Розалия Степанчук - Крутые горки бытия

Он не смог вспомнить, откуда и куда ехал – это были вопросы для его будущего, но теперь точно знал, что имя его Павел, что он ехал в поезде, запомнил проводницу, бандита и девушку, которую он защитил. Галя добавила, что в больницу его доставили 1 августа, а теперь был конец февраля. Значит, он находится в больнице почти 7 месяцев.

После эйфории, вызванной воспоминаниями, его снова с головой накрыла депрессия. Он целыми днями лежал, отвернувшись к стене, и думал:

– Сколько я ещё пролежу здесь? А потом куда деваться? Ни крыши над головой, ни денег, ни документов, ни родных, ни знакомых. Одежды и обуви тоже нет.

К жизни его возвращали только медсестра Галя, её сменщица Кристина или санитарка, баба Зина.

Бабе Зине было под 60 лет. Всю жизнь она проработала в колхозе. Пенсия, которую ей назначили, прокормить её не могла. Как колхоз разорили, она продала свой домишко под дачу, а сама перебралась в город, купив себе маленькую, но благоустроенную квартирку в деревяшке, и была очень довольна своей новой жизнью – ни тебе воду носить, ни дрова рубить, ни печку топить. Да только радовалась она не долго. Как посмотрела на счета за все блага…

Пришлось идти в санитарки. Это была маленькая, похожая на беленькую мышку, подвижная и приветливая женщина, неприхотливая и привычная к физическому труду. Один недостаток у бабы Зины был неистребим – она любила поговорить, и трещала с утра до конца смены с кем угодно и о чём угодно. Не всем это нравилось. Но санитарок в больнице был постоянный дефицит. Тем более что квартирка её была на окраине города, добираться до больницы далеко, да и хлопотно, к тому же, как ни крути – экономия, поэтому она часто оставалась ночевать в подсобке, то есть, даже ночью, она всегда была под рукой. Баба Зина говорила Павлу:

– Ну, чё, Павлуша, всё хандришь, не хошь с людями-то поговорить? А чего тебе хандрить-то? Руки-ноги целы, голову лечат. Глаза видят, уши слышат. Остальное приложится, помяни моё слово. И не таких видали, а потом, как оклемаются, так и спасибо мне говорят, что хандрить-то им не давала. И ты потом спасибо скажешь, вот увидишь. Может ты боисси, что одёжи у тебя нет, так не бойся. Люди со всего города в больницу хорошую одёжу тащат, и обувку тоже. Кому помоднее захотелось, кому мало стало. Так что когда выпишут, оденут тебя, как картинку, на первое-то время, а как заработаешь, купишь своё, кровное. А если голову тебе приклонить негде, так у меня всё равно пока квартирёшка пустует, там и поживёшь, сколь понадобится. А как работать начнёшь, так со мной и рассчитаисси. Ну, как тебе, Павлуша, такой план?

– Какая работа без документов?

– Об этом ты лучше с медиками посоветуйся, они тебе помогут. От людей-то не замыкайся.

Медсестра Галя пришла на смену в приподнятом настроении. Ей не терпелось сообщить Павлу радостную весть. До начала смены оставалось ещё 40 минут, и она пошла к нему в палату. Павел лежал, отвернувшись к стене, но не спал.

– Павел, а у меня для Вас хорошая новость. Мой брат Гена в прошлом году окончил школу милиции, и работает в МВД. Сейчас он в отпуске, скучает. Я ему показала портреты девушки и проводницы. Он разместил их в интернете. И, представьте себе, девушка откликнулась. Она сообщила дату, номер поезда и маршрут. Теперь я знаю, как Вас зовут: Павел Николаевич Забелин, Вам 33 года, у Вас есть жена Евгения и дочь Илона. Вы живёте по адресу… – и Галя назвала ему адрес.

– Я девушке о себе ничего не рассказывал.

