Игорь Карпусь - Уроки без перемен. Книга жизни

На следующее утро она словно устыдилась порыва и спросила: «Ты не ожидал, дружок? Я потом корила себя за этот поцелуй». Но рубеж был взят, и я свободно ласкал ее маленький подбородок, гладкий матовый лоб, светлые волосы. Мы жили только тогда, когда соединялись. К ней подходили знакомые парни, значительно старше меня, она вступала в разговор, а я смотрел и ликовал: она – моя, разве она скажет им то, что говорит мне? Они никогда не узнают ее такой, какой знаю я. Страсть подступала, но не прорывалась, как будто мы опасались замутить наши отношения и поставили невидимый заслон. Возвращаясь из леса с грибами, мы разлеглись под свеженамётанным стогом перекусить. В её волосах застряли травинки, я стал осторожно вынимать и прильнул к любимой всем телом. Рита встала, накинула на плечи косынку и, словно оправдываясь, проронила: «Не обижайся, милый, но я всё время боюсь тебя соблазнить». Сказала вроде в шутку, а на самом деле – всерьёз. Внезапная тоска охватила меня, и весь путь мы прошли молча.

Накануне выходного я предложил: «Давай съездим в Боголюбово». – «Ты еще не был там?» – «Только читал». – «Тебе повезло. Я тоже давно не ездила», – и на следующий день мы сели в электричку. Во Владимире купили билеты на автобус и через полчаса были на месте. Кто-то из прохожих показал направление, и мы свернули на широкий влажный луг. Церковь выросла внезапно, словно поднялась из спокойных вод речной старицы. Вокруг – ни души. Солнце заливало зелёную равнину, лёгкий ветерок освежал лица, рядом бесшумно текла Нерль. И мы, взявшись за руки, молча смотрели на белокаменную красавицу. Нас было трое. Храм, будто живое существо, притягивал, раскрывался, сближал.

На берегу тихоструйной Нерли, в полном одиночестве, мы разделись. Она заметила, как отвернулся, и воскликнула: «Стесняешься, дружок». Лежали на белом речном песке, посматривали на тёмную луковку Покрова и безмолвные дали, изредка перебрасывались словами. Мы были переполнены музыкой души, слиянности с природой, неповторимости сущего. Она не смела прикоснуться ко мне, я – к ней. Под вечер тронулись в обратный путь и, не в силах расстаться, поминутно оглядывались, пока стройное видение не исчезло.

Утром через неделю, в день её рождения, я поднялся на знакомое крыльцо. Рита мыла пол и вышла босая, с мокрыми руками. Я поздравил и протянул ей альбом Левитана с вложенными стихами о поездке. «Проходи, будем пить чай». – «В другой раз», – ответил я и сразу ушёл. Вечером, на заводе, она распахнула дверь моего кабинета, крепко обняла и прошептала: «Спасибо, родной. Этот день я не забуду».

Она всё предвидела и как-то ночью, во время наших бесконечных прогулок, неожиданно бросила: «Ты скоро меня оставишь». – «Нет, нет. Разве ты не будешь моей женой?» – «Конечно, нет, милый. У тебя будет другая женщина». – «Но почему?» – не понимал я. «Да уж потому. Всё лучшее между нами уже было, а больше ничего не будет». Я поднял её на руки и перенёс через ручей. Всё во мне напряглось, а она сразу стала тихой, покорной, задумчивой, прижалась к плечу, и мы шли, шли всё дальше, не разбирая дороги, внимая друг другу.

Приехала мать, убедила вернуться домой, и я сообщил ей о предстоящей разлуке. Она поняла с полуслова, пригорюнилась, покачала головой: «Ты зря это делаешь, а матери не следовало бы ломать твою жизнь в самом начале». Но я не внял её предостережению. Накануне отъезда она пришла на свидание под хмельком, весёлая и немного развязная. Объяснила: «У ровесника была на свадьбе». Ласкала жадно, ненасытно, а я, оглушённый вспыхнувшей страстью, плохо понимал происходящее и уж совсем не осознавал необратимости грядущего разрыва.

Через несколько лет она известила в письме, что вышла замуж и родила дочь. А мне осталась память, на неё я богат. Я вижу её всю, от первого появления в горнице, когда мы, словно предчувствуя сближение, пристально посмотрели в глаза, до последних содроганий трепетных рук на моих плечах.

Марина Бычкова, выпускница филологического, чуть не плачет: провалила первый урок. «Так готовилась, так переживала! Пересмотрела гору книг, подобрала иллюстрации, продумала все повороты – и зря. Не слушали, дурачились, со мной заигрывали». – «Постой, а чего ты хотела?» – «Как чего? Раскрыть значение литературы в духовном развитии, показать влияние великих писателей на молодые поколения… Вообще напомнить, что без литературы нельзя жить». Я махнул рукой: «Блажен, кто верует… Но оглянись вокруг себя: живут без литературы, и ещё как живут. Смотри, не позавидуй». – «Никогда, – вспыхнула девушка. – Вы меня заводите?» – «Нет, Мариночка, хочу помочь».

Долой методику, долой пособия, долой план! Вспомни, какая ты красивая. И на первом уроке тебе следовало показать только себя, как перворазрядную модель: свою фигуру, свой костюм и причёску, свою улыбку, свою речь и, конечно, знания. Так, между прочим. Что, акселератики, обалдели? Ещё и не то увидите – я всё умею. Марина смутилась: «Я и сама хотела просто поболтать на вольные темы, а мама в ужас пришла: ты что, хочешь первый урок загубить? Никогда не иди на поводу у класса!».

Я тоже не шёл. Но я обязательно давал то, что им не терпелось услышать, и они уходили с уверенностью, что учитель – «свой парень». Первый урок. Как первое свидание, первый поцелуй, первый выход на сцену: каким покажешься, таким и запомнишься. Привлечёшь или оттолкнёшь надолго. Я чувствовал это интуитивно и никогда не загружал первые уроки серьёзным содержанием. Я шёл, чтобы понравиться и увлечь.

Когда я говорю, что провёл первый урок по кулинарии, мне не верят: «Ты же историк». Но в школу №2, что на Куниковке, я пришёл с дипломом технолога молочной промышленности, и мне предложили место преподавателя производственного обучения. Учебный год уже начался, выбора не было, и я из заводских цехов сразу переместился в школьный класс. Меня совершенно не беспокоило то, что предстояло вести предмет малознакомый: с технологией пищи я сталкивался лишь на бытовом уровне, в собственной кухне, и был осведомлён в этой области не больше других. Однако солидная теоретическая подготовка и богатая практика сделали меня самоуверенным, и я смело взялся за преподавание. «Я хоть что-то знаю, а ученики совсем не имеют понятия о микробиологии и биохимии», – рассудил я и для начала внимательно перелистал учебник кулинарии.