Роман Денисов - Партия

– Так это что получается – наш Адриан, ублажающий мужчин, ищет свою мужскую половинку?

Подруга прыснула и пролила молоко из чаши. Белые капли упали на живот Филиры, небольшое углубление заполнилось, от него образовались пунктирные млечные лучи. Мелисса стала собирать их губами, смущая старика, делавшего в комнате ремонт. Пахло молоком, полынью и женским потом.

На доске при входе в дом были писаны имена жриц любви, напротив них, мелом, стояли имена мужские. Отдельно висела табличка, исписанная только мужскими именами. Сегодня больше всех желающих против себя имела Мелисса, и Филира по-женски даже чуть-чуть позавидовала подруге.

До приёма первых посетителей оставалось ещё много времени, Филира оделась и вышла в сад. Он находился во дворе двухэтажного дома, большого и просторного, расположенного в районе Керамик, где селились в основном гончары. Сам дом, до того как он стал публичным диктерионом, был собственностью одного зажиточного горожанина, у которого суд отнял его по доносу нынешнего владельца. Прямоугольный двор был богато засажен всевозможными деревьями, кустарниками и цветами, за которыми бережно ухаживали в своё время, но с момента смены хозяина сад запустел. Сейчас кое-где среди сорняков пробивались кудрявые гиацинты и лилии с лопнувшими бутонами, по стенам полз спутанными лозами виноград. Растущие тут смоквы, миндаль и оливы изобиловали плодами, которые хозяин не собирал из суеверных соображений, не позволяя и другим. Он был чужеземцем из Финикии; когда-то давно жрецы напророчили, что доведётся ему умереть от плодов сада чужого. Поэтому питался он только едой, привозимой финикийскими купцами или освящённой соплеменным жрецом, плавающим с единоверцами, которому, впрочем, не слишком-то доверял, так как тот брал с него немалые деньги за священнодейство. И в сад этот из каких-то тайных соображений, быть может вполне рациональных, хозяин жреца не звал.

Посреди выложенного плитами двора находился сложенный из камней жертвенник Зевсу Геркейскому, которому давно никто не подносил даров, мох и трава облепили его. Около стены была свалена куча мусора, главным образом выброшенного с кухни, в ней спал закутанный в хлену человек. Филира подошла к нему, присела на корточки, так, что у неё сильно напряглись икры, а через натянутую ткань хитона проступили великолепные ягодицы, стала с интересом рассматривать его лицо. Лысина, обожжённая солнцем, широкий лоб, крупный нос, невероятно густые усы и борода, подёрнутые сединой. Человек открыл глаза. Они были главной особенностью его лица, бриллиантово-голубые, спокойные глаза без страха.

– Ты чего опять в мусоре спишь, Деметрий? – спросила Филира с улыбкой.

Человек присел на капустные очистки.

– Где мне спать, как не здесь? – ответил он и, не стесняясь, зевнул, показав гнилые зубы.

– А почему именно здесь?

– Люди меня называют отбросом за то, что я кощунственно отношусь к богам, вот я и лазаю сюда спать в очистках, чтобы не делать из них лжецов. Ведь, в сущности, мне ничего не нужно, кроме грубой пищи. – Он показал на очистки. – И солнца. Ну, может быть, ещё чтобы его не загораживали.

Деметрий подвинул Филиру.

– И тебе никогда не была нужна женщина? Ты был женат?

– Я был женат дважды, на одной и той же, с перерывом на службу у Актеона.

– Что же это была за харита, сумевшая обольстить тебя?

– Философия.

Я – домен: эукариот

царство: животные

тип: хордовые

класс: млекопитающие

род: люди

вид: человек разумный

Мне 35 лет, я из Москвы, делец среднего бизнеса, с неоконченным филологическим образованием. Полный банкрот. Такая вот ситуация… Но всё по порядку.

Моя фирма занималась продажей автозапчастей, главным образом для «Форда» и «Мазды», и дела шли неплохо. Магазинов с деталями для этих машин в городе довольно много, но в моём районе их нет вовсе, так повезло. Шли-шли дела до тех пор, пока не появился сынок префекта с идеей заняться тем же. Ну, ни о какой конкуренции речи, конечно, быть не могло, и мне предложили переехать, а после моего отказа прямо заявили, что я останусь без штанов. Очень скоро ко мне нагрянули в гости различные инспекции, от пожарной до санитарной, а последнюю торпеду в моё несчастное тонущее корыто пустила налоговая полиция. И я действительно остался ну разве что в штанах, но без фирмы, без квартиры и без жены. Теперь о жене. Здесь тоже всё обычно.

Устроилась ко мне два года назад хорошенькая секретарша-телефонистка из Белгорода. Носик у неё был чуть-чуть приподнят, глазки цвели фиалками, волосы были как на картине Шишкина «Рожь», фигуру, по-моему, выточили на токарном станке, рост был невысок. Мне сразу же понравилось, как она скромно опускала свои веерные ресницы и как в момент ловли её взгляда в лучистых глазах (теперь-то я называю их блядскими) чувствовался скрытый порок. Он и проявился, когда после рабочего дня я попросил её задержаться. Мы выпили белого вина, я стал, сначала как бы в шутку, рассказывать ей пластическую анатомию, проводя ладонью по разным мышцам, называя это географией тела. И, разумеется, начиная от довольно банально обозначенных мною бездонных озёр и высоких холмов, я стремился к месту, куда входит и откуда выходит жизнь. Назвал я его Внутренней Монголией. Она, конечно, чуть-чуть посопротивлялась моему прикосновению, сменив улыбку на серьёзное выражение лица, но в итоге я довольно быстро проник в эту самую «монголию». После трёх удачных экспедиций граница была закрыта. Это меня обескуражило. Я думал, что нашёл надёжный и недорогой источник секса, однако она повела себя как женщина, которая хочет выйти замуж: была со мной холодна, говорила только на тему работы, а когда я вспылил, на следующий день не пришла в офис.

В общем, я стал о ней постоянно думать и в итоге не нашёл ничего лучше, как прийти в её съёмную квартиру с золотым кольцом. Она покочевряжилась с недельку, и мы поженились. Семья – это «миниатюрный коммунизм», так я сказал супруге.

Моя теперь уже бывшая жена в медовый месяц очень хотела отправиться на остров Баунти, реклама её любимого шоколадного батончика сделала своё дело. Каково же было наше удивление, когда выяснилось, что Баунти – это целая россыпь холодных скалистых островков между Австралией и Антарктидой, а доступ к ним разрешён только научно-исследовательским экспедициям. Но к счастью, такими дураками оказались не только мы, оператор в турагентстве уже сталкивался с этой ситуацией. Он сразу предложил нам место, где, собственно, и снимался ролик батончика. Этим местом оказался тайский остров Самуи, туда мы и отправились.

Райский уголок, что и говорить. Целый месяц песка, пальм, солнца и коктейлей. Жена не расставалась с улыбкой, то и дело целовала меня, что даже слегка поднадоело. Сколько раз мы пытались предаться любви в море, не сосчитать, хоть режьте, наверное, у нас в конце начали прорастать плавники, так часто мы были в воде.