Валерий Казаков - Ты – мой. Повесть

Иван постоял немного в дверях, посмотрел на это скучное веселье и пошел к тому месту, где вчера оставил Марину. Там присел на край знакомой скамьи и только после этого отчетливо понял, что с ним происходит что-то странное.

Потом он снова продвигался куда-то по тёмным улицам, обходя обширные, зеркально мерцающие в ночи лужи, и опомнился только возле Катиного дома, перед большим палисадником, в котором теснились высокие кусты жасмина, мясистые георгины и тонконогие отцветающие флоксы.

За окном Катиной квартиры горел свет. Иван открыл калитку в палисадник и, осторожно ступая между цветов, раздвигая их холодными от волнения руками, приблизился к окну. С опаской, привстав на цыпочки, заглянул в окно. Увидел за стеклом хозяйку дома, склонённую над детской кроваткой. Темные кудри на голове, бордовый халат, плотно облегающий стройную фигуру. Возможно, Иван смог бы рассмотреть что-то ещё, но в это время у себя за спиной вдруг услышал звук шагов. Весь сжался, ссутулился и понял, что если получит сейчас по затылку, на котором от страха зашевелились волосы, то должен будет принять этот удар как должное, как заслуженную кару. Но неизвестный человек, к счастью, прошел мимо.

Когда шаги прохожего окончательно стихли в ночи, Иван понял, что долго так продолжаться не может. Надо действовать, иначе он сойдет от страха с ума, или бросит всё и убежит, куда глаза глядят.

С отчаянной решимостью он протянул руку к желтому от яркого света окну и постучал. В доме, кажется, ничего не произошло, но в наступившей после этого паузе было столько немой неподвижности, столько томительного неведенья, что Ивану вновь стало страшно. А что если он пришел не вовремя? А что если у неё уже кто-то есть? Просто он не увидел этого человека сразу.

– Кто там? – вдруг спросил строгий женский голос у Ивана над головой.

– Это я, – хрипло выдавил Иван.

– Кто? – снова переспросила Катя, но уже без прежней строгости.

Иван понял, что сейчас ему нужно выйти на свет, чтобы она увидела и узнала его. Так будет лучше. Он сделал ещё одно усилие над собой и шагнул в косую полосу света, струящуюся из окна. Увидел рядом Катино лицо, поймал её настороженный взгляд и обмер от ужаса.

– Ты?

Голос Кати прозвучал за стеклом удивленно, но, кажется, вполне дружелюбно.

– Я, – еле слышно ответил Иван.

– Я сейчас открою. Сейчас.

Она отошла от окна, накинула на плечи теплый платок и вышла в сени. Прошуршала подошвами по тротуару от крыльца к воротам. Потом в темноте отодвинула деревянный засов, со скрипом раскрыла темную дверь во двор и… в этот момент Иван снова испытал чувство похожее на растерянность. Он не знал, как дальше действовать, что говорить, как объяснить ей всё то, что с ним произошло и происходит в последнее время. И нужно ли это всё объяснять?

В какой-то момент ему показалось, что он начинает задыхаться от странной безвыходности своего положения. Он вдруг понял, что той силы, которая совсем недавно его переполняла, у него вовсе нет. Ему вдруг стало непонятно, для чего он здесь. От чего он хочет освободиться, если страх и скованность уже победили его.

– Почему ты пришел? – спокойно спросила Катя, придерживая дверь одной рукой и удивленно глядя на него своими прищуренными серыми глазами.

– Я… я сам толком не знаю, – сбивчиво начал он. – Но мне показалось, что ты… что ты однажды очень выразительно на меня посмотрела в Доме культуры на танцах… И я… И я…

– Что?

– И я решил, что должен… поговорить с тобой.

– Тогда ты мне очень понравился, – неожиданно призналась она, всё с той же лукавинкой глядя на него. – Я подумала, что ты когда-нибудь вспомнишь обо мне. Вспомнишь и придешь.

