Владислав Афонин - Последний ветеран. Роман в одиннадцати главах

© Владислав Афонин, 2018

ISBN 978-5-4485-6144-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На дворе стояла первая половина 10-х годов XXI века.

– Ещё, ещё немного. Да, вот так! – довольно крикнул профессор Доброградский, когда робот установил последнюю деталь его изобретения. – Прекрасно, прекрасно! Вот моё чудо, вот оно…

Виктор Сергеевич стал нетерпеливо оглядывать своё творение, пытаясь найти его малейшие изъяны. Учёный резво осмотрел и верх, и низ длинной капсулы, провёл пальцем по её гладкой глянцевой поверхности. Стало очевидно, что Доброградский был чрезмерно одержим своей идеей. Он, слегка подпрыгивая, побежал к одному из многочисленных компьютеров, которые располагались среди разнообразного оборудования в большой белоснежной лаборатории. Человек считал, что сделал самую большую работу в своей жизни.

– Рома! У нас всё получилось! – Профессор обратился к молодому ассистенту, регулировавшему настройки ремонтного робота. Доброградский стал что-то быстро строчить на клавиатуре, возбуждённо шепча. – Да-да-да! Осталось лишь несколько технических моментов.

Радостное настроение Доброградского передалось и Роме. Он, сам того не замечая, начал напевать какую-ту знаменитую весёлую песенку.

Тем временем профессор закончил свою работу за компьютером. Он встал в центр помещения и воодушевлённо посмотрел на свою работу, облегчённо при этом вздохнув.

– Смотри, парень, смотри! – Доброградский стал с бешеным темпом жать руку молодому человеку, обнимать его и хлопать по плечу. Бедный Рома, не такой импульсивный и эмоциональный, как его начальник, аж закашлялся от неожиданности.

– Всё-всё, проф! – смеясь, Роман вырвался из объятий профессора.

– Ты не понимаешь, молодёжь! – хохоча, Доброградский двинулся к белой тумбочке, которая располагалась около выхода из лаборатории, и достал из неё красивую бутылочку с коричневой жидкостью. – А за это стоит выпить!

– Вы же меня знаете, Виктор Сергеевич: я не пью.

– Заставлять не буду, – слегка обидевшись и поостыв, пожал плечами профессор. Он налил французский коньяк в изящную рюмочку, выпил залпом, ничем не закусывая. – Ох, хорошо пошёл!

Рома подошёл к окну и, облокотившись на подоконник, устало уставился на одну из сталинских высоток. Над ней с треском пролетел вертолёт Первого канала.

– Это событие века… – зевая, невнятно пробормотал он.

– И не говори! – Доброградский тоже подошёл к окну, держа бутылку с коньяком в одной руке, а рюмку – в другой. Учёному захотелось вновь пересказывать и пересказывать события последних месяцев. – Невероятно, невероятно! Столько лет исследований, экспериментов. И вот прогресс, этот фундамент, гарант существования человеческого общества, повернулся к нам лицом. Ко мне и к тебе, Рома. Видишь, ты только вышел из университета, а уже сделал свой вклад в развитие нашей цивилизации. Вовремя ты ко мне попал!

– Это точно, – усмехнулся ассистент, вспоминая нелёгкие дни «исследований, экспериментов». Сколько нервов и сил он потратил на проект? А сколько их потратил сам Виктор Сергеевич, начав эту работу ещё во время существования Советского Союза? Но все эти жертвы стоили итога.

– Криогенная установка, – тем временем продолжал Доброградский. – Установка богов, случайно свалившаяся нам, простым людям, в руки с самого Олимпа. Рома, мы, да, именно мы, а не какие-нибудь американские или японские дилетанты, создали эту вещь. Теперь нам удастся победить смерть или, по крайней мере, отсрочить её. Ты осознаешь это? Всё то, к чему когда-то стремилось человечество, теперь сделано и готово исполнять своё дело!

– Да уж. – Рома вдруг неожиданно погрустнел. – Кости трещат, зубов не осталось, экзема разъедает пятую точку, глаза не видят. Возьми, заморозь себя на время, не умри, потом опять разморозь. Славно…

– Да что это с тобой такое?! – прошептал Виктор Сергеевич. – Я столько стремился к этому. Ты. Наша нация. Да и все люди в конце-то концов.

– Я понимаю, – печальными глазами парень поглядел на начальника. – Неэтично это как-то. Вы сами догадываетесь, ведь по образу жизни деятель науки.

– Ишь ты, «неэтично»! – обиженно зашипел профессор. – Яйца курицу не учат! Мы так стремились к этому, а ты, я гляжу, уничтожить всё это собрался? Ещё на этику какую-ту тут давишь?

– На этику я не давил и ничего уничтожать не собирался, – твёрдо пояснил ассистент, но мигом смягчился, пытаясь найти компромисс: – Виктор Сергеевич, да подумайте сами! Проект очень дорогой, неперспективный. Сколько денег в него вкладывали два государства на протяжении тридцати четырёх лет? Мы не математики, но посчитать это нетрудно. И кого из великих людей мы заморозим для дальнейшего сообщения с нашими потомками? Авторитарного президента африканской страны? Олигарха, который не скрывает, что он гражданин Великобритании и Израиля, и при этом с какой-то стати владеет огромными богатствами нашей страны? Певца, пиарившегося всю свою жизнь на скандалах и больше ничего не делавшего? Проворовавшегося министра? Или какого-нибудь «общественного деятеля», который только поливает грязью русский народ, не принося этому миру ничего полезного?

– Что ты мне моральных уродов всяких приводишь? – разозлился Доброградский. – Нормального, хорошего человека отыщем. Отберём!

– Уважаемый Виктор Сергеевич, капсула с криогеном у нас только одна. Это пока что единственный экземпляр. Хватит ли нам денег и сил сделать её копию, когда оригинал создавался в течение тридцати четырёх лет? Для кого будет использована машина в единичном случае? Виктор Сергеевич?

Нахмурившись и надувшись, профессор разочарованно уставился в окно. По раскалённой летней улице спешно передвигалась плотная масса людей, как в муравейнике. Доброградский, вздохнув, попытался кого-то разглядеть в унылой серой толпе. Вот идёт некий парень в кепке и портфелем за спиной. «Нет, слишком молодой…» – отрицательно мотает учёный головой. Вон, словно пританцовывая, передвигается милая брюнетка с розовыми наушниками в ушах. «Аналогично!» – думает Виктор Сергеевич. За девушкой прётся худощавый плешивый мужик с банкой пива и дешёвой шаурмой в руках. «Нет, такие товарищи нам не нужны». Следом за любителем фаст-фуда шли и толстый бизнесмен с «блютузом» в ухе, и маленькая бабуська с авоськой через плечо, и злобный мигрант в чёрной кожанке, и какой-то интеллигентный тип в жилетке, и гламурная дива, и много кто ещё… Но никто из прохожих профессора, естественно, не устраивал.

Вдруг внимание Доброградского привлёк сморщенный старичок, сидящий через дорогу на бетонной лавке, на маленькой площади. Он оказался полностью лысым, кожа его сморщилась, грустные глаза давным-давно потухли, потрескавшиеся губы образовывали скорбную улыбку. Пожилой человек был одет в старую военную форму, которую спереди полностью завесил различными наградами. Их оказалось так много, что на ткани вообще не осталось никакого свободного места. Сгорбившись и кивая кому-то невидимому, старик кормил голубей, мерно кидая птицам семечки из кулька, сделанного из пожелтевшей бумаги. Москвичи, проходившие по площади, кидали на старого равнодушные взгляды.