Любовь Сушко - Золотой век князя Ярослава. Князья и воины

№№№№№№

А между тем Банник потрудился на славу. Только вдруг понял он, когда дело было уже сделано, тела валялись на полу бани, что все было напрасно. Он напрасно рыскал среди них и всех разглядывал – Мстислава там и в помине не было. Оставалось только взирать на пятерых угоревших, еще раз проверяя, словно после этого что-то перемениться могло. Но сомневаться не приходилось. Мстислав не пришел, и у него даже появились подозрения о том, как такое могло случиться.

И это значило, что не для князя, а для него самого тяжкие денечки наступали. Он сплоховал. Оставалось только вытащить их и куда-то понадежнее спрятать. Может, еще не так они угорели и оклемаются? Как знать. Оставалось уповать только на это. Тогда и княжеский гнев будет не так силен. Кики и застала его за страшным этим даже по ее меркам занятием и захохотала неожиданно.

– Что это я вижу, интересно, что с тобой и с ними приключилось? -притворно спрашивала она, желая отказаться, чтобы он ни в чем ее не заподозрил, запудрить ему мозги было не так и сложно.

А потом она прыгала от одного к другому, заглядывала им в лица, стараясь отыскать князя. Она еще не знала, или делала вид, что не ведает, что Мстислава там не было, и нет.

– Его здесь, голубка моего, нет, – наконец стала говорить она, внимательно обсмотрев всех, словно это заранее не было ей известно.

– Вот именно, нет, – разъяренно крикнул бес, – и я даже не сомневаюсь, что это твоих рук дело.

Он появился неожиданно, и его не так просто было провести, как доверчивого Банника.

– Ничего я не ведаю, рогатый, – вопила она, почувствовав, что бить они ее будут оба, сразу или по очереди, это как им захочется.

– Я заглянула, чтобы посмотреть, что этот противный Банник тут творит, вот и увидала. Хороши, ничего не скажешь, если они и оживут, то толкну от воинов угорелых немного будет, но, по-моему, так они мертвее мертвых, и вряд ли князь вас благодарить за такие делишки станет, – глубокомысленно заявила она.

Ни тот, ни другой не могли с ней спорить. Они хотели что-то сказать или сделать, но в тот самый момент князь и вошел, наконец, в баню. Трое воинов из пяти как-то очухались, но так стонали, что у любого бы душа разорвалась, если она, конечно, была у них. А двое из них были мертвы, их оставалось только похоронить. Но бесу отчего-то стало весело, старая карга заразила его своим весельем. И он захохотал.

– Что тут происходит? – раздраженно крикнул Мстислав, понимая, что творится что-то ужасное.

Он бросился от одного из воинов к другому.

– Что могло случиться в этой проклятой бане? Я должен быть благодарен той девице за то, что не валяюсь тут рядом с вами беспомощный и приморенный?

Кики несколько отодвинулась в тень. Ее тайна стала явью, подозрения уже оправдались.

– Чертовка говорила правду, – между тем рассуждал вслух Мстислав, – и мне грозила опасность.

Он выдал Кики с потрохами, и ей пришлось, не раздумывая больше, спасаться бегством. Она не знала, что сказал он еще, но в ее пользу точно ничего сказано не было. Около бани стал собираться народ. Слухи о том, что там что-то приключилось с князем, сразу разлетелись по всему миру.

Кто-то схватил факел и зажег это окаянное место, потому что после всего этого вряд ли кто-то решится отправиться помыться. Пожар полыхал. Это был последний штрих к проказам коварного банника. И сам князь в тот момент услышал отчаянный крик своей жены. Она прорывалась через толпу, чтобы убедиться в том, что он жив и невредим. Она так перепугалась, что ни оного слова сказать не могла, когда увидела его и не понимала никак, жив он или уже мертв. И вдруг он увидел, как она упала рядом и не шевелилась, словно случайная стрела ее сразила.

– Да что это тут такое происходит, – возмутился князь, – прямо мор какой, – то.

Он бросился к ней и подхватил ее на руки. Он отнес ее во дворец, но своего первенца после всего пережитого княгиня все-таки лишилась.

Бес радовался тому, что ему не пришлось прикладывать для этого никаких усилий. А сотворил все это Банник, который сам заплатил за проделки свои сполна – он навсегда лишился своей бани. Но бесу было понятно и другое – напрасно надеется князь, у него никогда не будет потомков. Хотя чем ему так не угодил князь Мстислав, он и сам не мог понять до конца.

Ярким пламенем полыхала княжеская баня, выл от ярости осиротевший банник, молча сжимал кулаки князь Мстислав, распоряжаясь о тризне для воинов своих. А бес решил, что это только начало его славных дел, то ли еще будет. Пока князь вышел сухим из воды, но у них осталось на все про все достаточно времени.

К утру от бани остались только столбы и груда пепла, ничего больше не осталось, кроме двух гробов – мертвые остаются мертвыми, князь, зная, что он тоже мог быть среди них, устроил пышный поминальный пир по невинно убиенным своим соратникам.

Мстислав с грустью подумал о том, как нелепо не в бранях страшных, а вот так в обычном пожаре умирать. Но во всем была роковая предрешенность.

Княгиня накануне грустного пира подумала о том, что все могло закончиться и хуже:

– Что ты так на меня смотришь, – усмехнулся Мстислав

– Ведь и ты мог быть мертвым, – тихо, словно боясь свой голос услышать, произнесла она.

– Они могли оставаться живыми, если бы не я, – отвечал Мстислав, – ведь из-за меня все это.

Он отвернулся, словно хотел скрыть отчаяние, таившееся в глазах.

– Откуда тебе это ведомо? – спросила она, хотя и сама думала о том же самом.

– Меня ведьма какая-то задержала, думал пустая болтовня только, запугать хочет. Но на прощание она сказала, что я ей еще благодарен буду за то, что мы с ней вот так задержались. Так и вышло, значит, ведала заранее, что стрястись должно.

– Это случай, – Марии очень хотелось успокоить Мстислава, она видела, что чужое он берет на себя. И душа его мечется, будто птица в клетке от того, что по его вине погибли невинные.

Наверное, у Ярослава, которому всегда везло, такого и быть не могло, почему так несправедливо устроен этот мир?

– Неужели им мало Святополка Окаянного, зачем им еще ты понадобился? – спрашивала у кого-то неведомого княгиня.

– Духи не слишком любят таких, как он, у них свои привязанности.

Князь насмехался, хотел показать, что его это не задеваетТолько что прошел обряд погребения, никто не взглянул на князя косо, даже шепотом ничего ему не сказали, настолько они любили его и верили ему, но самому Мстиславу не стало от этого легче, он растерялся. Они слишком добры к нему. В этом есть какая-то необъяснимая странность.

Когда все сели за столы и медовуху по чашам разлили, Мстислав долго молчал, а потом поднялся:

– Давайте помянем тех, кто погиб вчера, – произнес, наконец, он, – после крушения ладьи на море выплыл я, – говорил князь, обращаясь не к сидевшим рядом, а к кому-то дальнему, может быть Перуну, – а если бы вчера не задержался перед баней, то там бы оказался. Не посылал я их туда, но погибли они из-за меня. Но что случилось, то случилось, в несчастье этом ничего не поменять, они уже на небесах с дедами нашими беседы ведут, а нам тут еще, на земле оставаться, да жить дальше, не всех в один срок прибирают туда.