Надежда Максимова - На вас вся надежда. Код Андрея Рублева–2

– А теперь, – воодушевленно излагал Слава, – можно придумать новую книгу, которая будет называться «В стране дремучих корней». Герои будут путешествовать по туннелям, проложенным дождевыми червями, кататься на личинках майских жуков и сражаться с медведками.

– А как насчет кротов? – флегматично поинтересовался Евгений, не переставая работать лопатой.

– О, это вообще круто. Они будут, как мамонты…

– Здесь лес и дол, все жизнью полно! – возгласил неиссякаемый Иванов.

После обеда (и после того, как мальчишки докупались в реке до синевы), по длинной деревянной лестнице мы поднялись на самый верх загадочной Пужаловой горы, к монастырю. Вид оттуда открывался фантастический. Литературно-грамотный Серега Иванов от восторга просто не знал куда себя деть. Он то носился по гребню горы, расправив руки, словно Икар крылья, то принимал позу юного Пушкина на экзамене перед Державиным и декламировал: «Кавказ предо мною. Один в вышине стою неподвижно у края стремнины. Орел, с отдаленной поднявшись вершины…» и «Здесь тучи смиренно идут подо мной!»

В общем, еле мы его угомонили.

Второе открытие ожидало нас непосредственно на территории Троице-Никольского монастыря – того самого, что возвышался золотыми куполами над всем городом и над безбрежными заречными далями.

Погуляв по ухоженным дорожкам внутри древней крепостной стены, ограждавшей территорию святой обители, мы наткнулись на остатки надгробных камней. На одном из них, украшенном богатым резным орнаментом, сохранилась надпись. Разумеется, дореволюционные буквы, да еще поврежденные временем и покрытые щербинами, прочесть было нелегко. Но я пару раз подсказал, демонстрируя, что расшифровка – дело вполне возможное, мальчишки загорелись азартом, и дело пошло.

Надгробный камень на территории монастыря

Вот что там было:

«Подъ симъ ка* * *мъ покоит** тъло его

Сi*тъ**ва к* * * * Якова Гр * * * *ьевича»…

Как видите, особых трудностей пока не возникло. Кстати, роскошная резьба на могильном камне получила объяснение – как никак это надгробие изготавливалось для князя – «его Сиятельства»!

А вот дальше нам пришлось потрудиться. Потому что хотя фамилия и была выбита достаточно крупно, именно здесь надпись пострадала сильнее всего. В частности, нам долго не удавалось разобрать самую первую букву.

Но мы не сдавались, атаковали тайну со всех сторон. В первую очередь удалось разобрать окончание: «ЦЫН». Потом две буквы в середине «О» и «Л».

И, наконец, после того, как мы вдосталь повертели прочитанное так и сяк, примеряя к имевшимся остаткам знаков на камне все возможные варианты, нам удалось сложить всю фамилию целиком. Голицын.

ГОЛИЦЫН!!!

Вот так ничего себе! Одна из знаменитейших в Российской истории фамилий!

– Не падайте духом, поручик Голицын, – негромко запел Женя Яковлев, – корнет Оболенский седлайте коня…

– О, так этот Яков Григорьевич из тех самых Голицыных? – блестя глазами, вопросил нетерпеливый Сережа, – Или просто однофамилец?

– На камне указано, что он князь, – задумчиво ответил я. – Стало быть, принадлежит к тому самому сиятельному роду.

– Подумаешь, сиятельство, – фыркнул демократически настроенный Димка Новиков. – Всего-то до поручика дослужился.

– Песенный поручик – личность не историческая. Настоящие же Голицыны настолько знатного рода, что вполне могли занять Российский престол.

– Вместо Романовых что ли?

– Совершенно верно. Первый раз шанс им представился в эпоху Смутного времени, в 1606 году. Но тогда всех опередил Василий Шуйский.

Во время правления Шуйского, Голицыны сделали вторую попытку и снова неудачно. Но древность рода позволила им остаться близко к вершине правительственной пирамиды, и когда началась эпоха противостояния правительницы Софьи и юного Петра I, Голицыны предприняли третью попытку. Причем, выбрали они, как казалось, беспроигрышный вариант.

– Это как?

– Очень просто. Старший брат Василий Васильевич стал ближайшим советником, а потом и любовником Софьи. Удержи она власть, Василию открывалась прямая дорога в цари.

Его двоюродный брат Борис Алексеевич Голицын, отправился в противоположный лагерь, к Петру, где очень быстро приобрел авторитет и стал доверенным другом и наставником молодого царя.

Борис Голицын

Таким образом, как бы ни сложилась политическая судьба, Голицыны были уверены, что не проиграют.

– А на самом деле как получилось?

– На самом деле оба брата летали высоко, и дела вершили большие… Но удержаться у власти не смогли.

– Ума не хватило?

– Нет, виной тут не их личные качества, а… Впрочем, это длинная история, расскажу как-нибудь в другой раз.

Третье, самое впечатляющее открытие поджидало нас непосредственно под крышей отведенного для нас дома. Там, на чердаке, среди старых сломанных вещей и покрытых пылью ящиков, вездесущий, подвижный как ртуть Серега, раскопал три старых иконы.

Радостный вопль, который издал удачливый кладоискатель, переполошил всех. Так что с чердака Серега спускался, как триумфатор, окруженный всеобщим вниманием.

– А это старинные иконы? – волновался Слава Филиппов, когда мы расчистили стол и водрузили на него коробку с таинственной находкой.

Во всеобщем молчании я бережно извлек из ящика первую «черную доску». Ее покрывал латунный, блестящий как золото, оклад хорошей работы. Но само изображение, просматривающееся сквозь прорези в металле, почти совершенно, до черноты, потемнело. Лишь по окладу можно было догадаться, что перед нами икона, называющаяся «Господь Вседержитель».

– Тут надо почистить, – торопился высказать очевидное Сережа Иванов, и делал в воздухе какие-то движения, долженствующие обозначать процесс очистки.

– Думаю, в первую очередь нужно снять оклад. Кто-нибудь принесет мне пассатижи?

– Возьмите бинт, – Оля Лукина через головы столпившихся мальчишек протянула мне стерильную упаковку. – Вам же нужна будет чистая тряпочка…

Пассатижи были доставлены в рекордный срок (суета первого дня, как оказалось, прошла не без пользы).

Аккуратно, стараясь не повредить старое дерево, я ножом подцепил оклад в том месте, где в него был вбит маленький гвоздь. Не с первой попытки, но все же удалось приподнять проржавевшую шляпку на пару миллиметров. После чего я захватил ее пассатижами и извлек.

Процедуру пришлось повторить несколько раз с каждой стороны оклада, после чего металл освободился, и мне удалось осторожно снять его.