Дарья Орлова - Грани. Начало

Джейкоб достал из своего походного мешка черно-серый засаленный балахон и пробухтел:

– Переодевайся. Другой одежды нет, но тебя точно никто в этом не узнает.

Делать было нечего. Я сменила свое верхнее платье на балахон, и мое безвозвратное превращение окончилось.

Вдруг земля стала уходить из-под ног, в ушах зазвенело, руки неконтролируемо задергались, и я начала падать. Это ощущение было недолгим, но, почувствовав под собой что-то мягкое, я открыла глаза…

Я была в своей спальне, вокруг стояла тишина… Это был сон, очередной сон. Точнее, не простое сновидение, а путешествие в другую мерность, в другой мир, другую или другого «я». Обычно я не возвращаюсь в один и тот же мир дважды. Только если я не закончила там свои дела или не прожила необходимый опыт. Каждое такое путешествие запоминается явно, как обычная жизнь, и сохраняется в памяти в мельчайших деталях. У меня уже есть дневник моих сновидений, некоторые из них связаны между собой. Для того чтобы попасть в некоторые миры, мне необходимо разгадать загадки в этом, и тогда дверь открывается и я перехожу на следующий уровень. Это как бесконечный квест, играть в который я начала еще в детстве и смысл которого мне пока неизвестен.

Джейкоб и Тинган… До этого я их не встречала, да и я в этом мире была не совсем я. По моим воспоминаниям из сна, ростом я была куда ниже, да и возраст мой был лет тринадцать-четырнадцать. У меня были две длинные белокурые косы, которые остриг Джейкоб, чтобы мы смогли сбежать.

В реальной же жизни я старше почти в три раза, у меня уже давно есть своя семья и свои дети.

Иногда я путешествую в другие эпохи и становлюсь мужчиной, иногда ребенком, а иногда старцем. Каждый раз это практически невозможно предугадать. Свой опыт я записываю и потом пытаюсь распознать информацию, зашифрованную в картинках, звуках и формулах. Иногда мне это удается. Но чаще всего это невозможно сделать.

Почему пропал Тинган и удастся ли Лили его отыскать? К сожалению, я вряд ли смогу это узнать, ведь я уже никогда не вернусь в этот мир, даже если захочу… Возможно, у меня получится попасть в него через другие? Но сейчас я это могу только предполагать.

Множество миров я повидала – и прожила уже несколько жизней. В них была и любовь, и разбитое сердце, я даже потеряла ребенка, погибшего у меня на глазах. Этот опыт до сих пор будоражит мое сердце, когда я вечером укладываю своих детей и смотрю на них. Перед глазами стоит образ маленькой девочки с окровавленной головой у меня на руках. И это я пытаюсь забыть, но не могу. Хотя для меня каждая моя жизнь реальна. И накладывает на меня отпечаток опыта.

Весь последующий день на работе думала о пережитом ночью. Время в другом пространстве для меня летит незаметно, поэтому иногда в процессе сна я переживаю по несколько лет и эпох. Наверное, то же самое чувствует Джейкоб, проходя через очередную книгу. Я очень хочу вернуться в этот пусть тревожный, но все-таки волшебный мир. В последние годы меня все чаще стало заносить в миры с совершенно иной физикой.

Для меня важным является не только само путешествие, но и умение применять полученный опыт в повседневной жизни. Как? А очень просто: даже если я не могу колдовать, в моих снах я проживаю опыт и получаю знания, которые со временем «распаковываются» и в моей реальной жизни – как ни странно, они начинают необъяснимым образом материализоваться. Но так было не всегда.

Родилась я чуть меньше сорока лет назад в стране, которой уже не существует. В семье, которой уже тоже нет. Мои родители были физиками, полностью посвятившими свою жизнь НИИ и применению лазеров в квантовой оптике. Инверсия электронных населенностей их привлекала гораздо сильнее, чем семья и дети. Воспитывала меня в основном бабушка. Женщиной она была весьма незаурядной, эдакой городской чудачкой.

Наша «двушка» в хрущевке была наполнена странными вещами, обладавшими своими именами и историей. Вот гребень, привезенный из Османской империи в русско-турецкую войну. А вот тряпичная кукла, которую бабушка купила у торговца с рук еще перед Второй мировой войной, по легенде принадлежавшая великой княгине Ольге Романовой. Каждая вещь в нашем скромном жилище оживала и наполняла квартиру какой-то необъяснимо-волшебной атмосферой, открывая дверь в неизвестное.

В 90-е грянул кризис. И родителям предложили продолжить свою исследовательскую практику в Америке. Бабушка же наотрез ехать отказалась, а я – вместе с ней, как я думала, до конца школы.

Так мы и остались вдвоем. Она продолжала знакомить меня с разными предметами и говорила, что я смогу понять их смысл позднее. Так и случилось, но «позднее» – значило уже после ее смерти.

Когда ей стало совсем худо и ее увезли в реанимацию, я училась уже на втором курсе. Я предупредила родителей о том, что бабушке совсем плохо. Но они все равно не успели прилететь на ее похороны. Она умерла в тот же вечер. И в тот же вечер она пришла ко мне во сне. И провела в мой первый мир. Мы долго с ней тогда говорили. Она просила не плакать по ней и продолжать путешествия. Не бояться вещей, которые жили в нашей квартире, ведь каждый предмет – это ключ, ключ к тому или иному миру. Говорила, что к ним надо относиться с почтением. И что я смогу к ней обратиться в любой момент. Что для нас с ней ничего не поменялось, она просто перестала быть в своем старом теле и заняла свое место там, где ей положено. Отныне ее платок будет служить ключом в ее мир, и если мне понадобятся ответы на вопросы или совет, мне нужно только им воспользоваться.

На следующую ночь, накануне похорон, я, конечно же, попробовала воспользоваться ее платком. Как им пользоваться, я не знала. Просто положила рядом с собой и уснула. Этого было достаточно, чтобы вновь попасть к ней. На сей раз она передала послание своей второй дочери, моей тетке, чтобы та переставала пить, потому что время на исходе. И если ничего не поменяется, то они скоро встретятся.

Ничего умнее, кроме как заявить об общении во сне с покойницей прямо на похоронах перед всеми собравшимися родственниками, я не нашла, поэтому уже на завтрашнем поминальном столе я рассказала той самой тетушке и ее семье о сем событии. Тетка не испугалась, назвала это все бреднями и мракобесием. И конечно же, снова напилась до беспамятства. Хватило ее, правда, ненадолго.

Через два месяца она померла. Уснула и не проснулась. Ни с того ни с сего. Вскрытие показало, что у нее просто остановилось сердце. Стоит ли говорить, что на похоронах уже той самой тетушки я сидела отдельно, а мои близкие и дальние родственники старались ко мне без лишней необходимости не подходить? И вообще с тех самых пор мы не поддерживали отношения. Я не приезжала, а они особо меня и не приглашали. А кому приятно услышать о себе такое? Уж лучше жить в беспамятстве, не так ли?