Владислав Афонин - Последний ветеран. Роман в одиннадцати главах

– Рома, – взволнованным голосом пролепетал Доброградский. – Роман!

– Что, проф? – Ассистент придвинулся к своему начальнику и также стал смотреть сквозь стекло.

– Так, парень! – выдохнул Виктор Сергеевич. – Вон, видишь старика на площади Рокоссовского?

– Так, вижу… – прищурившись, Рома стал присматриваться к сидящему человеку. – Батюшки! Профессор, так это же ветеран. Наш ветеран Великой Отечественной!

– Ты тоже смотрел ту передачу на «Первом канале»?

– Я посмотрел её на «YouTube». Лично у меня слёзы на глазах наворачивались.

– Да не суть, где ты это видел, – отмахнулся учёный. – Смысл смотри в чём. Помнишь: там сказали, что воинов, которые прошли Вторую Мировую, на Земле больше не осталось? Что мы были последним поколением, которое видело этих славных бойцов? Что никого из очевидцев тех лет уже не видели на параде Победы? Что последний ветеран, повидавший те великие и трагические события, русский (ёлки, позор, имя его забыл), умер в Риге год назад? Ты помнишь это, а? Но это тогда кто?..

– Это тоже ветеран, – спокойно пожал плечами Роман. Чихнул: – Так, может быть, Виктор Сергеевич, не всё потеряно. Не всех умерших ветеранов посчитали. Дело это нелёгкое. Подумайте сами, сколько их ещё на просторах бывшего СССР осталось. Возможно, кто-то всё-таки и дожил до наших дней. Нам-то откуда знать?

– Но в той программе говорили эксперты!.. – попытался возразить Доброградский.

– Я не верю нашим нынешним «экспертам», – твёрдо отрезал Рома.

– Послушай, парень, – воодушевлённо вздохнув, профессор сглотнул. – А что если… Что, если вон тот старик – это последний ветеран Великой Отечественной или Второй Мировой на нашей планете? Что, если перед нами последний человек, который может нам поведать историю о том времени? Вдруг он скоро умрёт, и больше некому будет об этом рассказывать? Это будет… будет… – учёный запнулся. – Будет историческая катастрофа. Мы потеряем то, что вернуть будет невозможно. Это то самое великое сокровище, которое мы обязаны сохранить. Понимаешь, Рома? Вот для чего нужна наша криокапсула!

Ассистент задумался. В помещении наступило неловкое молчание.

– Так, Роман… – Доброградский медленно отвернулся от окна. – А ну-ка, давай быстро за ним!

– За кем? – не сообразил молодой человек.

– За ветераном, парень! Быть может, это наша последняя возможность. Постараемся ввести его в курс дела, ну а после…

Преодолев сложную систему входов и входов старого сталинского дома, профессор и его помощник выбежали на оживлённую улицу. Толпа, было, хотела подхватить их в своё течение и унести по уже обозначенному пути, но дуэт, проигнорировав направление масс людей, резво продвигалась вперёд. Неожиданно перед нашими героями появилась широкая автомобильная дорога. Обе её полосы пока что оставались пустыми.

– Давай, быстрее, Рома! – Виктор Сергеевич сошёл с пешеходного пути.

– Так что, прямо на красный? – возмутился помощник.

– А ну быстрее, я сказал!!! – азарт и нетерпение прямо хлестали из Доброградского.

Пожилой и молодой люди мигом рванули по горячему асфальту. Неожиданно откуда-то из-за здания, окружавшего площадь, на улицу развязно вынырнул плитовоз. Его водитель глухо засигналил, пытаясь предупредить бегущих людей, но движение приостанавливать не собирался.

– Откуда вы, бесы, в центре-то Москвы?! – охнул профессор, поздно заметив надвигающуюся опасность.

– А теперь бы и вам поторопиться, Виктор Сергеевич! – ехидно подметил Рома.

