Максим Дымов - Человек из Прибойа. Книга 1

Я выбрал палку посуше, зажёг. Вне костра она горела очень слабо и гасла. Я взял вторую, зажёг обе. Если держать их вплотную друг с другом, то обе они хоть немного горели, по отдельности гасли сразу.

Нерешительно я ступил в темноту леса. Дорожку из плоских камней было видно, остальное же разглядеть стало сложно. Остров маленький, и путь к святилищу был близок. Торопливым шагом я быстро дошёл. Святилищем было место под большим скальным навесом. В центре стоял камень, на нём – свеча из жира в деревянной миске. Мой импровизированный факел горел совсем слабо. Я зажёг свечу, света она почти не давала. Накрыв её деревянным колпачком с дыркой сверху, чтобы свеча горела и ветер её не гасил, я почти лишил себя и без того слабого света.

Несколько резких взмахов палками выдавили из тлеющего угля слабый огонёк. В неровном свете огня стало немного видно вокруг. Впереди в ряд были усажены на большие камни двенадцать мумий – вожди. Сейчас были видны их тощие силуэты, но я бывал тут днём и видел, как тут всё выглядит. За мумиями у стены были кучей сложены человеческие кости – туда раньше складывали кости, чтобы освободить места на деревьях или для погребения свежих тел. Их стало много и теперь кости не приносят сюда, их складывают рядом с тем местом где выкопали.

Ветер колыхнул огонь, и его мерцание на мгновение погружало всё во тьму. Воображение и дёргающиеся тени меня тогда сильно напугали, мне показалось, будто мумии разом встали и направились ко мне. Я попятился назад, поспешил обратно. Палки только дымили, но не горели, да мне это было неважно. Впереди, расплывшийся в густом тумане, виднелся свет костра.

Я почти вышел из леса, как вдруг мой взгляд коснулся чего-то в стороне. Я остановился, пригляделся. Слабое зелёное свечение зависло в тумане над землёй. Мой костёр был близко, и это давало мне немного смелости. Я осторожно сделал пару шагов к свечению и разглядел его источник. Земля обнажила тело, часть черепа и рёбра виднелись из земли, и они светились зелёным светом. Я бросился к костру.

– Духи предков, – говорил я вслух, сев у костра и подкладывая хворост, – я не потревожу ваш покой. Я на вашем острове по велению вождя и утром уйду. Я проведу ночь у огня и не побеспокою вас.

Туман вокруг стоял густой. Стон старых деревьев, раскачиваемых ветром, казался мне стоном мёртвых. В шелесте воды мне слышались чьи-то шаги.

Казалось, что прошло много времени до того, как туман рассеялся, но когда он исчез, по взошедшему месяцу я понял – времени прошло немного. Старый месяц, бывший недавно полной луной, поднялся над горой, покрыв море и землю тонким холодным светом.

Мой костёр бодро горел, дарил тепло и свет, а я взамен кормил его хворостом. Тепло от огня и тихая ночь дали мне покой, я не чувствовал страх. Зелёному свечению над останками, что напугало меня, я уже нашёл объяснение: трухлявые гнилые пни тоже иногда светятся по ночам зелёным светом, наверное, гниющая плоть, как и гниющее дерево, даёт такой свет.

Расстелил циновку на песке, я удобно сел, принялся за еду, принесённую отцом. Это были жареная рыба и свежие овощи. Я ел и смотрел на противоположный берег, на мерцающий, будто звезда, огонёк.

«Там решается моя судьба. Что я стану делать, если вождь не отпустит? Дед уйдёт без меня, я его, наверное, больше не увижу. С самого детства я хотел отправиться с ним в путь. Но если вождь не пустит? Сбегу? Что скажет отец? Сбегу и вернуться не смогу, стану изгоем. Если сбегу, но путешествия не выйдет, нужно будет вернуться, но нельзя». Я уже не помню, как именно размышлял тогда, только в общих чертах, но думал я долго, даже огонёк на противоположном берегу погас.

