Ната Симон - Дети ангелов

– Все, пока милая, мне нужно идти. До вечера! И все будет хорошо, слышишь? – уверенный голос мужа слегка успокоил Марию.

– До вечера, дорогой! – прошептала она в трубку и отключилась.

* * *

– Алло, Иван Васильевич, добрый день, это Морозов, удобно? – Иван нервно крутил пальцами авторучку.

– Да, добрый день!

– Маша нервничает, она говорит, что-то не так. Это правда? – Он уже сел за свое рабочее место и начал выводить на чистом листе бумаги квадратики и кружочки, наполовину закрашивая их синими чернилами.

– Иван, я не могу с достоверностью на сто процентов ничего утверждать. И с Машей не стал делиться своими сомнениями. Но вам скажу – не все хорошо. У плода есть увеличение объема кожи в области затылка и еще некоторые показатели.

– И что? О чем это говорит?

– Пока только о том, что необходимо дополнительное обследование Маши.

– Пожалуйста, Иван Васильевич! Не нужно вокруг да около! О чем вы умалчиваете?!

– Я ничего не утверждаю, но появились опасения по поводу количества хромосом. Их может быть больше, чем сорок шесть. Подтвердить или опровергнуть эти опасения могут только результаты анализов.

– Ничего не говорите Маше! Слышите? Ни-че-го! – последнее слово Иван произнес с нажимом и по слогам.

– Естественно! Я ничего ей и не сказал! Не о чем сейчас в принципе разговаривать. Будем ждать результатов. Ваня, ничего страшного еще не произошло! Это мои опасения, не более. Давайте успокоимся и будем ждать ответов на наши вопросы, – хотя доктор Петров знал, что он прав в своих подозрениях. Но он еще не решил, о чем именно он будет разговаривать с этой парой.

– Хорошо. На связи.

– Всего доброго!

Набрать в Интернете запрос про сорок семь хромосом оказалось делом нескольких секунд. «Синдром Дауна», – высветились бездушные строчки, и палец Ивана завис над кнопкой Enter.

Не может быть! Кровь хлынула к лицу Ивана, ему вдруг стало очень душно. Он клацнул мышкой. Потом еще.

«Даун».

«Ответы: у кого 47 хромосом – синдром Дауна».

«47 хромосом смотрите картинки».

«Солнечные дети».

Господи! Иван свернул окно на экране.

Нужно выйти на свежий воздух. Он ослабил узел галстука, встал, перед глазами все поплыло, сел. Опять встал и быстрым шагом направился прочь из кабинета.

* * *

Во-первых, это только подозрения. Во-вторых, с ними этого не может случиться. В-третьих… Да никаких «в-третьих» не надо! Нужно дождаться результатов анализов и решать все проблемы по мере их поступления.

Мысли, наконец, встали на место. Аналитический склад ума всегда помогал Ивану справляться с паникой. Он стоял на ступеньках банка и смотрел на поток проезжающих мимо машин.

«Все проходит, и это пройдет». – сама собой пришла мысль. «Все. Не паниковать!»

Иван зашел внутрь и направился обратно на свое рабочее место.

* * *

– Милая, я дома!

– Привет! Я на кухне, – до Ивана доносились невероятные запахи любимого пирога. Маша знала все его слабости, и частенько устраивала ему «праздник живота».

Обернувшись, она увидела огромный букет белых роз.

– Ванечка! Как красиво! Неужели это мне?! Какой у нас сегодня праздник? – Она подошла к нему, спрятав за спину руки, испачканные мукой.

Вместо ответа он нежно поцеловал жену.

– Я тебя сейчас всего испачкаю, – она засмеялась, пытаясь вырваться.

– Не отпущу! Ни за что не отпущу свою любимую жену! – Он посмотрел на нее вдохновенным взглядом.

– Маша, я очень сильно тебя люблю. Нет. Не так. Маша, я безумно люблю вас обоих! И все у нас будет просто замечательно! Верь мне!

– Я верю тебе, Иван Морозов! – таким же торжественным тоном, принимая правила игры, ответила она.

– Переодевайся, мой руки, и садись за стол. Я тебя кормить буду, мой рыцарь! – Маша стерла остатки муки со стола.

– Иду, моя возлюбленная!

– Ты разговаривал с доктором? – донеслось из кухни.

– Да, сейчас переоденусь, расскажу, – его беззаботный голос снова вернул ей покой. – Петров сказал, что ничего страшного нет. Нужно сдать анализы. Их сдают все беременные на таком сроке. Почему ты сама не напомнила ему про снимок? Он просил извиниться за такую оплошность. В следующий раз обязательно сделает.

– Чудесно! Прости меня. Тебя отвлекла, и сама завелась. – Маша смотрела извиняющимся взглядом.

– Ну что ты, милая! Все хорошо! У нас с тобой все просто замечательно. У тебя гормоны играют. Я читал про это.

– Да?! Ничего себе, какую ты литературу нынче читаешь! – улыбнулась она.

А он смотрел на нее и сам себе завидовал.

– Так и что? Какое имя мы ему дадим? – остаток вечера они жарко спорили, как лучше назвать своего первенца.

* * *

Через неделю Иван Васильевич перезвонил сам.

– Добрый день Иван, удобно?

– Да-да, конечно! – Иван крепче обычного прижимал телефон к уху.

– Вы не могли бы после работы заехать ко мне в больницу? Я сегодня в ночную дежурю.

– Конечно, обязательно! Буду около восьми.

– Жду!

Следующие полдня Иван изнемогал от нетерпения. Стрелки часов практически не двигались. Он не мог найти себе места. В конце концов, отпросился с работы и приехал в больницу на два часа раньше условленного срока.

Набрал номер Петрова.

– Иван Васильевич, я тут пораньше освободился. В общем, я уже в фойе больницы. Буду ждать вас здесь.

– Все нормально. Поднимайтесь ко мне.

Ивану неожиданно стало тяжело подниматься. Как будто к каждой ноге привязали гирю, а сзади кто-то тянул его в обратную сторону. И с каждой ступенькой все сильнее и сильнее сжималось его сердце.

Он постучался.

– Да, входите.

– Здравствуйте еще раз. Присаживайтесь поудобнее.

Иван кивнул и сел на диван, тон Ивана Васильевича показался Ване еще более подозрительным. Петров взял стул и сел напротив.

– Иван, – сказал врач, глядя ему в глаза. – Нам предстоит серьезный и важный разговор. Будьте, пожалуйста, предельно внимательны!

– Да, конечно! Слушаю вас!

– Скажите, были ли в вашей родне или в родне супруги родственники с синдромом Дауна?

У Ивана сердце ушло в пятки. Худшие опасения были готовы подтвердиться.

– У меня точно нет. У Маши… Не знаю… Она детдомовская… У нас эта тема закрыта… Я знаю только ее учительницу по музыкальному училищу… И то только потому, что она похоронена рядом с моей бабушкой… Маша отказывается говорить об этом… А я не настаиваю.

Иван Петрович некоторое время задумчиво смотрел на листок с результатами анализов.

– Анализ подтверждают патологические отклонения плода в части хромосом, – помедлив, произнес он. – Но это не стопроцентный приговор. В десяти процентах случаев с такими результатами рождаются полноценные дети.

– А в остальных девяноста процентах рождается кто? – тихо спросил Иван вдруг осипшим голосом.