Дмитрий Ефремов - Полёт японского журавля. Я русский

– Мы проверили часть ваших показаний, Идзима. Похоже, что вы не обманывали нас. Могу с уверенностью сказать, что вас не расстреляют как шпионов.

– Не всё ли равно, в качестве кого нас расстреляют, – недовольно пробурчал Синтаро. Вязов рассмеялся.

– Или у вас нет чувства юмора, или оно слишком хорошо развито. Но если вы так хотите знать, то нет, у нас не всё равно. Но не будем об этом. В конце концов, расстреливать вас пока никто не собирался.

Вязов остановился и сделал паузу, внимательно вглядываясь в глаза Синтаро.

– Спасибо, – коротко ответил Синтаро по-русски, немного склонив голову.

– Не стоит. Впрочем, пожалуйста, – немного удивившись, по-русски ответил Вязов. – Признаюсь, что было непросто отстоять вас, и убедить следователя в том, что вы не шпион.

– Но мы и вправду не шпионы!

– Не волнуйтесь, Идзима, и давайте к этому больше не возвращаться.

– Что вы от меня хотите, господин офицер?

– Не буду ходить вокруг да около, Идзима, я хочу предложить вам работать.

Синтаро замер от удивления, и наконец-то осмотрелся. Это был закрытый просторный двор, несколько военных в отдалении, разделившись на пары, отрабатывали приёмы рукопашного боя, рядом два солдата, раздевшись до пояса, пилили большой двуручной пилой дрова; никто не обращал на него внимания. Осознав смысл слов, Синтаро почувствовал, как в груди его всё похолодело.

– Вы хотите, чтобы я пилил брёвна? – спросил Синтаро, на что Вязов открыто рассмеялся.

– Вы в который раз удивляете меня, Синтаро. Не думайте о брёвнах, я предлагаю работу иного характера. Из вас может выйти хороший разведчик. Учтите, что мы не всякому перебежчику делаем такое предложение, скорее наоборот, это редкое исключение.

– Вы предлагаете мне стать шпионом?

– В общем, да. Ваша внешность, способность мыслить, возраст… Вы нам подходите, Идзима, поэтому я предлагаю вам хорошо подумать над предложением.

– А Изаму?

– Китамура нам не подходит, если честно. Он слишком прямолинейный. У нас таких называют простаками. А вы подходите. Пока можете не отвечать, я понимаю, что для вас это неожиданно, поэтому всё обдумайте. Ломать вас никто не собирается. И сразу скажу, что поскольку вы японец, то и против родины своей вы работать не будете. Нам нужен разведчик, но не предатель. Ладно, оставим это, – Вязов похлопал по плечу Синтаро и подвёл к солдатам, которые пилили дрова. – Предлагаю вам размяться, думаю, это пойдёт вам на пользу, после двух недель безделия.

– Но я не умею, я никогда не делал этого.

– Здесь нет ничего сложного, не бойтесь, Идзима, в конце концов, когда-то надо отрабатывать свой хлеб.

Когда Синтаро увели, Изаму впервые за минувший год ощутил, как неуютно ему быть одному, как привык он к Синтаро, при этом чувствуя не только привязанность к нему, но и зависимость, словно он был старше. Его никто не трогал и не отвлекал от мыслей, пока не пришёл охранник. Когда Изаму уходил, все вдруг стали подходить к нему и прощаться. Один из солдат, тот, что заступился за них в первый день, отдал ему вещмешок, без слов показал, как завязывать его на узел, и как крепить к нему скатанную шинель или телогрейку. Покидать камеру было волнительно и даже страшновато, он не знал, что его ждёт за её пределами, и надеялся лишь на то, что снова увидит своего друга, с которым свела его судьба.

