Николай Шмагин - Не все переплывут реку

Увидев Люську, женщина встревожилась и зашипела: – Тебе чего надо? Иди в свою комнату, ребенка разбудишь, – она подтолкнула девочку к выходу в коридор.

– Я братика Толю хотела посмотреть, – заупрямилась было девочка, но была неумолимо выдворена из комнаты. Недовольно насупившись, она побежала жаловаться к бабушке.

– Бабаня, чего она толкается? Я братика пришла посмотреть, занавеску задернула, чтобы солнышко его не разбудило, а она выгнала меня.

Старушка сердобольно смотрела на взволнованную девочку. – Мама боялась, что ты разбудишь Толика. Ты же знаешь, как тяжело уложить его, – увещевала она внучку. Люська согласно вздохнула, присаживаясь рядом на диване: – Бабаня, а почему папа женился? Потому что мама умерла? У нее сердце остановилось, да? – она пытливо вглядывалась в бабушкино лицо.

Старушка заволновалась: – Будет тебе вспоминать-то, пойдем лучше посмотрим, что папа наш накупил тебе, – она взяла девочку за руку и повела за собой. В маленькой комнате у окна стоял новый письменный стол, на нем – портфель, учебники, тетради, карандаши и все остальное, необходимое первокласснице. Люська подбежала к столу и радостно засмеялась, оглядывая разложенное на нем богатство.

– Бабаня, а кто меня в школу поведет?

– Папа с мамой, кто же еще?

– Не хочу я с ними, лучше мы с тобой пойдем, хорошо?

– Ладно, там видно будет, – успокоила ее старушка, поглаживая по голове. Негромко захныкал, а затем громко заплакал проснувшийся ребенок. Они прислушались. – Ох, господи, болезный наш, все плачет и плачет. Ты уж не дерзи маме-то… – запнулась старушка, взглядывая на внучку. Та понимающе посмотрела на нее большими карими глазами.

– Пойду на кухню, ужин пора готовить, папа наш скоро с работы заявится, кормить его будем, – завздыхала старушка, выходя из комнаты. – Глаза-то у нее точно как у матери, ох, сиротинка ты наша, – шептала она про себя, удаляясь. Девочка чутко слушала, внимательно глядя вслед бабушке.

А за окном сгущались сумерки, вспыхивали окна квартир в домах, разом зажглись уличные фонари.

– Добрый день, дочка, – отец чмокнул Люську в щеку возле уха, взял дневник. – Ну-ка глянем, – полистал страницы. – Ого! Опять двойка по математике. Люся, ты же девочка, – укоризненно посмотрел он на дочь, – а девочкам полагается учиться хорошо и отлично.

– У меня задачка никак не решается, – Люська безнадежно взглянула в свою тетрадку и вздохнула: – неспособная я к математике.

– Ну-ка посмотрим, – отец присел рядом, взял учебник.

– Вот эта, – ткнула пальцем девочка. Сосредоточившись, отец стал внимательно изучать условие задачи.

– Федя, мы же опаздываем, – заглянула в комнату нарядно одетая, вся раскрашенная, расфуфыренная Инна.

– Сейчас, Инночка, задачку вот решить надо.

– Люся сама решит, она девочка взрослая, самостоятельная, правда Люся? – равнодушно улыбнулась она падчерице, – а мы в кино опаздываем, Федор, – с ударением в голосе настойчиво повторила она.

– В общем то задачка не трудная, покумекай и решишь, а нет, как вернемся, я помогу, лады? – Люська молча посмотрела на улыбающегося ей отца, и взяла учебник. – Ну, вот и хорошо, мы скоро придем. – Они вышли.

– «Мама, ты повнимательнее к Толику-то, поиграй с ним, Люся тоже пусть позанимается с братом, хорошо?» – послышался из коридора озабоченный голос отца. Люська злорадно усмехнулась. – Счас, поиграю, будто делать мне нечего, – она схватила учебник и, заткнув уши руками, забубнила:

– От пункта А до пункта Б…

…Люська взглянула на освещенные окна своей квартиры: вот мелькнула голова отца, мачехи, подошла бабушка и задернула шторы.

Было уже почти темно, холодно. Зябко поежившись, она подняла воротник плаща, присела на скамейку у подъезда. Она и не заметила, как подошла к дому, как пролетел день, она замерзла, устала. Но домой идти не хотелось…

Она еще не знала, что происходит с ней, но чувствовала в своей душе смятение, нарастающую тревогу, и вместе с тем в ней прочно поселилось чувство горького счастья, радости от сознания встречи с матерью, с ее образом в фильме, который ей посчастливилось увидеть…

…Стоящий на скамейке магнитофон выдавал самые современные ритмы. В компании разбитных старшеклассников и Люська, вызывающе красивая, хохочущая больше всех, громче всех. Парни смотрят на нее с вожделением, желая угодить, рассмешить, совершить для нее любой поступок. Для них она суперзвезда первого класса, и она знает это, привыкла. Подруги отчаянно завидуют ей, но несмотря на все их достоинства, Люськина красота затмевает собой все и вся.

После школы пойду в МГУ, на биофак, – Мишка Сомов насмешливо взглянул на коренастого Серегу, – а ты?

Ребята с интересом уставились на простодушно улыбающегося крепыша.

– А я пойду в армию, в десантники.

Ребята пренебрежительно загоготали.

– Тоже мне, блин, достижение, и так всех забреют, кто не откосит.

Высокий красивый юноша не спускал с Люськи глаз, хотя и знал необузданный нрав ревнивца Мишки Сомова, ее фрэнда.

– Я в ГИТИС сдавать буду, на актерский, – сказал он и заслужил одобрительный взгляд красавицы.

– Мишка, подкрути-ка бандуру, – повелительно приказала она, и парень тут же врубил ее на полную катушку. – Покажу вам новинку, эксклюзив, еще никто не видел, – и она вступила в середину мгновенно образовавшегося вокруг нее круга, выдав танец экстра-класса: она вертелась как юла, ритмично разламывалась на части, плавно и томно скользила по кругу, распахнув свои огромные карие глаза и придав им откровенно-зазывающее выражение. Танец кончился. Бурно дыша, Люська плюхнулась на лавку.

Парни были в восторге, в экстазе, девчонки млели в завистливой истоме.

– Ребятки, нельзя ли потише, уже поздно, – попытался было урезонить их какой-то мужчина, но Люська только повела глазами в его сторону, и ребята угрожающе надвинулись на него, готовые по ее сигналу избить любого.

– Проваливай, папаша гребаный, пока цел.

– Люся, повелевай, какую судьбу ему готовишь?

Люська сжала кулак и показала большим пальцем вверх, что по древнеримским понятиям означало даровать жизнь. Ей было некогда, она трепалась по мобильнику, и потому была снисходительна.

– Повезло тебе, блин, топай до хазы к старушке своей.

Под гомерический хохот парней мужчина торопливо удалился, не ожидая от юнцов ничего хорошего, лишь бы унести ноги.

– Атас, ребята, он как бы в ДНД направился.

Люська закончила разговор и вскочила. – Пошли в парк, там актуальнее, – и компания дружно устремилась вслед за своей прекрасной предводительницей…

… Она стояла у окна на кухне и тихо плакала. А по стеклу медленно стекали капли, набежавшие от давно перекипевшего чайника, доносились до ее слуха голоса отца, его жены, плач брата из-за полуоткрытой двери. Из бабушкиной комнаты, заглушая споры, слышался дробный ритмичный стук швейной машинки, и так же медленно кружился над фонарем крупный снег, покрывая землю первым пушистым покрывалом, смутно белеющим в темноте надвигающейся ночи.