– Почему? – удивился Иван. – Почему?

– В твоих глазах было нечто отчаянное. Мне показалось, что ты посмотрел на меня с вожделением. Посмотрел жадно, как зрелый мужчина на зрелую женщину… А потом, кажется, смутился.

– Да. Да… Может быть.

– Но… у тебя ведь есть девушка, – пряча улыбку, произнесла Катя.

– Была, – решительно ответил Иван, чувствуя беспокойный ритм своего сердца.

– Марина. Её зовут Марина? Да?

– Да.

– Вот видишь! Она тебя любит.

– Откуда ты взяла? – неуверенно проговорил Иван.

– Об этом все знают.

– Все говорят, – смущенно повторил Иван.

– А твой приход ко мне – это… ошибка. Я у своих подруг парней не отбиваю.

– Но я. Я больше не хочу быть с ней.

– Х-м-м!

– Поверь! – повторил он.

– Ну, допустим, верю. И что?

– Я не знаю… Но я пришёл к тебе.

– Пришел. И что? – повторила она с вызовом.

– Я знаю, что ты… ты не такая, как все.

– Я женщина. Обыкновенная женщина.

– А я хочу… быть с женщиной. С настоящей женщиной. Ты… ты очень красивая. Когда я смотрю на тебя, со мной что-то происходит.

– Что?

– Я становлюсь другим. Я чувствую себя мужчиной. Ты… давно покорила меня, сама того не ведая.

– Х-м-м!

– Сейчас мне кажется, что я буду счастлив только с тобой. Только с тобой.

– Почему? – с улыбкой переспросила она.

– Твоя фигура, твои волосы, твои глаза – всё обольщает, всё манит. Я думаю о тебе всё время. Я… я устал мечтать, – торопливо говорил он.

– А Марина?

– Марина другая. Она…

– Что значит, другая? – не поняла Катя.

– Она примерная девушка, она похожа на прилежную школьницу, на ученицу. Но в ней нет ничего по-настоящему женского.

– Понятно… Хотя она уже давно не школьница.

– Всё равно. В ней нет… в ней нет…

– Чего в ней нет? – с иронией проговорила Катя, глядя на Ивана снисходительно озорными глазами.

– В ней нет того, что есть в тебе, – выпалил он.

– Понятно… А ты не боишься, что я обо всем ей расскажу?

– Нет.

– Почему? – удивилась Катя.

– Я больше не хочу возвращаться к ней. Я хочу начать другую жизнь, – искреннее заверил Иван.

– Но в этой жизни нет ничего нового, уверяю тебя. В ней все как мир старо.

– Все равно.

– К тому же она полна разочарований.

– Пусть.

– Возможно, ты для неё ещё не созрел.

– Пусть, пусть!

Теперь, когда счастье было так близко, Ивану очень хотелось получить его любой ценой. Он готов был унижаться, лгать, делать глупости, только бы она не отвергла его, только бы не прогнала. И в какой-то момент своего унижения перед Катей, он понял, что она уже готова уступить его напору, готова поверить ему. Сначала в её голосе исчезла строгость, потом она немного отступила от двери в темноту, чтобы пропустить его во двор. Потом он взял её за руку и согрел тонкие женские пальцы в уютном тепле между своими ладонями…

– Ну, ладно. Считай, что я тебе поверила.

– Катя!

– Я сказала, что поверила. Закрой дверь.

***

Утром ему было очень стыдно за всё, что произошло. Хотя нежность к Кате всё ещё переполняла его, била через край, обескураживала. Он был благодарен ей за всё, он её любил, он мысленно восторгался ею. Но из всего вчерашнего события особенно отчетливо Иван запомнил только то, как она пошла проводить его до двери совершенно нагая, и в сенях при тусклом свете он долго с восторгом смотрел на её стройное тело, пока она не повернулась к нему спиной и не помахала на прощание рукой.