом деле тоже звали Машей, но, чтобы их не путали, придумала себе другое имя. Она научила меня есть крабовые палочки – я их раньше презирала – со сметаной. Близился сентябрь, Линда отвозила заработанные деньги маме, чтоб та одевала младших детей к школе. Дома она объяснила, что живет с парнем-дальнобойщиком. Родителям даже в голову не пришло ни познакомиться с этим парнем, ни заглянуть к дочери в гости. Впрочем, думаю, Линда нашла бы выход из ситуации.

Хозяйка квартиры, где жили девушки и куда я приходила к началу рабочего времени, не питала никаких иллюзий. Она просто брала двойную цену.

Была с нами и девчонка, до этого отработавшая год в Набережных Челнах, а сама местная. Нахваливала и заработки, и обходительность клиентов, и хорошую хозяйку агентства… Так в чем же проблема?

– А нас жило в однокомнатной квартире семнадцать человек.

Насте контора досталась по наследству от брата. Ему наскучило кататься по родному городу, он подговорил пару девушек поэффектней и подался с ними в Москву. Там занялся тем, что продавал их в фирму. Через несколько дней они сбегали к нему, он сбывал их в другую фирму… и так далее, пока не попался. Крепко обиделись на него москвичи, нагрузили на изрядную сумму, так что он предпочел податься в бега. Девчонок отправили на пару месяцев на воспитание в татарское захолустье, типа Нефтекамска и Мензелинска.

Настя проводила маркетинговое исследование, мы интересовались у клиента, откуда он узнал наш телефон – визитка, листовка, друзья, таксисты, администратор в гостинице… Самый шикарный ответ я получила от какого-то командировочного.

– А я «ноль два» набрал и спросил. И там дали ваш номер.

Отношения между девочками в конторе? Не выходят за рамки интриг в обычном коллективе. По крайней мере, тут никто не пытается заставить другого сделать свою работу. Позже, когда я ушла в нормальную жизнь и на нормальное рабочее место, первое, что меня убило – преподаватель должен протирать пыль с мониторов вместо уборщицы; она, видите ли, не умеет.

Но это еще не скоро.

Девочек, чтобы не рвались в Ижевск, где заработки заведомо выше, Настя пугала рассказами о том, как там бьют, топят в бассейнах, имеют вдесятером. Но мне надоело ходить на заказы к одноклассникам Стаса. Благо мы очень редко появлялись на улице вместе, и многие вообще не знали, что он обзавелся семьей. Кончилось тем, что я взяла у девчонки, работавшей то в Ижевске, то здесь – как надоест и как накосячит – телефон тамошней конторы и, набравшись мужества, позвонила:

– Алло, мне ваш номер Соня дала. Я приеду завтра, можно?

Соня приехала откуда-то с южных окраин области, чудесная душевная девушка, еще бы не пила как лошадь. Своим единственным в жизни бесплатным заказом я обязана именно ей. Выхожу с предыдущего заказа, сажусь в машину, и Настя говорит:

– Тут Линдка и Сонька на день оперработника попали в сауну. Линда сейчас уже выходит, а Соня остается. Надо, чтобы ты пошла, нельзя ее там одну оставлять.

А в сауне как в сказке про доброго и злого следователя. Один тебя от всех защищает, а другой стремится завести склоку и хватает за руку: «Пошли со мной».

– Не, у меня презервативы кончились.

– У меня три пачки, я дам, – орет из бассейна Сонька.

Черт бы ее побрал.

– Ладно, мальчики, у меня время на исходе, я…

– У нас еще целых двадцать минут! – кричит Соня.

Минут через десять я говорю ей:

– Соня, я одеваюсь, ты где? Айда домой!

– А мне и здесь неплохо.

Я плюнула и ушла, а Сонька отправилась допивать с операми в отдел. Приехавшая к вечеру на квартиру Настя нашла ее храпящей в обнимку с молоденьким ментом. Хата теперь безнадежно засвечена. Нужно съезжать, искать другую…Настя обозлилась и назначила Соне штраф, та начала реветь и торговаться. Много воплей и угроз с обеих сторон, наконец Соня согласилась закодироваться на год. Мы вздохнули с облегчением: никому больше не придется по утрам тащить бездыханное тело на третий этаж. Увы, у трезвой Сони резко испортился характер – что вы, что вы, я не чифирю с кем попало. Она завела молодого человека из постоянных клиентов, снимок его члена крупным планом установила в качестве заставки на телефон, и взяла себе манеру собачиться с ним по этому телефону на всю округу, сидя в машине, стоя перед клиентами, поднимаясь по лестнице, закрываясь в ванной…

– Сколько тебе, говоришь? Двадцать восемь? Здесь любят молоденьких. Так что на многое не рассчитывай, – критически осмотрев меня, сказала Стелла.

Но я уже знала, что у каждой девушки свой тип клиента и без денег я не останусь.

Стелла вообще отличалась тем, что ляпала гадости, крутившиеся в голове, в лицо другим, не задумываясь, над тем, а вдруг они обидятся. Этим она сильно напоминала мою маму. Но по сравнению с Настей, четко контролировавшей цвет нижнего белья и отношение к президенту, это были мелочи жизни. Я проработала у Стеллы около года. Мы ругались вдребезги, я уходила в другие конторы, но, отработав там день – неделю, все равно возвращалась.