Алексей Соминский - Записки вечного студента, или С приветом из 80-х

Вот и прет голодный прогульщик искупать косяки свои. Кровью! Особо циничные ухитрялись сдать двойную норму за двойные бонусы. Причинно-следственные связи в действии!

Поскольку мы были не из пятерочников, занесло и нас с Гомой на тот гешефт. Отстрелявшись, получили заслуженные «плюшки» и пошли отоваривать обеденный талон. Словно муравьи по тропе, тянулись бесконечной чередой студенты-доноры в столовку через заветный УКМ, затарившись живительною влагой.

Столовая по прозвищу «Этажерка» гудела, как заправский кабак. За столами уже веселые компании приканчивали усиленную донорскую пайку, опахиваясь при том сладкими портвеями. Кое-где по полу катались пустые «огнетушители» 4 4 «Огнетушитель» – стеклянная бутылка темно-зеленого цвета емкостью 0,8 л. . Конвейер работал на полных оборотах. Выполнившие миссию, отобедав и отпив, отваливали кто куда. Их места занимали вновь прибывшие. И так – весь трудовой день. Столовские скрипели, кряхтели, но деваться некуда – спецобслуживание! После трапезы зачем-то нас с Гомой понесло в институт, на лекцию по физике. Лекция еще не началась, когда мы, два кренделя небесных, нарисовались в римской аудитории. Я, как обычно, расселся в первом ряду, а Гома взошел на верхние ярусы, где сидели Джавдет, Чердак и другие наши «однопартийцы».

Прозвенел звонок. Мучительно давалось одновременно вникать, конспектировать и делать умное лицо. А Гому по ходу лекции развезло пожиже, и он начал издавать невнятные, но громкие признаки жизни, привлекая внимание аудитории и лектора, Феликса Ароновича Сидоренко.

В стремлении урезонить, товарищи уложили Гому на скамейку вздремнуть. Но, уже лежа, разутый, он умудрился так махнуть копытом, что слетевший носок, ласточкой воспарив над амфитеатром, приземлился перед носом какой-то девочки, старательно записывающей за преподавателем. В общем, попытка обуздать донора провалилась, едва не сорвав лекцию. Еле дождавшись перерыва, Гому обули и, вытолкав из аудитории, спровадили в общагу спать.

Я на морально-волевых досидел пару до победного, поскольку еще в зимнюю сессию получил от Феликса Ароновича «клизму» на экзамене за прогулы и угрозу, что если он не увидит мою личность на каждой своей лекции за первой партой, то летняя сессия станет для меня последней. Так что при любом раскладе заполняемости аудитории все знали, что одно место в первом ряду на ближайшие полгода ангажировано. И всегда занято. Мной!

А вы знаете, дорогие товарищи, что такое «шпага»?

Упс! Сабля такая?

Да ни хрена-то вы, товарищи, не знаете!

«Шпага» – это авиационный спирт, который заливался в боевые самолеты ВВС Советского Союза в качестве химической составляющей противообледенительной системы, а также для омовения стекол. По факту приземления самолета на аэродром базирования после успешного выполнения боевого задания сэкономленный спирт успешно сливался, подвергался фильтрации и очистке от керосина и прочих примесей. Ну, а затем шел по прямому назначению – промывке внутренностей летного состава и бойцов наземной службы технической поддержки. Вот так, товарищи!

Со второго курса в нашей учебной программе появился удивительный предмет – военная подготовка. И продолжался до четвертого курса включительно. Ему (предмету) был посвящен один учебный день каждую неделю. У девушек в этот день был халявный выходной, а мы к 8.00 уже были построены в линейку вдоль коридора 3-го этажа здания военной кафедры для поверки и развода по классам согласно расписанию занятий. Как под копирку, все были упакованы в одинаковую форму: брюки, оливкового цвета офицерскую рубашку, цвета хаки форменный галстук с заколкой по уставу, комсомольский значок. И не приведи Господь появиться в этом ристалище в джинсах. Это был прямой путь к изгнанию из священных стен первым же офицером, которому ты попался на глаза, ибо:

– Товарищ студент, не пристало советскому комсомольцу ходить в штанах вероятного противника! Отставить!

Изучение материальной части танка, вооружения, тактические занятия, строевая подготовка – для наглядности классы были напичканы учебной информацией, плакатами и брошюрами, а также имелись в натуральную величину танковые узлы, агрегаты, пушка с затворным механизмом. Все преподаватели – офицеры в чине не ниже майора. Процесс постижения военной науки неизменно переплетался с суровым армейским юмором, виртуозами которого были все наши командиры без исключения.

Майор Гуськов:

– Товарищи студенты! Бронебойный снаряд, попадая в башню вражеского танка, пробивает броню, и экипаж китайских ланцепупов равномерно растекается по внутренней стенке башни танка (привязано к текущей политической обстановке на тот момент).

Майор …………:

– Товарищ студент, как называется эта часть пистолета?

– Рукоятка, товарищ майор!

– Садитесь, два. Это рукоятка с винтом!

У меня были карманные часы на серебряной цепочке. Один конец пристегнут к поясу, другой, с часами – в кармане брюк. На уроке с мелом в руке отвечаю на вопрос у доски. Преподаватель, майор Пачелин, увидел мою цепь. Комментарий на весь притихший класс:

– Знаете, зачем Соминскому цепь?.. Он на нее яйца пристегивает, чтобы не потерять.

Иногда на практические занятия нас водили в технопарк, входящий в комплекс военной кафедры. В ангарах стояли танки Т-55, по которым нам иногда дозволялось полазить.

– Товарищи студенты! Эта часть двигателя – стальная, сделана из чугуна…

На время разбирали-собирали автоматы и пистолеты, пытаясь уложиться в армейский норматив.

Переодев нас в танковые комбинезоны и поделив на четверки (по количеству членов экипажа машины боевой), проводили тактические занятия «на местности». Называлось это «пеший по-танковому». Каждый из четверки играл свою роль. Двигаясь синхронно, изображали движение танка в бою и взаимодействие его с другими «экипажами». И смех, и грех наблюдать за кучей мордоворотов, играющих в войнушку, издающих при этом разные команды и звуки.

Но живыми легендами военной кафедры и центральными персонажами многочисленных анекдотов были майор Коцюба и подполковник Каскинбаев. Внешне они походили друг на друга формой лиц и пышностью фигур, напоминая две приземистые седовласые груши. Своими перлами на лекциях они постоянно поддавали огня для сочинительства новых историй, из поколения в поколение передаваемых студентами из уст в уста.

Начальник военной кафедры – майору Коцюбе: