Любовь Сушко - Тигры уходят, коты остаются. Сказки заповедного леса

Когда-то он был сотворен помощником Лешему Тихону, когда тот уже с людьми не справлялся, а наказывать их никак не решался – жалел.

Тогда этот дух и появился, Лада ему наказала останавливать тех, кто в лесу безобразничал.

– А много ли я смогу сделать, если того нельзя, этого нельзя, не потопить их хорошенько не придушить.

– А ты и поступай так, чтобы мало им не показалось, но при этом никакого насилия.

Уселся Аука на пенек, да и стал голову ломать, что же ему такое сделать надо? Думал – думал, да и придумал. Стал он их кружить, заставлял пугаться и заблуждаться, да так, что и днем с огнем дороги не найти. Хорошо это у него получалось, потом он еще Водилу черта обучил своим премудростям.

Скоро слухи среди людей пошли, что если ты со злыми мыслями в лес пришел, и что-то творить начал, то такое на тебя свалится с неба прямо, что и оглянуться не успеешь, как закружился, завертелся да в болото упал.

– Бежать надо.

– А как бежать, если со всех сторон за тобой гонятся, а там, где не гонятся, там болото страшное.

Так люди понемногу и отучились безобразничать, даже те, кому очень хотелось, услышат шум, вспомнят, как жутко и страшно было, и перестают.

Вот на этот раз что-то такое с самим Аукой случилось, что он заблудился на болоте, мужик больно вредный оказался. А когда вернулся, тут он и тигрят, и львенка, и леопарда и саму Зевану – всех разом и встретил.

– А это что за нашествие такое? – озадачился он и сразу к коту Баюну обратился.

– Пока ты там болота изучал, у нас к двум нашим животинам диковинным еще три прибавилось, вот весело теперь будет.

И он рассказал, как появился у Ажбеты сначала белый тигренок, потом у Соловья рыжий, а уж потом с Василисой и третий пожаловал.

– Так вы никакого счастья царю Гороху не оставили? – неожиданно стал о царе заботиться Аука.

– А чего ему оставлять, сам должен был думать, что и как ему делать, а если не беспокоится, то нам и вовсе не пристало за него думать, – ворчал кот.

Вот его- то Горох волновал меньше всех остальных.

– У всех есть свои тигры, львы, леопарды, только у меня да у царя Гороха никого нет, – неожиданно выпалил Аука, – И все из-за вас, пока вы тут развлекаетесь, мне пришлось все болота пропахать, с людьми возиться. Кто же после всего этого тебе достанется?

– Ты не переживай особенно. Они в лесу останутся, и тебе за ними приглядывать придется. Ведь если мы тигров лишимся, то не видать нам счастья никогда, – говорил кот.

– А мне хоть один тигренок достанется?

– Ты за всеми смотреть будешь. А как только какая ведьма чужая пожалует, так не зевай, уж ты ее запутай хорошенько, – просил Баюн, он видел, что обиженного духа надо к делу обязательно приставить.

– Трех все-таки много, – они ведь не всегда в одном месте будут, – упрямился Аука.

Вот и пойми его и разбери, недавно он сожалел, что ни одного нет, а теперь, что их слишком много. Но выход нашел сам дух, пока еще кот ничего придумать не успел.

– Знаешь, пошлю—ка я к тебе моего лисенка прирученного Рыжика.

Кот стал припоминать того самого лисенка. С ним так долго помнить Аука возился.

– Я его приручил, конечно, научил всему, что сам знаю. Но когда осень, а потом и зима наступит, и мне надо будет со всеми уходить, не буду же в Пекле держать, он зверь, а не дух, вот он с тобой и останется, вдвоем вы с тиграми и с ведьмами точно справитесь.

Кот подумал еще немного. А потом решил, что Аука прав, лисенок им точно пригодится.

– Только ты все-таки нас не бросай совсем, а там видно будет, – усмехнулся он. Так судьба тигрят и была решена в одночасье.

Именно так, как наш кот Баюн про лисенка потом написал, все и было.

Когда кот и Аука разыскали лисенка Трофима или Рыжика, как его мама лиса назвала, он играл с ежиком в какую-то замысловатую игру.

И только казалось, что ежик убегал и прятался, на самом деле он заморочил давно голову лисенку, и тот кружился и бегал как угорелый, и ничего не мог понять из того, что здесь с ними происходило.

– Колючий, а ну-ка отстань, нам лисенок нужен, – оттолкнул небрежно ежика медвежьей лапой, которую он все время носил с собой, Аука.

Ежик заверещал, зашипел, но ему все-таки пришлось уйти, с Аукой спорить не стал бы не один ежик, они все знали, что страшнее Ауки зверя нет.

Но что-то такое случилось, так что лисенок оступился, наступил на какое-то место на тропинке, которое оказалось только прикрыто травой, на самом деле там была яма. Лисенок полетел вниз без оглядки. Аука подпрыгнул на месте.

– Куда лисенка дел? – удивленно спросил Баюн, он отвлекся, не мог понять, что же произошло, и сам крутанулся так, что чуть не упал в ту самую яму, где уже сидел лисенок.

– Ой, Соловей, ой Разбойник, чего он только тут не натворил, – стал ругать Соловья Баюн – он сразу догадался, чьих это рук дело.

Но Соловья поблизости не было, а сами они никак не могли вытащить лисенка из той ямы. Аука сорвался с места:

– Ты будь тут с ним, – говорил Аука на ходу, а вернее, на лету, а я пойду за волком.

Кот тоже знал, что только сумеречный волк и сможет вытащить из этой ямы лисенка. Кот сидел около оврага, к нему подошли тигрята, и он стал рассказывать им, сколько опасностей может таиться в заповедном, уж не говоря обо всех других лесах.

– Я знаю, это Соловей таких ям нарыл, – говорил тигренок Трофим, – он мне сам об этом рассказывал.

И в голосе его прозвучало что-то похожее на гордость за своего старого приятеля.

– Ой, попадется мне твой Соловей, я ему все руки повыдергиваю, чтобы больше не творил такого, – пообещал кот.

– Так если ему выдернешь, он других заставит ямы копать, было бы только желание, – не унимался Тигренок.