Александра Глазкина - Лавандовое сердце

– А где он сам-то живет?

– В Спишнево.

– И полгода не собирается приезжать к матери? Заботливый сын, ничего не скажешь.

Селеста лишь плечами пожала:

– Так часто бывает. Дети вырастают. Родители стареют. У каждого своя жизнь. Старики никому не нужны. Ой. Ну, то есть, я не про тебя, конечно, ты же вот как раз…

Она умолкла и поспешно затянулась новой сигаретой. Мало кто верил в мою затею. Одни считали, что вырваться самой – уже само по себе большое везение, а уж родителей забрать… Другие ворчали, что скоро переселенцев станет больше, чем коренных жителей, и мне надо быть благодарной за то, что меня саму не депортировали. Третьи считали, что никого я вызволять не собираюсь, а за любую, даже самую неприглядную работу берусь, чтобы пристыдить Клауса (собственно, так считала только его новая пассия). А я бы сейчас все отдала, чтобы мои родители были рядом. Я и отдам. Ровно три тысячи злотых, если, конечно, к моменту, когда я их найду, в законодательстве Восточной Федерации ничего не изменится.

Мысль о родителях стала решающей. Ладно. Теперь-то уж точно неудобно отказываться. Я же не садовницей нанимаюсь, всего лишь помощницей. В принципе, Селеста права, ее обман вполне невинный. Вот только если в понедельник мне надо быть в Спишнево… Съездить попрощаться с Бланкой я уже не успею. Впрочем, что значит, попрощаться? Меня же, в конце концов, не на съедение злобной ведьме отправляют (по крайней мере, я очень на это надеялась). Что ж, поеду, устроюсь, а уже оттуда позвоню Бланке, сделаю ей сюрприз.

– Решилась? – Селеста слишком давно меня знала, чтобы не заметить перемену в моем настроении.

– Да, но учти, если я буду звонить тебе в два часа ночи, чтобы расспросить, как ухаживать за рассадой, ты будешь мне отвечать долго и обстоятельно.

– Рассаду уже давно высадили, – фыркнула подруга. – Вперед, цветочная ферма ждет тебя!

Собралась я быстро. После того, как Клаус обманным путем вытурил меня из квартиры, куда я вложила все свои сбережения (отдавая их ему в руки, а не через банк, так что ничего не докажешь, сама дура, выдохнули и живем дальше), я не была обременена вещами. Конечно, переезжать из одного временного жилья на другое с единственным чемоданом и большим рюкзаком за плечами – не совсем то, чего я мечтала достичь к своим тридцати пяти годам, но чего уж теперь? Главное, что Бланка, моя гордость и отрада, учится на «отлично» в столичном вузе, получая государственную стипендию и уже имея предложение о стажировке в трех престижных фирмах, включая медицинский центр в Валновице. Собственно, за одно это я бы не стала метать дротики в плакат: когда-то Клаус согласился официально удочерить Бланку, благодаря чему она получила полноправное гражданство и возможность учиться. Так что, в отличие от меня, у дочки все сложилось чудесно. К тому же Тоби души в ней не чает, и недавно сделал предложение, и за судьбу моей девочки можно быть спокойной, а я могу обустраивать свою.

Правда, Бланка периодически возмущалась несправедливым положением дел, но кто же знал, что все так обернется? По местным законам мы с Клаусом должны были прожить десять лет, чтобы Федерация и меня признала своей. А мы, отметив девятую годовщину грандиозным скандалом, развелись… Малодушно звучит, но я бы дотерпела, честно. Вот только Клаусу уж больно хотелось привести в дом новую пассию. А ведь когда, давным-давно, он на коленях умолял меня выйти за него, обрывал телефон, тратил безумные деньги на роскошные букеты, уговаривал моих родителей, друзей и даже кота, я и подумать не могла, как бесславно может закончиться такая история любви! Что ж, теперь я могу гордиться, что когда-то вызвала в мужчине бешеную страсть, заставившую его свернуть горы. Правда, когда взбираешься с тяжелым чемоданом на гору реальную, это почему-то слабо утешает!

Как и обещал мой будущий работодатель, лестниц в Спишнево оказалось предостаточно, потому что город был расположен на довольно крутых холмах. Чемодан застревал на ступеньках, выворачивался на длинной ручке и то и дело норовил садануть меня потертым боком по щиколоткам. Я тысячу раз пожалела, что не оставила его на вокзале, но победило суеверие. Если все срастется, то уезжать я буду с другого вокзала, и я словно отрезала себе пути к отступлению…

Останавливаясь на пролетах, чтобы перевести дух, я любовалась замком, который был виден почти отовсюду, и гадала, что ждет меня дальше. Конечно, я могла обнаружить на ферме старушку, которую потеря супруга сломила, и она не встает с постели, пока ее клумбы зарастают сорняками. Или меня встретит озлобившаяся из-за несправедливости судьбы бабка, которая будет мной помыкать и рявкать на меня похлеще своего сына. Но я привыкла верить в хорошее, и потому не ждала ничего. Просто надеялась, что пани Ханна Тамм окажется заурядной женщиной преклонных лет, которая будет рада компании и помощи.

– Пани Ханна будет рада компании и помощи, – подтвердил поверенный, когда мы расположились в его просторном кабинете. – К сожалению, обстоятельства не позволяют пану Матсу самому заботиться о матери, и он надеется, что вы сможете должным образом обеспечить эту заботу.

Что за обстоятельства у пана Матса, я спросить не рискнула. Возможно, они назывались «равнодушие» и «эгоизм», если вспомнить рявкающую трубку. А вот про пани Ханну решила уточнить, в заботе какого рода она больше всего нуждается.

– О, – улыбнулся мне поверенный, – пани Ханна пребывает в добром здравии и ясном уме, если вы об этом. Скорее, ей нужна компаньонка, не сиделка, ну и помощь на ферме никто не отменял.

На этом он прервался, чтобы заполнить бумаги. Я уставилась в окно, чтобы скрыть беспокойство, но вопрос все же прозвучал:

– Позвольте, у вас гражданство Восточной Федерации?

– Да.

– Об этом не было упомянуто. А пан Матс одобрил?

Я заерзала. Эту строчку моего резюме Селеста предусмотрительно опустила в беседе.

– Но ведь помощь в саду не требует квалификации, – робко заметила я, и поверенный поджал губы.

– Значит, пан Матс не в курсе…

Он постучал карандашом по столу, полистал календарь, нахмурился.

– Что ж, пани Адер, в данный момент я не могу согласовать вопрос с паном Таммом, а хозяйку уже уведомили, что вы приедете. Значит, так… – он принялся что-то быстро перечеркивать и дописывать в контракте, потом крикнул секретаря. – Вы отправляетесь на ферму с испытательным сроком на один месяц, если за это время вы проявите себя достойно, я как раз решу ваш вопрос с паном Матсом, и тогда, возможно, вы останетесь на новых, уже более надежных условиях. Но впредь рекомендую вам быть честной с теми, к кому вы нанимаетесь на работу!