Спать в ту ночь я не решался, хоть я и был спокоен, и мертвецы не плясали вокруг, ничего необычного не творилось, всё же я предпочёл держать глаза открытыми. Это позже я стал относиться к мертвецам безо всякого страха и без колебаний мог лечь спать прямо на поле боя, конечно, после самого боя и если в том была необходимость. В ту ночь я отдался мыслям, разговорам с собой, да иногда оглядывался. Ночь казалась длинной, много тем я затронул в голове: думал о богах, могу ли я сбежать из деревни, что будет в новых землях. Думал я и об Эйа, думал взять её своей женщиной, если останусь. В тех краях и при той жизни мои помыслы не были поспешны. По обычаям моих родных земель, мужчина должен взять себе женщину не позже года после дня его испытания. Если этого не произойдёт, ему найдут женщину, обычно это некрасивые, которых никто не взял в жёны, или старые вдовы.

Утром, когда солнце только поднималось над горизонтом, я стоял по пояс в прохладной воде, сонными глазами смотря на приближающуюся морра. «Вороны» гребли неспеша. Я уже принял решение и держал его в голове: не отпустят – я сам уйду, как Тио, это есть моя судьба.

За спиной моей дымились угли, все собранные ветки я сжёг. Объедки я забрал с собой. Забравшись в лодку, я спросил: «Что решил вождь?»

– Вождь принял решение и не изменит его, – было отвечено мне.

«Ясно, как это утро, значит, уйду сам со следующим рассветом», – подумал я и выбросил объедки в море.

Морра задела песчаное дно, мы сошли в воду. Я помог вытянуть лодку на берег и направился прочь, но «вороны» окликнули меня и жестом приказали идти с ними. Я занервничал – вождь решил меня посадить в яму, чтобы наказать? За что?!

С этими тревожными мыслями я пошёл следом. В деревне меня ждал отец.

– Не оставайтесь долго здесь, вождь и старейшины не хотят ждать, – сказав это, вороны покинули пустое поселение.

– Мы вас догоним, – сказал отец.

У его ног лежали вещи для походов и мой топор. В деревне не было никого, только мы. Мысли толкались в моей голове, пытались перекричать друг друга.

– Где все?

– Вождь дал вам дорогу, вы уходите сейчас.

– Так быстро?

– Да. Все ждут у указателя. Собирайся, – лицо отца было смиренным, как и всегда. Читалась тоска по ещё не ушедшему мне. Наверное, не так он представлял дальнейшую мою жизнь, думал, я, как и остальные воины, буду ходить от деревни к деревне, пить и веселиться, время от времени убивать Чаек да расплодившихся хищников. Но зла, обиды и разочарования в его лице не было, ведь я иду с одним из самых опытным путешественником наших земель и с двумя настоящими воинами, что не боятся биться, но и не ищут драки. В конце концов, как верил мой отец, что бы не происходило – на всё воля божья. Так что даже если я стану бандитом и меня за то казнят – так решили боги, Гор не виноват сам по себе, судьба.

Я собрался быстро. Большой меховой рюкзак был полон, в нём были: сушёные мясо и фрукты; обувь для хождения по острым скалам; обмотка на стопы для долгого пути; лёгкий спальный мешок из плотной ткани; лоскуты ткани, немного нитей и некоторые инструменты для починки одежды; сосуд с жиром для факела. Снаружи к рюкзаку крепилась сумка с целебными кореньями, измельчёнными травами и грибами, жгутом; крепился большой бурдюк с водой; большой кожаный плащ, из которого можно было строить палатку на одного; один готовый факел; моток кожаного шнура и моток конопляной верёвки. К ремню на поясе крепились боевой топор, маленький бурдюк, каменный нож для заготовки кольев, мешочек с каменными наконечниками для стрел.