Любовь Сушко - Золотой век князя Ярослава. Князья и воины

С этими словами повыше поднял он кубок, и все вслед за князем кубки подняли.

Бес, невидимый для них, внимательно наблюдал за происходящим, чертыхался, и хотел понять, что же там такое приключилось. Но каким же чистым и благородным казался Мстислав, недаром они его называют Красивым. Только Олег и мог с ним сравниться, а больше не было у них таких князей.

Уже и презирать начал князей бес, а тут вдруг такой вот красавец. Что-то привлекало, притягивало и не отпускало. Но бес чувствовал – как только он разгадает князя, интерес к нему и пропадет сразу. Но не нынче это случится.

– Что же с банею делать? – спросил один из гостей на пиру, – не станем же мы грязными теперь ходить?

Мефи навострил уши, хотя в том и не было необходимости – он и так все прекрасно слышал.

Почти тут же ответил Мстислав, видно он и сам об этом думал:

– Построим баню, мастера еще не перевелись, но можно, как у викингов, у Олега сделать и таких банщиков отыщем, та мне больше нравилась, сказывают в их банях угореть нельзя, вот и нам надо такую соорудить.

Этим ответом вроде все остались довольны, Мефи чуть вслух не захохотал, когда побежал Баннику эту новость сообщать. Конечно, без злорадства не обошлось. Тот надеялся на то, что князь одумается, не станет сюда чужие бани тащить.

– Ничего, привыкнешь, не грязными же и нам и им ходить, научишься и с той управляться.

Бес знал какая она финская баня, но решил заранее не расстраивать своего старого приятеля. Как он и предполагал, на Банника было страшно смотреть.

– Черт бы их всех побрал, что творится, – ворчал тот, как это может у славян финская баня появиться, да с какого такого перепоя, на какой ляд она нам нужна?

– Не чертыхайся, надо уметь проигрывать, – заговорил черт, которого в ярости помянул Банник, – а надо признать, что на этот раз мы проиграли.

– Тебе —то что, ты же по миру болтаешься, в баню только заглядываешь иногда, а я родного дома, пристанища, как видно навсегда лишился, вот что мне теперь делать прикажешь?

Бес молчал, только ковырял ногой мох.

– А может это ты все устроил.

Не успел бес шустро отпрыгнуть, как тот бросился на него с кулаками, да так яростно, что, наверное, прибил бы, но бес быстро сообразил, в чем дело. Дрались они долго и озверело, так, что шерсть летела клочками. Понятно, что схватка может продолжаться до бесконечности, тем более, что Баннику терять было нечего. Но в тот момент пред ними и нарисовалась Кикимора, быстро сообразила, что надо делать, вылила на них ушат холодной воды. Это драчунов в один миг отрезвило и оттащила черта от Банника – он ей под руку попался.

– Вы что тут творите, полоумные, посмотрите, вон весь пепел на свои шкуры пособирали. И в чем это бес пред тобой виноват, – обратилась она к Баннику, неужели ты так глуп, что не соображаешь, что все это сотворила я, а не он.

– Ты? – взревел с новой силой Банник, – как же я прежде о том не догадался?

Он бросился на нее, оттолкнув беса в сторону. Но она ловко отскочила в сторону. Банник растянулся на поляне, споткнувшись о корень дуба. Можно было не мечтать – она не дастся ему в руки. Что ему оставалось, подняться и погрозить ей кулаком. На этом выяснение отношений между духами и закончилось.

Банник прекрасно понимал, что проиграл, надеяться ему больше было не на что. Но он не собирался так быстро отступать и сдаваться. Он решил отомстить князю за то, что тот одним взмахом длани бросил его на произвол судьбы, даже и не думая о том, кто так долго и верно ему служил.

Опомнившись от пережитого ужаса, Банник не изменил своей натуре и оставался духом коварным и нетерпимым ко всему происходящему. Вот и пробрался он во дворец, да и стал требовать от Домового, чтобы тот его поджег той же ночью. И у него была причина для того шага – Домовой был ему должен после крупного проигрыша в кости. А чтобы рассчитаться с долгами, нужно было исполнить любое желание победителя.

– Ты, по-моему, белены объелся, – удивленно взглянул на Банника добродушный Домовой, – я понимаю, что в тебе говорит обида, остался ты на бобах, вернее на углях, но интересно, в честь его я стану сжигать дворец. Мы с князем живем мирно и дружно, да и мне самому тут жить, если ты не забыл. Не стану я этого делать, не проси даже.

Казалось бы, все верно сказано. Но так разозлился Банник, что и взглянуть на него было жутко.

– Нет. Ты сделаешь это, – визжал он, – ты обязательно это сделаешь. И как совсем недавно на беса, он кинулся теперь на Домового. Но если в прошлый раз силы их были примерно равны, а в чем-то бес его превосходил, то сейчас Банник одерживал верх, хотя Домовой и был не из робкого десятка.

И снова полетели в разные стороны клочья, а в пустой комнате дворца такое поднялось, что они готовы были разбудить всех, кто там находился, и людей и духов.

А Кикимора где-то загулялась, остановить их было некому, вот и дрались они до упаду. Банник победил Домового и заставил бы его сделать все, что требуется, но тут пронзительно закричал петух, и они услышали этот сигнал наступления света, когда боги просыпаются, и все видят, а темные дела творятся темной ночью.

Им пришлось оторваться друг от друга. Отряхнулись они да и разошлись кто куда. Домовой прошептал ему вслед:

– Не приходи сюда более, я и не подумаю пожар устраивать, ничего у тебя, злыдня старого не выйдет, даже и не мечтай.

– Посмотрим, чья возьмет, – буркнул ему вслед Банник, покидая тот угол, где расположился на сон Домовой. Тот ворчал и поправлял свою постель.

Он чувствовал, что проиграл, теперь бесполезно со стариком связываться, он всех упырей и злыдней поднимет, чтобы они поймали и поколотили его, и придется, как какой непутевой Кикиморе ему на болоте прятаться. И что за времена такие наступили, почему это интересно валится на его больную голову, в чем он перед всем миром провинился. Но сколько бы он не возмущался и не сетовал, пользы для него и вреда для остального мира уже никакого не было.

Банник решил посоветоваться с бесом, что ему делать и как быть дальше. Хотя недавно они бились не на жизнь, а на смерть, на поляне еще клочья шерсти валяются, но настроение у него переменчивое, как он решит, так Банник и поступит. К нему и нужно обратиться. Банник не терял надежды, все еще хотел сжечь это проклятое гнездо, уничтожить его не мытьем так катаньем.

№№№№№№№№№

У беса было хорошее настроение.

– Ты кажется еще раз подрался, – осведомился он, -видок у тебя еще тот, кто стал очередной жертвой?

– Будешь тут белым и пушистым, когда весь мир против тебя, – сердито ворчал Банник.

– Кикимора говорила, что Домовой от тебя отбивался героически, но сам =то ты сколько еще будешь на невинных духов нападать? А он за дворец свой родной сражался, если ты помнишь, не хочет он из-за твоих капризов в заброшенную лачугу перебираться, согласен, за это его убить мало.