Марта Оболенская - Давайте петь вместе

Ласковый зелёный взгляд. Детски невинный и обиженный, пропитавшийся изумрудным огоньком надежды, маленьким и слегка нервозным, с оттенком заячьего страха. Страха того, что больше никогда она этого черноглазого гитариста с мягкими смоляными локонами не увидит.

Влад приблизился к ней. Предусмотрительно спрятал руки за спиной, чтобы ненароком её не коснуться.

– Ты злишься на меня? – спросил он осторожно, окинув её тревожно заботливым, преисполненным чувством вины взглядом. – Я не хотел. Это всё водка поганая. Я не нарочно. В нормальном состоянии я бы никогда себе не позволил…

– Всё, успокойся, – она миролюбиво похлопала его по плечу. – Это у меня истерика разыгралась, остро реагирую на всякую чепуху.

Она вздохнула и жалобно посмотрела на него.

«Только не это, – с тоской подумала она, кусая пересохшие губы и жадно осязая безумными глазами горячее, могучее, мужественно крепкое тело. – Я не имею права!.. Я не должна и не могу… Мне уже не шестнадцать, как тогда, когда я неосторожно позволила себе влюбиться в негодяя, а почти двадцать. Двадцать лет чудовищного благоразумия! Ведь я же здравомыслящий, рассудительный и бог весть какой ещё человек!»

Она посмотрела в его чистые искрящиеся глаза. Красивые, совершенные… Он был ужасно похож на того бессовестного подлеца, имя которого она даже не хотела вспоминать. И одновременно он был совсем другой. Совсем новый, ещё не испробованный на вкус, покрытый сладкой нежно-розовой глазурью, пробуждающий мощный шквал необузданных эмоций, гипертрофированных чувств. А она ведь даже ни с кем серьёзно не встречалась. Убивала время с глупым равнодушием в компаниях разнообразных ненужных мужчин, нашёптывающих с блеском вожделения в глазах о том, какая она красивая, какая притягательно целомудренная и девственно непорочная.

Непорочная, чёрт возьми, девственная! Какие убийственные, кощунственные, нравственно бичующие слова! Как будто кто-то, в самом деле, знает их истинный смысл! Вот, пожалуйста, перед глазами стоит неизвестный, окружённый многочисленными сомнительными тайнами Влад, отчаянный бабник, если верить его донжуанским манерам, ухмылочкам, жестам… Но у него такой непорочный взгляд, такой обманчиво целомудренный, что даже стыдно становится за своё простодушие. Как можно такой благоразумной девочке в её неполные умудрённые печальным жизненным опытом двадцать лет в эту неправдоподобную святость верить!

– Я испортила тебе вечер, – сухо констатировала Даша, отводя от него воспаленный взгляд. – Извини.

– Да неважно, – перебил Влад, подставляя ей свою руку. – Это я вёл себя как последний хам, прости. Давай я провожу тебя.

Она не стала корчить из себя недотрогу (сколько можно!) и с благосклонностью его руку приняла. Даша вела Влада в сторону своего дома, рассеянно слушая его незатейливую болтовню, и казалась вполне довольной и умиротворенной. Влад рассказывал о Сашке, о брате, о маме с чудесным именем Маргарита и о своей первой гитаре. Дашенька же думала о профессорском сыне, о том, зачем они с Настей пошли в злополучную «Лилию», и пыталась предположить, к чему вся эта несусветная канитель может привести.

Влад иссяк, и оставшуюся дорогу они шли молча. Только подойдя к подъезду Дашиного дома, они остановились и развернулись друг к другу, чтобы попрощаться.

– Ну что ж, – улыбнулась успокоившаяся Даша, смущённо потупив свой зеленоватый глянцевый взгляд.

– Ты живёшь здесь? – спросил Влад, оглядев обманчиво тёмную в свете сгустившихся сумерек стену кирпичного дома.

– Да. На пятом этаже, – направляющий жест в сторону нужного окна.

Они постояли ещё пару секунд, размышляя, что бы друг другу сказать. Даша растерянно ковыряла носком кроссовка дырочку в асфальте. Влад внимательно наблюдал за работой её ноги, напряжённо подбирая необходимые, а самое главное – предельно корректные слова для прощания. Наконец, он нашёл нужную фразу.

– Предложение остаётся в силе, – голос его был осторожный, боязливо прощупывающий раскалённую почву её сознания.

– Какое? – она продолжала с навязчивым фанатизмом ковырять асфальт.

– Насчёт «Нефертити». Я хочу, чтобы вы с Настей оценили нашу работу.

– Надо подумать, – Дарья сделала шаг в сторону двери, понимая, что дольше затягивать расставание нельзя.

– До встречи, – Влад хотел послать ей воздушный поцелуй, но вовремя передумал и, резко развернувшись, двинулся в обратную сторону.

Дарья растерянно глядела ему вслед. У него, оказывается, изумительная походка. И дивный аристократический профиль.

Она потопталась немного около свежеокрашенной двери, потом, наконец, юркнула в подъезд и, перепрыгивая через ступеньки, добежала до квартиры.

Не желая встречаться с любознательной матерью (опять она станет допытываться до всяких там подробностей), Дашенька скинула с себя пыльные кроссовки и поспешила запереться в своей комнате. Открытое окно пробуждало невыносимое желание схватиться за сигареты.

А как там, интересно, Настёна? Хочется думать, что этот блудливый греческий царь повёл себя с ней достойно и не забыл проводить домой.

А Влад? О чём он сейчас думает? Будет странно, если после всего, что произошло сегодняшним вечером, он захочет ещё раз встретиться с истеричкой. Но он, помнится, приглашал девушек в гараж, а это уже о многом говорит, это уже даёт какую-то, хоть и вязко сомнительную, но всё-таки надежду. Но с другой стороны, это предложение очень легко не осуществить, придумать веер разношёрстных отговорок. И это будет правильным решением. А как иначе можно относиться к несдержанной, беспричинно вспыхивающей девушке, неспособной контролировать свои эмоции и сдерживать свои безудержные порывы в узде благоразумия? И ведь из-за чего всё началось? Из-за того, что он невзначай, слегка, чуть-чуть, на долю секунды к ней прикоснулся. И разве заслуживает это ничтожное поползновение столь недостойной реакции? Стыдно! Совестно! Это всё плачевные последствия той неудачной связи с сынишкой профессора. Как же он хоть выглядел, этот малолетний аспид-искуситель? Серые глаза, голубые или зелёные? Нет, плотоядно-чёрные, глубокие, бездонные, завораживающие и непостижимо безгрешные. А ещё тёмные вьющиеся волосы и игривая ямочка на гладковыбритом подбородке.

Даша похлопала себя по щекам. Не было у него никакой ямочки, что за чушь собачья, что за помутнение рассудка! Перед глазами стоит крепко сложенный, широкоплечий, мужественный с лёгким привкусом соблазна полубог-полуидол Влад. Владислав, Владик… С мягкими в пределах грубоватой мужественности чертами лица, с дивными, атласно смолянистыми завитками рассыпающейся чёлки, с картинным рельефом крепких пружинистых мышц, дотронуться до которых хочется с варварским вожделением. И не просто дотронуться, а надолго задержать свою маленькую чуткую ручку и любознательно исследовать каждый миллиметр гладкой напряжённой кожи.