Слава богу, двоим удалось добежать до соседнего конца вовремя. Как только они это сделали, многотонный плитовоз слегка затормозил, гадко взвизгнув, круто повернул и скрылся где-то в городской глубине, напустив выделений из чёрной трубы.

– Как гоняет, кикимора неакадемическая, – задыхаясь, Доброградский наклонился сильно вперед. Лоб, уши и щёки его были покрыты крупными каплями пота. – Тут люди ходят, Господи. А он тут гонки устроил, ехидна!

Молодой Роман устал гораздо меньше.

– Да ладно вам, проф! – оптимистично отмахнулся он. – Зато вон свою физическую форму проверили. Пробежались после кабинетного консервирования. Кости с мышцами разогрели. Адреналинчика получили. Чем не здорово, а?

– Послушай, весельчак, – выпрямившись, пожилой учёный рассеянно захлопал глазами. – А где наш воин-то?

Рома внимательно оглядел площадь Рокоссовского. Лавка, где сидел ветеран, пустовала, и голуби доклёвывали оставшиеся семечки. Константин Константинович, бронзовый полководец на постаменте, гордо улыбался. Солнце продолжало печь, и наши герои вдруг почувствовали себя смертельно уставшими. Они уже были готовы унывать и грустить. Неужели из-за пары пропущенных секунд получилось упустить последнего ветерана той войны на планете?

Вдруг на противоположной стороне площади, в метрах сорока пяти, что-то блеснуло. Роман узнал звезду Героя Советского Союза, которая переливалась на солнце.

– Вон он, Виктор Сергеевич! – Помощник профессора вновь воодушевился, и сердце его радостно забилось. – На автобусной остановке, между клёнами и живой оградой.

– Точно! – весело хохотнул Доброградский, прищурившись. Старичок спокойно сидел на железной лавке и продолжал грустить о своём. Он вновь печально улыбнулся, ненадолго прикрыв уставшие глаза. Но вдруг ветеран резво поднялся, словно и не был глубоковозрастным стариком, и достал из кармана проездной билет для льготников.

Неожиданно, огибая площадь, с территории из-за зданий выехал жёлтенький троллейбус. Транспортное средство уж больно быстро продвигалось к остановке, как будто пытаясь заполучить ветерана раньше, чем Рома и Виктор Сергеевич.

– Мы не успеем ничего сделать! – испуганно прошептал профессор. – Живее же к нему!

Наши герои спринтом пересекли площадь (Доброградскому это не легко давалось) и быстро оказались на стеклянной остановке. Готовившийся войти в троллейбус ветеран недоверчиво посмотрел на двоих, стремительно приближавшихся к нему. Он хотел миновать учёного и его помощника, однако сделать этого так и не удалось: Виктор Сергеевич, расставив руки в обе стороны, перегородил старому человеку дорогу.

– Здравствуйте! – Доброградский виновато улыбался, быстро выдохнув. – Разрешите ли мне посвятить вас в курс одного дела?

Старый воитель недовольно поморщился. Профессор не только не заинтересовал его, но и вызвал многочисленные подозрения.

– Вы кто такие? – возмутился ветеран, выпучив глаза. – Очередные сектанты? Провластные активисты? Мошенники? Награды не продаются!

– Но мы не…

– Не слепо предан я вашему Сталину, сам воевал только ради России! – погрозив кулаком, пожилой человек на повышенных тонах продолжал непонятную дискуссию. – Я не был влюблён в этого усатого диктатора, ибо сама моя возлюбленная была репрессирована по обвинению в связях с некоей «Подмосковной правотроцкистской группой», которую никто никогда в свои глаза не видел, понимаете? Как можно быть преданным сумасшедшему, ненормальному нечеловеку, который давал добро на страшнейшие вещи? Чем вы вообще думали? Вы этого хотели, проклятые журналюги? До инфаркта довести окончательно, да?!