Наталия Коршунова - Пообещай мне стать счастливым! Сборник LOVE-STORY

А Толик молодец, ни сном ни духом обо всей этой Санта-Барбаре. И Лилька после родов вообще вина в рот не берёт – боиться в подпитии сболтнуть лишнего. Ведь в напряге живёт: всё наперекосяк, Толика она ненавидит уже, Дино не может забыть, денег нет, на работу её не брали, да ещё я на её шее повис. Я, конечно, не нуждаюсь, сама видишь – только въехал в столицу – сразу замутил с богатенькой тёткой. А ты чего ревёшь-то, бэйба?

Я сама не знаю, в какой момент у меня просто градом потекли слёзы по щекам. Представив, что будет с Толькой, когда он узнает всю эту грязь, я просто жалобно всхлипнула. И процедила этому братцу:

– Ну и сволочь же ты, Равиль Маратович. Совсем недалеко от сёстры ушёл. Вылазь давай из тачки, аж противно сидеть с тобой рядом.

– А вот мне не противно, – повернулся он ко мне всем корпусом. – Я бы ещё просидел, и не просто так. Поласкался бы с тобой.

– Вали нахуй отсюда, бабушек своих ласкай!

Я с силой выпихнула его из машины, засунув в его карман пару купюр, за царапину и за откровенность.

– Оу, зайка, а мы можем поладить с тобой, – окинул он меня блядским взглядом. Почувствовал богатую тёлку, сука!

Вместо ответа я захлопнула дверь и сорвалась со стоянки.

Я ехала с большой скоростью, а слёзы просто застилали глаза.

Звук айфона известил меня о новом сообщении на почту.

Медцентр.

« По результатам исследования предоставленного Вами биоматериала, мы даём стопроцентную гарантию, что носители этих ДНК являются друг другу родственниками. »

Дино и Дамир родственники!

А Толик не отец. Отец малыша – Динияр.

Да, собственно, результат уже известен был ещё полчаса назад.

Снова слёзы. Градом просто.

Подъехав к своему дому я ещё долго всхлипывала. А, когда успокоилась, позвонил папочка:

– Дан, ты… Не занята? – голос какой-то растерянный. И виноватый.

– Нет. Паркуюсь у дома. Что случилось?

– Мама в больнице. Нервный срыв. Приезжай.

– Из-за тебя? – прошептала я.

– Да. Прости.

Я развернула машину и помчалась в больницу. Этот мой горячий парень совсем обнаглел: притащил какую-то шлюшку прямо домой, пока мама на работе. А у ней голова заболела, вернулась раньше, и…

Как в анекдоте.

Только всё печально и совсем не смешно.

Всю ночь я провела с ней, спящей под капельницами. А утром она завозилась, и, сжав мою руку, открыла глаза и спросила:

– Дан, это ты?

– Да, привет, как ты? – улыбнулась я.

– Дан, ты одна здесь? – спрашивала мама, а сама часто моргала и протирала ладонью глаза.

– Одна. Мам, ты как? – я не понимала, почему она это спрашивает.

– Не вижу ничего. Вижу смутно только твой белый халат и чёрные волосы. А за твоей спиной вообще ничего не вижу.

Я кинулась за доктором.

Обследования, анализы, консилиум. И через час – вердикт:

– Сильное нервное потрясение повлияло на зрительный нерв. Осложнилось проблемами с сетчаткой. Вобщем, операции по восстановлению зрения в таких случаях делают хорошо в Казахстане, в Астане. Но мы связались с ними – они готовы принять маму лишь через три месяца. А за этот срок зрение может упасть до нуля.

– Астана?.. – растерянно промямлила я.

– Да. Я вижу, вы люди небедные. Может, попробуете без очереди, со спонсорской, так сказать, помощью, – посоветовал доктор.

Астана! Родина Толика. А у него родители – врачи. Может, посодействуют? Хоть через месяц маме место выбьют. И пофиг, что мы с Толиком не общались с того дня. Я обижалась на него, а он, наверно, понимал, что наговорил лишнего, и тоже молчал.