– Когда Вы с тем парнем не вернулись в вагон, а поезд уже подходил к Тюмени, где девушка должна выходить, она подошла к проводнице и всё ей рассказала. Девушка даже запомнила фамилию проводницы – Никулина. Та забрала Вашу сумку и сотовый телефон, который она нашла под подушкой, к себе в купе. Мой брат нашёл эту проводницу через резерв проводников. Она рассказала, что, приехав домой, сразу позвонила по Вашему сотовому телефону Вашей жене. Но жена бросила трубку, и не стала разговаривать. В общем, проводница эта сохранила и Ваши документы, и сумку с летней одеждой. Гена попросил проводницу отнести Ваши документы в отделение железнодорожной полиции, так, что их скоро доставят сюда.

Павел встал с постели. Вид у него был совсем ошарашенный. Он подошёл к Гале, обнял её и расцеловал в обе щёки:

– Прямо не знаю, как Вас благодарить. У меня не хватает слов. Передайте мою великую благодарность и Вашему брату. – Он говорил ещё с трудом, растягивая слова, но это было не важно. Жизнь его сделала крутой поворот, и, возможно, в лучшую сторону.

Но эйфория вновь сменилась унынием и разочарованием.

– Жена Евгения. Почему же она столько времени не пыталась искать меня. Ведь Галя с братом за 2 недели сделали то, что она не сделала за 7 месяцев. А дочка? Какая она? Я про них ни разу не вспомнил. Как они жили всё это время без добытчика? Как они меня встретят, когда я вернусь домой? – И тут, неожиданно для него, в сознании возникла картина: довольно высокая, стройная черноволосая женщина, смуглая и зеленоглазая, с ненавистью смотрит на него и кричит:

– Неудачник проклятый! Вечно у тебя проблемы! Говорила я тебе, что не люблю детей, терпеть их не могу! А ты мне покоя не давал – роди, да роди! Ну, вот и родила! Вся в тебя девчонка – тихоня белобрысая. Имя ей придумал какое-то дурацкое! Илона! А чем ты кормить нас собираешься? Не думаешь ли ты, что я работать пойду? Даже не надейся, я не для этого замуж выходила. Работай, где хочешь – хоть на севере, хоть на юге, но чтоб я ни в чём не нуждалась, понял? А то уйду от тебя, мужиков на мой век хватит, а Илонку – болонку твою – тебе и оставлю.

Вспомнил Павел и свою ненаглядную малышку, свой нежный беленький одуванчик. Она всегда плакала, когда он уходил из дома, не хотела оставаться с матерью. Пришлось устроить дочку в садик, чтобы она не мешала матери ходить по магазинам и подружкам.

Галя, видя, что её больной опять захандрил, спросила:

– Павел Николаевич, Вас снова что-то тревожит. Разве Вы не рады, что самое страшное уже позади? Тот рисунок с бандитом я передала брату, Гена размножил его, и передал ребятам из железнодорожной полиции, так что его ищут и найдут в поездах, где он промышляет. Ну, выше голову! Всё будет хорошо! Я так рада за Вас!

– Можно мне получить свой сотовый телефон? Я хочу позвонить домой, узнать, как жена и дочь? А то я от волнения и спать не могу.

– Ну, конечно! Вообще-то в неврологии пользоваться телефоном запрещено, но у Вас особый случай. Думаю, Ваш лечащий врач не будет возражать. Сегодня пятница, врач уже ушёл и придёт только в понедельник. Потерпите, я у него обязательно спрошу. А я вот, Вам пирожков домашних принесла, в микроволновке разогрела, ешьте, пока они горячие.

Лечение Павла ещё не закончилось – сильное сотрясение мозга давало о себе знать. Речь его ещё не восстановилась полностью, координация движений – тоже. Его мучали головные боли и бессонница. Случались пока и резкие перепады настроения. Но медики его успокаивали, что при хорошем лечении в антистрессовой обстановке все эти неприятности уйдут без следа.