Денис Соболев - Севера. Большой сборник рассказов

…Я шел по тайге. Шел к зимовью, уже третий час месил ногами лесовозную дорогу. Глубокая колея, полная мутной воды, отражала в себе серое хмурое небо. Дождь идет, не переставая, уже почти час. Мелкий, нудный, секущий каплями лицо и постепенно пропитывающий меня насквозь. Мерный шлепоток капель по луже убаюкивает на ходу. Идти мне еще часа полтора.

Пару часов назад я сошел с парома, на котором добирался из Колпашево до Лебяжьего в компании еще 3 человек и пары УАЗов. Они собрались в Куржино, а мне нужно было чуть в другую сторону. На пароме мы шли 3 часа. Ни навеса, ни скамейки. Но я привычный, бросил рюкзак, сел рядом и покуривал, глядя на тянущиеся мимо берега. В дороге разговорились с усатым дядькой, который назвался Михаилом. Оказалось, что он с Алтая, приехал на заготовку грибов. Вот так. Со всех уголков Сибири тянутся сюда грибники, рыбаки и охотники. Идти на пароме и на моторке – две огромные разницы, конечно. Паром – медленный, вальяжный, против стрежа идет очень тяжело. Причалили, ткнувшись аппарелью в высокий взвоз. Быстро сошли с парома и отправились каждый в свою сторону.

Михаил предложил подбросить куда-нибудь, но я отказался – подышу.

И вот иду. Решительно свернув с дороги, я зашагал по горельнику. Прошлой осенью здесь прошел низовой пожар, и деревья стояли голые, мрачные, до середины ствола покрытые копотью. Выгорел и подлесок. Только грибы прорывали хвойную подложку тут и там. Шагать было легко, пружинисто. Вокруг кипела жизнь. Белки переговаривались в ветвях над головой, звонко цокая и осыпая вниз тонкие чешуйки красной сосновой коры. Тайга не терпит пустоты. И на месте пожара уже через пару-тройку месяцев пробиваются первые зеленые ростки. А грибы так вообще почти сразу на пожарище лезть начинают.

И я шагал. Дождь незаметно прекратился, горельник вокруг сменился сосняком. Хвоя под ногами скрылась под толстым ковром белого лишайника, грибов стало больше.

Дышалось, шел я не спеша. Куда торопиться? Впереди несколько дней тайги. Я очень люблю это ощущение свободы. Нет никаких срочных дел, никто не звонит тебе каждые пять минут с каким-то неразрешимым вопросом, не нужно спешить. Просто идешь и дышишь, вдыхая настоянный на грибах, хвое и травах воздух.

Так я и дошел до зимовья, стоявшего на берегу небольшой речушки, впадающей в Кеть.

Старый разрушенный мост, облетающие березки и полная, невозможная тишина. Такое бывает только в осенней тайге. Какая-то пронзительная печаль веет в воздухе, светлая и легкая, как паутинка. И запах дымка. Дым из печки всегда можно отличить от дыма костра. По каким-то неуловимым ноткам, оттенкам. Это был дым из печки. В зимовье кто-то был.

Я огорчился – очень хотелось побыть одному. Дверь в зимовье была открыта, и на пороге сидел мужичок. Неопределенного возраста, таких в каждой деревне десяток. В кроссовках, спортивных штанах и клетчатой рубахе с закатанными рукавами. Он курил. Рядом с ним на приступочке стояла парящая кружка с чаем.

– Здорово ночевали, – поздоровался я.

– И тебе привет, – приветливо улыбнулся мужичок и протянул мне руку, – Андрей.

– Денис, – в свою очередь представился я, – давно здесь?

– Неделю уже.

Я кивнул и вошел внутрь, пригнув голову – низкая притолока не давала выпрямиться. Внутри сумрак. Маленькое окошко дает совсем мало света, но это вынужденная мера предосторожности – слишком много вокруг медведей. У окна стоит стол: темная от времени деревянная столешница, рафинад в коробке, пара эмалированных кружек, кулек пряников. Напротив окна – буржуйка, в которой прогорали угли. На печке – чайник. У дальней стены – деревянные нары с раскатанным спальником и парой подушек. Под потолком – пучки каких-то трав. В щели между бревнами торчат пара ножей. Вот и вся нехитрая обстановка.

Я налил себе чаю и вышел на крыльцо. Андрей подвинулся, давая мне место. Закурили.

– Ты надолго? – это мне вопрос.

– Дней пять побуду. Побродить хочу.

– А ружье где?

– У меня нету ружья. Друзья привезут завтра.

Помолчали. Крепкий черный чай со смородиной, обжигающая руки и губы кружка – лучшее чаепитие.

Мне не хотелось компании, общения. Хотелось побыть одному, привести в порядок мысли, отключиться. И Андрей, похоже, понял это. Поднялся и молча ушел в зимовье, кашеварить. А я допил чай, занес кружку и ушел в тайгу, подышать. Но далеко решил не ходить – медведей никто не отменял в этом лесу.

Взял ведерко под грибы, нож и пошел. Иду, зорко глядя по сторонам, высматриваю грибы. Тут и там встречаются белые пеньки – Андрей прошелся здесь до меня.

Отошёл на полкилометра от зимовья и вот он, стоит. Я обрадовался ему, как старому знакомому. Темно-бурая шляпа, крепкая нога. Режется с таким плотным скрипом.

Иду дальше. Огорчение уже рассеялось, тайга быстро избавляет от расстройств.

Побродив пару часов и набрав ведро отборных боровиков, я вернулся к зимовью. А там уже вовсю шкворчала сковорода с картошкой и грибами, пыхтел чайник. На столе исходила парком жареная щука. Ух какой стол сообразил мой сосед!

Поставил грибы, взял топор и пошел за дровами…

Наутро я проснулся от холода. Печь погасла, в зимовье я был один. В окошко пробивался серый, еще предутренний, свет еле забрезжившего рассвета. В приоткрытую дверь заползала тоненькая полоска густого белого тумана, принося с собой волглую морось.

Быстро поднявшись, я прикрыл дверь, отсекая белесое щупальце тумана, и растопил печку. Нащепил лучин ножом и раздул огонь пожарче, благо угли теплились, багряно переливаясь под слоем золы. Живительным теплом потянуло от печки. Я вышел на двор. Туман белой кисеей плавал между сосен, цепляясь за подлесок. Первые солнечные лучи резко высвечивали в тумане тени деревьев, заливая туман золотистым жемчужным сиянием. В сочетании с сочной зеленью сосен и утренним синим небом – фантастическое зрелище! Как будто в храме с большой колоннадой, так же звонко и торжественно.

Я замер на крыльце, пораженный этим великолепием и горько жалел, что я не художник и не умею это запечатлеть. Стоял и внимал, впитывал. Сколько я так простоял? Минут двадцать, наверное. А потом солнце поднялось чуть выше, и туман стал прозрачным, заиграл мелкими искорками, оседая на стволах сосен.

За моей спиной закипел чайник, забренчал крышкой, разбрызгивая воду на раскаленную печку. Я подхватил его, переставил подальше и быстро запарил чай в котелке. А сам пошел на речку, умываться. Студеная вода в речке после вчерашнего дождя отстоялась, очистилась и бодрила невероятно. Растерся докрасна полотенцем и уселся на крылечке, чай пить. День обещал быть долгим и насыщенным. Через час – полтора должны подъехать хозяева зимовья, привезти ружьишко. И мы с ними поедем на дальние озера, на утку.