Денис Соболев - Севера. Большой сборник рассказов

Слушал Вовка тот рассказ, и губы его шептали, повторяя за Иванычем подробности охоты. Мы тогда на это особенного внимания не обратили. Как же мы ошибались!

…Ясное октябрьское утро. Идем двумя лодками по Кети. От стылой воды тянет холодом, и мы поплотнее кутаемся в теплые куртки, стараясь курить в покрасневшие ладони. Река спокойная, холодная даже на вид. Вовка с Иванычем идут в первой лодке, мы с Лехой следом. Хабара полные лодки, поэтому двумя моторами. Вдруг Иваныч сбивается с курса и забирает правее. Там меляк, я точно знаю, чего он делает-то? А Вовка вдруг встал в лодке, облокотился на ветровик и уставился куда-то вперед. Чего там? Я привстал, пытаясь получше разглядеть… Лось!

Плывет, неся над водой массивные рога, быстро плывет. Все как Иваныч рассказывал. Я так понял, что прямо сейчас Вовкина мечта о добыче сохатого осуществится.

– Вовка, не надо! – ору, срывая голос и пытаясь перекричать рев 30-сильной Ямахи.

Но Вовка меня не слышит. Он судорожно шарит по тюкам, пытаясь отыскать там прочный капроновый шнур, который мы привезли Иванычу.

– Иваныч, ну ты-то, а! – я не оставляю своих попыток воззвать к их разуму, но тщетно. Вовка нашел-таки злосчастный шнур и торжествующе потрясает им над головой.

– Леха, наддай, родной, их догонять надо – я умоляюще смотрю на друга, и тот переводит рукоятку акселератора вперед до упора. Но это нам не особо помогает – движки и лодки одинаковые, да и на Вовкиной лодке хабара чуть меньше, и они с Иванычем чуть легче…

Пока мы мчались за ними на всех парах, Вовка принялся вязать петлю. У него явно ничего не получалось, он размахивал руками и ругался. Мы этого не слышали, но отчетливо видели. Наконец, Иваныч вырвал у Вовки из рук шнур и принялся сам вязать петлю, доверив ему руль. Я зажмурился, опасаясь самого худшего. Вовка не зря носил тайное прозвище Криворукий, ой не зря…

Но обошлось. Иваныч увязал-таки петлю наподобие лассо и принялся было командовать Вовке как половчее к сохатому подойти – азарт захватил старого опытного егеря! Но не тут-то было! Вовка отрицательно мотал головой и требовал петлю. Как же! Это ведь его мечта.

Иваныч сдался и протянул веревку горе-охотнику. Вовка с видом ковбоя из старых вестернов принялся крутить над головой петлю, покрикивая на Иваныча. Мы орали уже в два горла, пытаясь предотвратить неминуемое… тщетно. Вот их лодка поравнялась с лосем, Вовка метнул веревку… мимо! Мимо!

Лось заработал копытами быстрее, бешено кося глазом в сторону лодки с двумя сумасшедшими. Он явно не понимал, чего им надо. Вовка не отчаялся, заработал руками с удвоенной быстротой, выбирая веревку из воды. Берег совсем близко, еще десяток метров и лось встанет на дно, и тогда шансов не останется! Я уже понимал, что сейчас будет, но горло было сорвано, и я мог только сипло материться.

Вовка принял киношную позу, раскрутил петлю над головой и метнул, далеко наклонившись вперед… есть! Петля захлестнула правый рог! Вовка торжествующе заорал, заулюлюкал, но Иваныч одернул его, ткнув пальцем на нос лодки – вяжи веревку!

Вовка нырнул вперед, быстро примотал веревку к причальной петле и сразу вернулся назад. Рука его потянулась к ножнам, на губах играла кровожадная улыбка… эх, Вова, видела б тебя твоя жена…

В этот самый момент лось, наконец, достиг мелкого места, ноги его коснулись дна и он рванул в спасительную тайгу! Вовкин план зверски вскрыть лосю горло разваливался на глазах. Иваныч понял, что дело пахнет керосином, и попытался было врубить заднюю, но было поздно. Могучий таежный великан вышел на берег, и, не сбавляя хода, пошел в глубину прибрежных зарослей. Лодка, естественно, потянулась следом. Дикое завывание движка, громкий щелчок, треск, и двигатель остался на прибрежном песке. Иваныч с дикими глазами вцепился в руль и орал на Вовку:

– Веревку режь! Режь веревку!

Но Вовка как завороженный смотрел вперед, вцепившись руками в ветровик. Его можно понять – человек впервые на моторке по тайге катается. Краткое мгновение, и лодка встретилась с пнем. Гулкий удар, Вовка рыбкой вылетает в направлении на север, Иваныч головой втыкается в ветровик, вынося плексигласовую пластину… Рывок, и кусок лодки уходит в тайгу вслед за сохатым. Весь хабар из лодки разлетается по берегу. Мы вылетаем на берег и бежим к двоим потерпевшим. Иваныч хрипит, хватает ртом воздух и сипло матерится. Вовка ошалело крутит головой, глядя вслед лосю. Его мечта ушла в тайгу… Так мы думали тогда, но мы ошибались.

– Там..там… патроны в носу… лось забрал…

– Чего?!

М-ммать! Рюкзак с патронами спрятали от влаги в носовую банку! Лось с ней в тайгу ушел.

Метнулись к лодке, схватили ружья и бегом за лосем, догонять. Без патронов можно домой ехать…

Нос от лодки мы нашли метров через триста – он застрял между двух сосен, и могучий зверь порвал шнур. Слава Богу!

Стаскали все из носа к нашей лодке, мы оставили Вовку с Иванычем сторожить хабар и погнали лодку к зимовью – за раз все имущество в зимовье не перевезем.

Вовка с тех пор носит второе прозвище – Родео.

…Вечер подкрался незаметно для меня. Я просто вдруг понял, что плохо различаю кедры метрах в 30 от костра. В природе все начало стихать. Дневные птах уже разлетелись по своим гнездам, уступая место ночным охотникам. Деловито шуршащие в траве полевки тоже на время куда-то исчезли. И пара крайне дружелюбных бурундуков куда-то исчезла.

К слову, бурундуки эти покорили меня своей бесшабашной наглостью и задором) Первое, что сделали два полосатых разбойника после того, как я поставил палатку и разбил лагерь – ворвались в нее и устроили невероятную суету в моем спальнике. Они носились в нем, периодически выглядывая, дрались друг с другом и искали еду. Все верно, они ведь еще неопытные туристы и не знают, что еду обычно носят в рюкзаке, а не в спальнике.

Все то время, пока я на костре готовил себе еду (жареху из картошки с собранными тут же грибами), эти бандиты крутились рядом, шурша мешочками и пытаясь стянуть пачку сигарет. Но я не позволил – маленькие еще курить….

Как только я сел обедать, оба братца как по команде устроились на бревнышке напротив и стали внимательно следить за тем, как я ем. Мне прям неловко стало, кусок в горло не лез. Я отломил им по кусочку хлеба для начала и бросил к бревнышку. Они, совершенно не боясь огня, спрыгнули и стали с аппетитом уплетать хлеб. Ну ладно! Вот вам по картошке. От картошки они отказались, видимо недосол. Зато печеньку сточили с удивительным проворством. Так мы и подружились. Они приходили утром, в обед и к ужину все два дня, что я провел в этом чудесном месте.

И когда я понял, что ночь уже близко, решил вернуться к костру и готовиться к ночевке.