Рена Арзуманова - Мост через жизнь

– Вы опять всё перевернули с ног на голову! Вы всё время перевираете факты! При чём тут папа?

– Папа ни при чём. И факты я не перевираю. Я просто проговариваю вслух ту информацию, которую получаю от вас. И говорим мы сейчас о собаке. Восстанавливаем хронологию событий её появления в вашей жизни.

– Что вы прицепились к моей собаке?

– Я к ней не прицепилась. Вы сами сказали, что собака – именно тот человек, который вас понимает. А я хочу понять вас. Пусть даже через собаку.

– Странно…

– Что вас удивляет?

– Меня никто никогда не хотел понять.

– Даже собака?

– Даже собака. Но она, в отличие от других, всегда принимала меня таким, какой я есть. Любила молча.

– Это хорошее качество. Ваша собака заслуживает уважения, – Евгения внимательно смотрела на клиента. Его совсем не смущал разговор о собаке как о человеке. – Итак, Георгий, продолжим восстанавливать хронологию. У вас появилась своя квартира. Квартира, купленная папой, позволяет забыть о маминой аллергии и осуществить детскую мечту. Так?

– Не так!

– Что неправильно?

– Всё неправильно!

– Хорошо, Георгий. Предлагаю вам самому выстроить цепочку.

– Да вы, в принципе, факты изложили правильно. С одной стороны.

– А с другой стороны?

– А с другой стороны, совсем неправильно.

– Например?

– Например… – Георгий отвёл взгляд. Помолчал. – Я никогда не забывал о маминой аллергии.

– О маминой предполагаемой аллергии.

– Почему вы так говорите? – вскинулся Георгий. – Предполагаемая аллергия! Что это значит?

– Это значит, если я вас правильно поняла, проявлений этой самой аллергии вы никогда не видели. Иначе вы бы собаку не купили. Вы об этой болезни, которая мешала осуществлению вашей детской мечты, знали только с маминых слов. Так?

Георгий молчал и выглядел растерянным. От недавней воинственности не осталось и следа. Евгения тоже решила выдержать паузу. Эта пауза пойдёт на пользу им обоим.

– Я могу продолжить? – спросила психолог, прервав затянувшееся молчание.

– Да, пожалуйста, – клиент выглядел подавленным. Эта подавленность Евгении совсем не понравилась. Она вовсе не хотела его подавлять. Не хотела выступать в роли мамы. При маме он не раскроется. Ничего не проанализирует. Не сделает выводов и уж тем более не примет правильного для себя решения.

– Покупая собаку, вы рассчитывали на то, что мама не станет ходить к вам в гости?

– Нет, нет, не так! Я просто очень хотел собаку! Я мечтал о ней с детства!

– А как же мамина аллергия? – спросила очень мягко Евгения. Она понимала всю важность вопроса. На её взгляд – это самый переломный момент в их беседе.

– Аллергия? – переспросил Георгий. – Вы правы. В чём-то вы, конечно, правы…

– В чём? Проговорите это вслух, пожалуйста.

– Я никогда не видел у мамы проявления этой самой аллергии.

– Вы ей не верили? С самого детства?

– Не верил, но…

– Но не возражали.

– Да, наверное, это правильное определение. Не возражал.

– Вы часто не верили и не возражали? Например, вы верили, что ваш отец не хочет с вами общаться?

– Я не хочу обсуждать эту тему. Это личная жизнь моих родителей. Их личная жизнь никак не связана с моим предполагаемым разводом.

– Хорошо, – быстро согласилась Евгения.

Она поняла, что поторопилась с вопросом об отце. Нельзя рушить все иллюзии одним ударом. Иной раз разрушенные иллюзии лишают человека точки опоры. Клиент и так согласился с тем, что не верил в наличие аллергии с самого детства. Для него это подвиг. Надо было дать ему возможность почувствовать себя героем. А себе в достижения Евгения записала то, что Георгий назвал развод предполагаемым.

– Почему вы всё время со мной соглашаетесь? – задиристо спросил Георгий. Психолог подавила улыбку. Эту задиристость мужчине сейчас можно простить. Или, во всяком случае, не заметить. Эта лёгкая воинственность поможет ему восстановить чувство собственного достоинства.

– А вам больше нравится, когда с вами спорят?

Георгий внимательно посмотрел на психолога. Неожиданно улыбнулся. Выдохнул. Расслабился.

– Нет, мне нравится, когда со мной соглашаются.

– А кто назвал собаку Ольгой? Вы?

– Ну, можно и так сказать.

– Вы на все вопросы отвечаете очень расплывчато.

– Когда я купил собаку, я не выдержал и по дороге домой позвонил маме.

– Вы хотели похвастаться собакой или досадить маме?

– Нет, не хотел досадить. Зачем мне это? – Георгий задумался. – И похвастаться не хотел. Вы, Евгения, так интересно ставите вопросы, что я совсем под другим углом рассматриваю многие эпизоды своей жизни.

– Тогда для чего позвонили? – Евгения решила оставить комплимент без внимания.

– Просто хотел поставить маму в известность.

– И вот вы её известили. Какой была реакция?

– Мама сказала, что очень рада. И когда я с собакой добрался до дома, мама уже была у меня. Мы живём в соседних домах. Папа специально искал квартиру рядом, чтобы мама не оставалась без присмотра.

– Или чтобы вы не оставались без маминого внимания?

– Не думаю…

– У мамы есть ключи от вашей квартиры?

– Да, конечно.

– Почему – конечно?

– Я не понял смысла вопроса.

– Вы считаете само собой разумеющимся то, что у вашей мамы есть ключи от вашей квартиры?

– Наверное, да… Да, наверное… – Георгий не выглядел растерянным. Скорее всего, он впервые позволил себе критические мысли в адрес мамы.

– То есть неожиданные визиты мамы никогда на доставляли вам неудобства? Или визиты не были неожиданными? Ваша мама, как правило, предварительно звонит и предупреждает о своём приходе?

– Нет, мама не звонит. Но прежде чем открыть дверь своим ключом, она постукивает.

– Постукивает? – Евгения позволила себе лёгкую ухмылку. – И как долго?

– Я не понял смысла вопроса.

– В тюрьмах люди общаются посредством перестукивания. Это скрашивает их досуг. Ваша мама владеет техникой азбуки Морзе?

– Нет. Я думаю, что нет.

– Как долго ваша мама постукивает, как вы выразились, прежде чем открыть дверь своим ключом? Около часа или чуть дольше секунды?

Георгий отвёл взгляд и задумался. Евгения удивилась, что такой простой и где-то даже шутливый вопрос вызвал у клиента замешательство. Очень интересно было бы узнать, о чём он сейчас думает. Женя потянулась к блокноту. «Постамент, на котором стоит мама, пошатнулся».

– Я думаю, что мамино постукивание длится не дольше минуты, – неожиданно произнёс Георгий. Евгения вздрогнула. Мысленно она крушила пошатнувшийся пьедестал и так этим увлеклась, что совсем забыла о клиенте.

– Минуты? То есть ваш дом – это не ваша крепость, а ваша тюрьма?

– Я не понял вопроса. И мне не понравилась его суть,

– Георгий вновь весь сгруппировался. Пальцы сжаты в кулак.