Диана Халикова - Исповедь Лимонной сеньориты

Но в моей жизни никогда не бывало гладко. Где-то в марте 1998-го мама просто меня не забрала. Я помнила телефон её подруги, поэтому работники центра позвонили и отвезли меня к ней. Как назло, у тёти Тамары схватило спину, но всё же она заботилась обо мне два выходных дня. В один из них пришла мама, пьяная, а ночью исчезла…

В понедельник меня забрали от тёти Тамары. Это была последняя неделя пребывания в центре. Мама приехала пьяная, увезла меня и больше возить не стала. Ей было стыдно за себя, и этот стыд был сильнее, чем забота о моем благополучии.

Дальше меня ждали два года «жести». Но об этом в следующей части.

7

Это самая сложная для меня часть психологически, поэтому я просто изложу факты.

Два года я не училась в школе.

Мама всё чаще уходила в запои.

Каждый раз, когда она пила, у меня была сильная истерика.

Она приходила и падала рядом пьяная, в одежде, я вытаскивала из её карманов мелочь и прятала, чтобы после запоя нам было на что купить хлеб.

В наш дом были вхожи бомжи, алкоголики и наркоманы. Среди них встречались бывшие дипломаты, певцы, художники.

Какое-то время с нами жил бомж, который зарабатывал тем, что воровал цветы с кладбища и продавал. Он спал на кухне на матрасе и был маминым любовником.

Однажды я 7 дней без перерыва пролежала на резиновой медицинской утке.

Когда мама начала подкладывать железную утку, у меня появилась огромная рана, её 3 месяца лечили в больнице.

Однажды она пропала на сутки, я лежала без возможности встать, поесть, попить. Хотелось умереть, как никогда ни до, ни после. Я взяла пипетку, сломала стеклянную часть и пыталась осколком порезать вены.

1998 год поразил нас ещё и кризисом. Жили на грани. В 2000-м начала меняться ситуация в стране, ко мне стал приходить учитель, социальная служба организовала обеды, жить стало полегче.

Мама продолжала пить. Во время первых визитов педагога она держалась, наводила порядок. Но постепенно забросила всё; учитель занимался со мной в комнате, а на кухне продолжалась пьянка.

Педагог доложил о ситуации, куда надо. 11.05.2000 меня забрали. Я дико кричала и просила оставить.

С того дня я больше не виделась с мамой ни-ког-да.

8

Детский дом. Он мне снится до сих пор!

Когда меня забрали у мамы, первые две недели я провела в больнице своего же города. Затем две женщины из соцзащиты вместе со мной отправились куда-то на поезде. Сказали, что в санаторий. Привезли в детдом.

Честно? Я думала, что детдом – это ужас. Что меня кинут на солому и будут кормить сухарями. Но всё было не так страшно.

Первое время я тосковала без мамы, лежала и плакала. Шло время, и потихонечку я влилась в детдомовскую жизнь.

У меня ещё не было своей инвалидной коляски, приходилось делить одну на двоих с другой девочкой. Она почти всегда лежала, и я могла ездить.

Ох. Вот как про всё написать? Это целый мир, целая жизнь. Настоящая дружба, первая любовь, учёба, увлечения. Жизнь!

Если вы читали книгу Мариам Петросян «Дом, в котором…», то примерно сможете понять атмосферу нашей жизни. Если не читали, советую. В общем, детдом стал моим счастливым билетом. Я получила отличное образование, обрела настоящих друзей, научилась жить, не боясь выйти в мир в инвалидной коляске.

Те, кто стал моим другом в детском доме, по сей день рядом! А, например, с Ольгой мы подружились в детдоме, а теперь дружат и наши дочки!

Конечно, было и плохое. Но! В чьей жизни этого нет?

Я попала в детдом в 12 лет. Вступила в подростковую жизнь. Скажу честно – утром я была активисткой-отличницей, а вечерами плохой девчонкой. Я пила, курила, перецеловалась с кучей мальчишек, влюблялась, писала стихи, страдала, творила глупости. Я жила по-настоящему, и это было прекрасно!

9

Итак, я рассказала о хорошем в моей жизни в детском доме. Теперь добавлю негатива, чтобы вы не думали, что быть детдомовским ребёнком – значит жить в полной безопасности и заботе.

Больше всего там не везёт малышам. В нашем детдоме была хорошая дошкольная группа, воспитатели давали детям много тепла, но, кроме них, было достаточно работников, которые обращались с малышнёй жёстко. То есть накричать матом или отлупить мокрой тряпкой было чем-то обыденным.

Этих детей в большинстве случаев бросили ещё в роддоме. Некоторых отняли у родителей, если те пили, принимали наркотики. Малыши родились с инвалидностью, кто-то совсем не может ходить, у кого-то нет рук или ног. Но и на таких несчастных может подняться рука взрослого. И это никто не считал жестоким. Все привыкли.

Дошкольники питались отдельно. Нянечки часть съедали сами, часть давали другим нянечкам. И остальное уже делилось между детьми. Девочки, которые передвигались на коляске (в том числе и я), жили на втором этаже и тоже не могли есть в общей столовой, независимо от возраста. Они также получали лишь часть положенной порции.

Жаловаться было нельзя, стукачей никто не уважал. Такие вот порядки.

Кроме малышей, многих благ лишались именно дети на инвалидных колясках. К примеру, я жила на втором этаже. Летом лифтёр уходил в отпуск, а в будни работал лишь до 17.00. Это означало, что, когда его не было, мы не могли выйти на улицу.

Лагеря, санатории, поездки были только для ходячих детей. Очень редко куда-то брали колясочников. Это было очень обидно. Я училась на «5», и очень хотелось, чтобы меня похвалили и куда-то свозили, но в итоге брали двоечников и хулиганов, просто потому что те могли ходить.

У меня была прекрасная классная руководительница – Бородина Валентина Витальевна. Благодаря ей этот порядок немного облегчался. Она старалась делать для нас многое в рамках своего классного руководства, а также вывозить куда-то по мере возможности. Например, однажды она нас, колясочников, отвезла с ночевкой в лес. Это очень сложно, но у нее получилось, и такое не забывается.

10

2006 год, середина августа, мне 18. Я провела сумасшедше хорошее последнее лето в детском доме. Меня посадили на автобус, рядом двое сопровождающих и друзья, которые уже начали учиться в колледже.

Когда автобус тронулся, я заплакала. Шесть лет моей детдомовской жизни подошли к концу. Впереди меня ждало что-то новое, было немного страшно, но интересно.

Вступительные экзамены прошли отлично, и русский, и математику я сдала на высший балл. Хотя, если честно, по математике до высшего не хватало 2-х баллов, но преподаватель мне добавил их за… чувство юмора.

И понеслось! Учёба, любовь, друзья, гулянки, сцена, выступления, конкурсы… Это было нереально круто.

В группе я была одна на коляске, да и вообще, в те годы колясочники только-только начали поступать в колледж. Но проблем мне это не принесло. Я была максимально открыта миру и жизни.