Но ради мамы я решилась ему позвонить.

– Толь, здравствуй, – стараясь не плакать, произнесла я.

– Данусь, привет! – извиняющимся тоном ответил он. – Ты прости меня, дурак я, ну правду ты мне всю сказала, а я…

– Толь, подожди, не об этом сейчас. У тебя папа не знаком с кем-нибудь из Института микрохирургии глаза в Астане?

– Знаком, конечно, и со всеми. Он там ведущий офтальмолог.

– Толясик, миленький, помоги! – разрыдалась я и сбивчиво объяснила суть дела.

– Срочно перешли мне все результаты обследования, – велел он.

А через полчаса мне позвонили с незнакомого номера:

– Даниэла? Здравствуйте, это Василий Ким беспокоит, папа Толика. Берите билеты на ближайший рейс до Астаны. Времени мало. Отзвонитесь мне, когда вас ждать. Палата для Вашей мамы уже готова.

Толик примчался уже в аэропорт:

– Данусь, вот телефоны и адрес моих родственников. И вот небольшая сумма в казахской валюте, чтоб не искать в аэропорту банкомат. Тебя моя мама встретит, я ей уже отправил твоё фото и номер телефона. Да, и жить будешь у нас.

– Толь, да я уже забронировала гостиницу, – замахала я руками.

– Отменяй бронь. Всё хорошо закончится, Дан. Верь мне, – он обнял меня, а я просто разрыдалась. И плакала я уже не из-за мамы. А из-за всего этого блядства, которое творится вокруг моего идеального Султанчика. И которое я не могу разрубить вот так, как он мою проблему, одним звонком своему отцу.

Потому, что не знаю, что для него больнее: жить вот так или узнать эту чёртову правду.

10.

М ама Толика, Зоя Анатольевна, в аэропорту сама к нам подошла, узнала меня по фото. И отвезла мою маму сразу в клинику, а меня – в их дом. Я ещё пыталась слабо сопротивляться гостеприимству их семьи, но она была непреклонна:

– Друзья Толика – наши друзья. Не волнуйся, Дан, дом у нас большой, и ты нас совсем не стеснишь.

Уже раскинувшись на мягкой кровати в комнате для гостей, после освежающего душа, я ответила на звонок своего босса:

– Да, Вадим Андреич, всё норм. У вас как? Ну, я на связи 24/7, звоните, если вопросы будут. Недельку отдохнёте от меня, – я рассмеялась, а потом тихо спросила:

– А можно попросить Вас кое о чём?

– Давай, – насторожился босс.

– Я бы хотела, чтобы к моему приезду на фирме не было Лилии Ким, – почти шёпотом произнесла я. – Не увольняйте, просто переведите куда-нибудь в филиал.

– Я надеюсь, это никак не связано с твоей мамой? – обеспокоенно спросил он.

– Нет-нет, просто… – я замолчала, подбирая объяснение. – Впрочем, я всё объясню, когда приеду. Уверена, что Вы поймете меня.

В семье Толика царил такой мир и покой, что я поначалу просто офигевала! Одни совместные завтраки чего стоили: горячие сырники, оладушки или блинчики, варенье, сгущёнка, творожный десерт, ароматный чай и крепкий кофе, восточные сладости… И они, мама и папа Толика, сидят рядышком, общаются, улыбаются, чуть кокетничают. А потом Зоя Анатольевна целует Василия Григорьевича у порога, когда он уходит на работу, и машет ему в окно рукой.

Чёрт! Я такое утро в своей семье видела раз пять-шесть за всю жизнь! Обычно папуля заявлялся под утро, благоухая «чужой бабой», а мамуля, пряча заплаканные глаза, начинала резко собирать со стола чашки и блюдца, и мыть их, отвернувшись к раковине. И я старалась быстрее улизнуть из дома, торопливо пихала в себя бутерброды и выбегала из-за стола. Не хотела видеть их разборок, слышать папочкины «сказки» про напряжённую работу до утра, наблюдать мамин горестный взгляд.