Когда его вывели из тюрьмы, то первое, что удивило Изаму, это яркое солнце, оно ослепило его настолько, что несколько минут он стоял на одном месте. Охранник словно знал, почему задержанный не двигается, и терпеливо ждал. Когда глаза привыкли к свету, то ещё больше его удивило то, что в дальнем углу двора его друг пилил дрова. На пару с военным, по другую сторону длинного бревна, он тянул на себя большую двуручную пилу. Изаму растерялся. В этот момент к нему подошёл офицер, который их допрашивал. С улыбкой поглядывая на то, как Синтаро и русский солдат работают, он достал папиросу и закурил.

– Вы не курите? – спросил он на японском. Изаму растерялся и втянул голову в плечи. И предложение, и чистота речи офицера, и его лёгкая улыбка, смутили Изаму. Рядом никого не было, и офицер спросил: – Пока ваш друг учится пилить, хочу задать вам вопрос не для протокола. – Каким вы видите своё будущее? Не торопитесь отвечать, Китамура. Подумайте. Имейте в виду, что вы отвечаете перед нашим законом по всей строгости военного времени. Не пугайтесь, о высшей мере пока речи не идёт, поскольку у нас нет оснований обвинять вас в шпионаже. У нас нет сомнений, что границу вы перешли случайно, но вернуть вас обратно мы не можем, да и вы, полагаю, не очень хотите этого. Ведь так?

Изаму насторожился, он не мог понять, к чему эти слова.

– Нас будут судить? – спросил Изаму, искоса поглядывая на своего друга. Синтаро продолжал тянуть ручку пилы, и было видно, что он устал, хотя напарник его работал легко, и даже что-то говорил Синтаро и улыбался. Это была странная картина. Синтаро до этого никогда не пилил, но у него как-то получалось. Чурки отваливались одна за другой, и когда бревно распилили полностью, они пошли за новым.

– Хочу открыть вам секрет, Китамура, вас и вашего друга осудят за переход границы, и поскольку никакого другого противозаконного действия вы не совершили, то вам, самое большее, грозит пять лет исправительных лагерных работ.

– Зачем же вы меня спрашиваете, если всё знаете на пять лет вперёд? – приглушённо спросил Изаму. – Что мы плохого сделали, чтобы сидеть в вашем лагере? За что нас исправлять? Мы всего лишь беглецы.

– А про войну вы ничего не слышали? Вас, между прочим, могли и на месте расстрелять, – рассмеявшись, ответил Вязов. – А потом – за ваше вранье на допросе. Но давайте забудем об этом. Вас ждёт, по меньшей мере, пять лет за колючей проволокой, кстати, ваш друг уже немного познакомился с основным видом деятельности в лагере. Обычно у нас пилят лес.

– Что вы от нас хотите? – спросил Изаму, наконец, сообразив, что их не просто так оставили в живых.

– А вы, Китамура, не такой глупый, каким показались мне на допросе. Я хочу предложить вам сотрудничество. Не волнуйтесь, от вас многого не потребуется.

– Я простой рыбак, что с меня взять. Мы даже стрелять не умеем.

– Ну, винтовку вы, всё-таки, подержать успели.

Изаму ушёл в себя, вспоминая, как их учили колоть штыком соломенное чучело, очень похожее своими приклеенными белыми усами на того солдата, который пилил бревно с Синтаро. – У нас не было выбора, господин офицер.

– Товарищ майор. Так у нас принято, а господ у нас давно уже нет. Конечно, вы можете подумать, что отбудете наказание и вернётесь домой в Японию. Но дело в том, что вы со своим другом для японских властей не просто солдаты, попавшие в плен, а дезертиры, вы бросили своих товарищей. В их глазах вы оба предатели, и за это вас по головке не погладят на родине. Неужели вы думаете, что ваше бегство, по сути, с поля боя, сойдёт вам с рук? Раньше, таким как вы, рубили головы, мы же можем предложить вам работу. Конечно, пилить дрова у нас есть кому, для начала мы внедрим вас в группу ваших солдат, и вы будете сообщать нам о том, что думают военнопленные, что говорят, может, среди них есть те, кто совершал преступления против мирного населения. Нам нужны осведомители, и вы очень для этого подходите. Ну а потом жизнь покажет. Ну, так как? Согласны?