Владислав Белов - Коучинговый человек. Роман

Тот пошарил в брюках, вытащил связку ключей и открыл сейф.

– Вот! Держи, – припечатал он первую попавшую ценную бумагу к столу.

Виктор разгладил тяжёлой рукой разрисованный и немного хрустящий продолговатый лист облигации и спросил:

– Валера! У тебя зрение хорошее?

– Ну!

– Прочитай, пожалуйста, внимательно, что написано очень мелкими буквами в центре бумаги.

Валерка наклонился и, сощурив глаза, стал читать про себя.

– Нет! Нет! Ты вслух читай, – потребовал Виктор. «…Эмитент не несёт ответственности, – продолжил читать вслух компаньон, – в случае обесценивания выпущенной им ценной бумаги». – И что это значит, Витя? – вопросительно посмотрел Валерка на друга. – «Эмитент», это кто?

– Не кто, а что. Читай сначала.

Валерка снова стал читать, но уже вслух: «Государственный казначейский банк Российской Федерации выпустил в обращение данные облигации федерального займа. Срок их обращения три года. Дата погашения 20 августа 1998 года. Эмитент не несет ответственности в случае обесценивания выпущенной им ценной бумаги», – наконец закончил Валерка и непонимающе поднял глаза на Виктора.

– Что-нибудь понял?

– Не несёт ответственности… Получается, Витя, что если будет дефолт, то и цена самих облигаций может упасть до минимума. А тогда мы можем потерять не только проценты, но и часть стоимости самих облигаций! Что за чертовщина!

– Теперь тебе понятно, как опасно в таком количестве продолжать держать их на руках?

– Так это же обман народа, получается! – воскликнул Валерка. – За эти бумажки государство не несёт никакой ответственности! А если дефолт, – уже забормотал Валерка, – нам крышка!

– Так ты же только что кричал, что дефолт – это брехня?

– А ты, Витя, знал, что мы рискуем?

– И ты знал, Валера. Я тебе сразу объяснил, что, главное, их вовремя спихнуть до дефолта. Забыл? Именно поэтому, я просил тебя следить в оба (в периодике и новостях) за экономикой и финансовой политикой правительства. Забыл?

– Так там же везде пишут одно и то же: «вероятнее всего, дефолта не будет. Правительство Ельцина предпримет все необходимые меры, чтобы избежать финансово-экономической катастрофы страны. Главное не паниковать!» А потом я не догадался эту херню на облигациях прочитать! Специально мелко написали. Для дураков!

– Правильно! Для дураков у нас и газеты, Валера, пишут, и телевидение круглые сутки успокаивает население бодрыми сводками. Только есть люди, которые всё уже заранее знают. Там – наверху.

– Значит, зря я верил этим статьям и выступлениям людей из правительства? Пирог-то, оказывается, давно поделили без нас, Витя?

– Ну почему без нас. Есть у меня кое-кто наверху. Шепнули. Не зря я на курсах учился. Там и крутые бизнесмены были. От одного из них и узнал.

– Вот как! Здорово получается! Значит, знал, а лучшему другу, партнёру по бизнесу, ничегошеньки не сказал!

– Вот и говорю: пора реализовывать облигации. Время ещё есть. А ты мне сразу: брехня, мол, это. В конце концов, я не настаиваю. Ты можешь, Валера, продолжать сидеть на своей доле облигаций, если посчитаешь нужным.

Натренированный и натасканный в школе Саратова, Виктор знал: финансовые тайны нельзя доверять даже своей жене. Деньги любят тишину и тех, кто умеет хранить их тайну. Поэтому он до сих пор не открывал Валерке свои карты, считая это неграмотным и непрофессиональным подходом к бизнесу. Теперь надо было убедить друга «отрезать» их бизнесу палец, чтобы сохранить здоровый организм неплохо начатого дела.

– Хорошо, Витя, – перешёл на уважительный тон Валерка. – Как ты скажешь, так и поступим. А он скоро будет?

– Кто?

– Да не кто, а что? Дефолт.

Виктор замолчал, но потом ответил, что предполагают на конец июля – начало августа.

– А сейчас – май! – воскликнул обрадованный Валерка. – Ещё можно немного подержать. Правильно я говорю, Витёк?

– Правильно, но и тянуть не советую. Наверху не боги: тоже могут ошибиться. Ясно? Поэтому потихонечку предлагаю избавляться от облигаций. Но главный вопрос в том, во что их перевести, Валера.

– Как всегда – в доллары.

– Долларов у нас достаточно. Золото подорожало. Осталась недвижимость. Однокомнатную квартиру сейчас можно купить даже за двадцать пять тысяч зелёных. Вот как. Это надёжное вложение, тем более что недвижимости у нас даже нет. Но сдавая облигации, мы сможем купить шесть однокомнатных квартир или, примерно, три двухкомнатные. Кроме того, можно задействовать другие наши активы, например, золото. Сюда и двинем. Тогда нам дефолт будет не страшен: доллары и недвижимость взлетят в несколько раз! Мы с тобой, Валера, станем действительно богатыми. По-крайней мере, у нас будет хороший трамплин для следующего броска…

– Какого броска? – уже шёпотом спросил Валерий, заглядывая в горящие глаза друга.

Виктор опомнился: нечаянно, он чуть было не приоткрыл завесу дальнейшей перспективы их обогащения, и сразу замолк.

– Об этом как-нибудь поговорим позднее, а пока ищем квартиры. Желательно, поближе к метро и к центру города. Для этого нужна хорошая реклама. И не только в виде расклеенных бумажек, но и в рекламных издательствах, газетах по недвижимости и даже на сайтах интернета. Одни мы с этой работой не справимся, Валера… Придётся нанимать риэлтора и секретаршу, которая будет постоянно сидела на телефоне, давать объявления в нужные издательства и размещать их на сайтах. К тому же, следует выделить для Раи отдельное помещение в офисе и оборудовать его техникой. Предлагаю отдать ей вторую комнату с учётом дальнейшего расширения производства и бухгалтерской работы. Скажешь Рае, чтобы она составила список необходимого оборудования, а смету на его приобретение, предоставила мне на рассмотрение и утверждение. Кстати, Валера, во сколько она сегодня явится в офис?

– Собиралась к трём.

– Хорошо. Как у вас там? Как сын? Папой ещё не называет?

– Мы договорились ничего ему не говорить. Пусть сам решает. А пока я для него – просто Валера. Неплохой ребёнок. Послушный.

– Поздравляю. Самое главное, чтобы он тебя слушал и уважал. А вот моя Машенька, так как раньше, ко мне уже не относится: не слушает, дичится. Делает только то, что мать прикажет. Отвыкла, наверное, – вздохнул Виктор. – Вижу-то её редко.

– А Ира?

– А что Ирина? Она как ударилась в религию и ничего другого не хочет замечать. Я для неё номинальный муж. От денег только не отказывается. А пообщаться или поговорить, хотя бы о дочке, – не больно. Каких-то старушек водит домой. Те молятся с ней, псалмы поют. И Машу приучает. Раньше в церковь ходила, но в последнее время перестала её посещать. Спросил, почему. Молчит. Как я догадываюсь, Ирина с какой-то сектой связалась. Сейчас их много расплодилось. Поди, разберись! И адвентисты, и иеговисты, и баптисты и ещё чёрт знает кто! Только людям мозги пудрят, вместо того, чтобы учить их жить нормальной жизнью…