Настасья Яницкая - Сколько длится тишина на Сатурне. (сны, записанные под утро)

– Ну так уровень моей любви нисколько не зависит от твоих умений и навыков. Я не стану любить тебя меньше от того, что у тебя что-то не получается.

– Правда?!

– Ну, вот ты перестанешь меня любить если я не нарочно сломаю какую-то твою игрушку?

– Нет.

– А если я это сделаю специально, ты перестанешь меня любить?

– Нет, но мне будет обидно.

– А если я не смогу построить домик из лего, ты перестанешь меня любить?

– Нет. Я тебе помогу.

– Вот видишь. Так и с чтением. Если ты нарочно путаешь слова – я не перестаю тебя любить, но мне грустно. Если у тебя не получается – я всегда помогу, и не перестану тебя любить. Если ты что-то натворил, я что сделаю?

– Ты не перестанешь меня любить.

мироздание благословило меня прекрасными людьми. Весь мой круг общения состоит из самых лучших, самых нежных, самых замечательных людей. Это держит меня на плаву и позволяет двигаться дальше. И вот, день такой, у замечательной моей любимой девочки День рождения. Я со вчера ходила, ждала, думала, чтоб поздравить, сначала текстово, потом голосом: жизнь – удивительная штука. Каждый раз, когда кажется, что вечность будет монотонной – тебе принесут радость и счастье. И вот для меня – ты счастье. Я помню, кто меня учил открывать бутылочное пиво на дереве около русановской набережной. Я помню, кто говорил со мной во время длинных прогулок по каналу ночь на пролёт. Я помню, у кого, на съёмной квартире танцевала под Мьюз, я еще много чего помню, но, Господи, какое счастье, что мы с тобой встретились настолько лично, что от нежности можно разжигать костры. Люблю тебя, моя славная, моя нежная, моя самая-самая.

так это о том, что не сподобилась купить себе бумажного Геродота. Возможно, даже и не девять томов, а только Мельпомену.

Прекрасный же дядька в плане скептицизма. Это же если по-бабьи грешно додумывать, то процесс написания «Истории» выглядеть будет примерно так:

Геродот ходит по рынку и хмурится. На лбу видно основательный мыслительный процесс. Останавливается около торговца рабами. Молчит и поглаживает бороду.

Торговец: Милсдарь, вы что-то хотели?

Геродот:…

Торговец: Нынче прекрасный выбор! Никаких сирых и слабых! Здоровые рабы для всех видов сезонных работ! Есть рабыни, усмирённые дорогой! Есть строптивые девы. Может мальчики интересуют? Чем помочь милостивому господину?

Геродот: Мне нужны их глаза.

Торговец: Господин приказывает вырвать рабам глаза?!

Геродот фыркает, хмурится еще сильнее, но продолжает смотреть: Откуда они?

Торговец: Вчера судно вернулось с земель, что на севере за Понтом Аксинским.

Геродот: Прекрасно, беру тех, кто проявил способность к языкам.

Месяц спустя Геродот и откормленные рабы сидят во внутреннем дворике и запивают виноград вином.

Геродот: так ты, значит, говоришь, что за скифией только пустыня?

Раб номер раз: Отвечаю! Пустыня и край мира! Там даже деревьев нет! бабка говорила, что когда-то, вместо пустыни были железные леса, а за железными лесами – страна инистых великанов! Бабка говорила, что она пришла с северо-запада с мужами, похожими на медведей, спасаясь от тех самых великанов.

Геродот: Ну не, парниша, давай как-то без сказок, я тут историю пишу, как бы!

Раб номер раз: Та крест на пузе, реально великаны, они и вытаптывали весь тот лес!

Раб номер два: Ой, ща со смеху помру! Он еще в трюме эти сказки рассказывал! Ничего там не пустыня. Там болото, а за ним леса. А в лесах тех живут язычники что хоронят своих мёртвых стоя и с посохом!

Геродот: Зачем стоя?!

Раб номер раз: Копальхен делают! (ржёт)

Геродот: Что это за диво?!

Раб номер раз: А это, милсдарь, когда тушу свежеубиенного животного оставляют в болоте гнить на определённый срок, чтоб затем не без удовольствия съесть.

Геродот: Какая восхитительная гадость! Так и запишем, за Скифией живёт племя… Назовём их андрофаги… Пожиратели людей! Замечательно ребята, на сегодня хватит. Идите дальше собирайте оливки.

В банке – перспективные шампиньоны, замшелая, трухлявая коряга и папоротник. Перспективными шампиньоны являются только в моей голове, но я верю, что споры, упавшие в землю дадут потомство. А так как грибы были трепетно принесены из парка, то шансы есть. В конечном итоге, не всё ж поганкам расти. Мох на коряге вот вообще молодец, возрадовался и выпустил ризоиды. А папоротник, радость моя, проклюнулся тремя улиточными листочками и пока что согласен жить. Короче – восторг. Так вот, о папоротнике. Выкапывала его в лесу, в последний день лета, потому что кочедыжник. По крайней мере так мне показалось. Кочедыжник, кстати, не совсем тот папоротник, на котором можно было найти огненный цветок, в ночь на Ивана Купала, но он тоже интересный и тоже давал знания (мне не дал, это я так просто, делюсь интересным). В древние времена, отчаявшиеся бабоньки проводили с ним всякие дикие ритуалы. Он, так же, назывался ведьминым корнем (хотя, если так покопаться, любой корень такой). Так вот про ритуалы с плясками и заговорами, которые являются малыми фольклорными формами, но поражают фантазией. Например, за корнем ходили в страшную полночь, наговаривали на него текст типа «Из глуши лесной, мерзкой сырости, кочедыга, появись, в тело злого кого-то вселись», дальше корень несли домой, три ночи с ним говорили, а на четвёртую выносили и сажали в специальном месте, в каком не скажу, потому что это действительно дико. И пока папоротник растёт, тот, кого пытаются извести – медленно изводится. Короче, по лесу походить, много странного о людях можно вспомнить и узнать.

смотрела, как кормят уток. Среди стаи было несколько чёрных утиных подростков с белыми полосами на клювах. И тут я увидела его. Победителя по жизни, героя моих детских грёз. Утки, они как плавают? Будто по глади скользят. А этот, прелесть моя, был весь под водой, только шея торчала. И вот он плывет изо всех сил, будто пытается не утонуть, но плывет же. Схватил булку, вылез на камень, перья во все стороны и ест. И вот видно по птичке – смог. Победил.