Андрей Бильжо - Не все остались живы

Все рады встрече. Сели чай пить с сухарями. И тут Коля Боков достает кайфончик и нажимает кнопку «кайф», и на экране появляется надпись: «Меню», а под ней другая надпись: «Что изволите?» и список:

1. Чай Марьи да Хуана.

2. Русский снежок Каина и Компании.

3. Молочный кисель Геры да Инны.

И зажили дед с бабкой Боковы и Коля Боков и деревни близлежащие с остатками их обитателей. Недолго, но счастливо.

Стали жить не тужить!

Стали жить-поживать и о пенсии не думать.

И я там был, чай Марьи да Хуана курил и кайф ловил.

Русский снежок Каина и Ко нюхал – зимушкой пахнет.

Молочный кисель Геры да Инны пил, по усам текло, да и в рот попало.

Жили-были Петр Иванович и Марья Петровна.

И была у них курочка Наденька. Пенсия была у Петра Ивановича и Марьи Петровны маленькая. А Наденька несла яйца – и несла много яиц. И все яйца были у Наденьки крупными.

Петр Иванович и Марья Петровна яйцами и питались.

То омлет сделают.

То глазунью приготовят.

То просто яйца отварят.

То в мешочек.

То сделают яйца пашот.

То яйцами лапшу яичную зальют и запеканку сделают.

Петр Иванович и Марья Петровна питались разнообразно. А про холестерин они ничего и не знали. Кто такой этот холестерин и с чем его едят, не ведали.

Ну и бог с ним.

И вот однажды берет Петр Иванович яйцо, чтоб глазунью сделать, и ножом по нему ударяет, а оно, это яйцо, не бьется. Скорлупа только треснула. Петр Иванович еще раз по нему ножом, еще раз, и еще раз, и еще раз… Ничего с яйцом не происходит. Тогда он скорлупу немного сколупнул, а оттуда свет слепящий забил. Что за чудо?

– Маша, Маша, – кричит, – иди сюда!

Прибегает Марья Петровна, руками разводит! Скорлупу очистили, а яйцо оказалось золотым. Вот тебе раз! А курочка Надежда рядом квохчет. Радуется Наденька.

– Ну, – говорит Марья Петровна, – наконец-то мы себе зубы сделаем!

И пошли они к зубному доктору.

Доктор Моисей Соломонович Рябинович долго крутил в руках золотое яйцо. Думал. Ну и говорит потом:

– Вы яйцо-то золотое оставляйте, я из него вам зубы сделаю и, когда будет все готово, вам сообщу.

На том и порешили.

Ждут-пождут Петр Иванович и Марья Петровна, и вот, наконец, стучат в дверь. Они открывают ее – а там полиция.

– Ваши документы. Откуда у вас золото? Рябинович арестован. Он вас сдал.

Оказывается, за Моисеем Соломоновичем давно следили. Ничего не поделаешь. Совпало. Нашли у него три килограмма золота, ну и яйцо золотое. На допросе он все следователю и рассказал.

Ну, Петра Ивановича и Марью Петровну стали про курочку Надю расспрашивать, а полиционеры только хохочут:

– Слыхали мы про курочку Рябу, а про курочку Надю первый раз слышим. Вы совсем, дед да баба, из ума выжили. У вас, наверное, этот, как его, склеразм от большого количества съеденных яиц.

В общем, арестовали Марью Петровну и Петра Ивановича, но, учитывая возраст и то, что на руках у них Наденька, которую не с кем оставить, приговорили к домашнему аресту. И обязали выплатить штраф яйцами.

Вот теперь судья каждый день к Петру Ивановичу и Марье Петровне за яйцами стал ходить. Там же у них, гад, их стал бить, надеясь золотое найти. Ну а Марье Петровне и Петру Ивановичу по барабану, они же яичницу делают. Все равно яйца надо бить.

Однажды вечером Надежда клюнула в нос Петра Ивановича, когда он шнурки завязывал, и говорит:

– Да не расстраивайтесь вы, Петр Иванович и Марья Петровна, снесу я вам еще много золотых яиц. Только я вас очень прошу, когда закончится через месяц ваш домашний арест, возьмите два билета в Израиль и меня захватите. Я же знаю, что вы, Петр Иванович, по матери Розенцвейг, а вы, Марья Петровна, по отцу Голденберг. А доктор Рябинович Моисей Соломонович уже там. Он судье взятку дал в виде моего золотого яйца. Тот его и отпустил. Мы там, в Израиле, такой бизнес развернем – никакая пенсия не нужна будет. Пенсию здесь, на родине оставим.

И вот сидят на террасе Петр Иванович и Марья Петровна и любуются на Красное море. И чай пьют, пуская солнечных зайчиков золотыми зубами. И курочка Надя прямо со стола клюет вкусные крошки от пирога с яйцами.

А на соседней террасе Моисей Соломонович Рябинович яичный ликер потягивает.

Я вдоль моря по берегу шел и их сам видел. Живут себе и в ус не дуют.

Жили Афанасий Григорьевич и Анастасия Федоровна исключительно огородом. Целыми днями они кверху задом стояли. Их скорее по этому месту можно было узнать, чем по физиономии. С огорода можно и поесть, и на рынке что-то продать. Иногда Афанасий Григорьевич ставил эксперимент – наблюдал, какого размера может достичь овощ, если его вовремя с грядки не снять.

Так уродилась у него большущая и даже совсем огромная репа.

И вот что с ней делать? Кому она такая на фиг нужна?

Собралась вся семья за круглым столом. Устроили такую домашнюю передачу «Что? Где? Когда?».

Афанасий Григорьевич заявляет:

– В нашу редакцию пришло письмо с вопросом: что делать, если репа в огороде достигла огромных размеров?

Сидящая за столом команда пустила волчок.

Команда состояла из капитана Жучки, Анастасии Федоровны, внучки, Кошки и Мышки.

Команда бурно совещается. Удар в гонг.

– Кто будет отвечать? – спрашивает Афанасий Григорьевич.

Жучка: – Отвечать будет Мышка.

Мышка: – Огромную репу можно перегнать на самогон. Наша креативная группа придумала слоган для рекламной кампании: «Самогон из репки – крепкий!» И еще: «Размер имеет значение». А назвать самогон надо «За деда!»

Афанасий Григорьевич рад.

Долго сказка сказывается, да быстро дело делается.

Вытащили репку, достали самогонный аппарат – и понеслась. То есть понесся над окружающим миром и окружающей действительностью дух, такой плотный, что птицы с трудом летали в нем, а некоторые даже падали замертво.

Короче говоря, понаделали бутылок с самогоном в промышленных масштабах.

Стали самогон на рынке продавать. И наконец зажили. Плечи расправили.