Данила Ноздряков - Люди с пониженным социальным отверстием. Сборник рассказов

Пока основная масса жителей рабочего посёлка имени Скотного Двора придавалась алкогольному угару, более деловитая часть населения принялась за дело. Перво-наперво она разделилась по интересам на несколько враждующих друг с другом группировок. Так проще воровать деньги и делить асфальт, хотя никакого асфальта у нас в посёлке отродясь не было: одни бурьяны, да купыри. Официальная же власть ничего лучше не придумала, как на центральной площади организовать перманентное выступление звёзд популярной эстрады и каждые полчаса запускать фейерверки, несмотря даже на дневное время суток и то, что из всех звёзд популярной эстрады согласился выступать лишь Егор Криденс Клирвотер Ревайвал. Кстати, на центральной площади за всё время своего перманентного выступления он успел записать 42 миллиарда новых альбомов, прежде чем был убит служителями чёрного культа пончиков с шоколадной посыпкой.

Главной и опаснейшей группировкой считалось сообщество пурпурновласовых библиотекарш, способное замедлять сердцебиение людей вплоть до нитевидного пульса с помощью кладбищенской скуки и могильной тишины. После того, как они подмяли под себя банду театралов и корпорацию учителей-педофилов, их шансы на царствие в рабочем посёлке возросли до апогея. Ещё сильнее упрочнились они, когда в объединение влилась небольшая, но безумно опасная бригада поклонников творчества Сергея Эйзенштейна под руководством идиотически пассионарной Почётной деятельницы региональных творческих искусств Яни́ны Я́ниной.

Во второй сильнейшей группировке объединялись в священную унию поклонники творчества великого отечественного поэта Александра Сергеевича Пушкина. Это ответвление общефедеральной сети, подробную историю которой можно проследить в фильме Юрия Мамина под названием «Бакенбарды». Посему про них особо тут не будем распыляться.

Разобщены оставались фанаты студенческих команд КВН: «Метрополис», «Скорейшей смерти» и «Динамо». Конечно, числились фанатские группировки и столичных команд. На выступлениях они оказывали поддержку своим любимцам кричалками, вроде «Метрополь сосёт моль», «Скорейшей смерти для Скорейшей смерти» и «Эй, Динамо, жемчужина КВНа/ Эй, Динамо, не может жить без члена/ Эй, Динамо, ты самый сраный клуб/ Так, отсоси, Динамо, три тысячи Кивинов». Также часто они поддерживали свои команды на выступлениях в поселковом доме культуры «Красный Факер» новогодней пиротехникой и раскрашиванием собственных физиономий в клубные цвета аквагримом.

От пиротехники же дом культуры и сгорел поздним ноябрьским вечером на финале районного чемпионата клубов весёлых и находчивых. Главным козырем фанатов считалось накрыть оппонентов внезапной шуткой, называемой экспромтом. Однажды со смеху полегла даже бригада «скорейшесмертцев» от экспромта «метропольцев».

Наиболее наименее опасной и примечательной из всех бригад были велосипедисты. Приверженцы катания на двухколёсных драндулетах на жаргоне именовались бесами; они обычно ездили за городом и пытались давить сельских дерибасов. Но опасности не представляли, потому что под колёсами машин ещё неорганизованной банды автомобилистов погибало гораздо больше бесов, чем сельских дерибасов под колёсами велосипедов.

Так продолжалось до тех пор, пока бесов не возглавил человек по фамилии Ставрогин. Он-то и привёл их к торжеству на рабоче-поселковом уровне и даже личному приему у рабоче-поселкового администратора. Новый руководитель, получивший титул велофюрера, внёс на обсуждение разумное предложение: главной группировкой станет тот коллектив, который за 14 дней сможет переистреблять-переубивать большее количество людей. В ратуше эту инициативу всеобще одобрили.

Был составлен документ под названием «Весёлый прейскурант смертей», в котором подробно расписывалось, сколько очков даётся за того или иного невинно убиенного. Меня как признанного эксперта по видеоиграм пригласили в комиссию по написанию списка.

Так, за убийство беременной женщины давалось полтора очка – неизвестно кем вырастит её дитятко и оценить его, как полноценного очкового человека не представлялось возможным. Значительно выше ценились учителя, врачи, особенно логопеды, и инженеры человеческих душ, а также мракобесы. Они могли произвести на свет Божий множество достойных людей, значит, за их ликвидацию давалось по тринадцать очков. Чиновников и депутатов имелось в достаточном количестве, но пользы они не приносили, поэтому их убийство вообще не засчитывалось. Ниже всего ценились сельские дерибасы, за них доставалось всего пол-очка.

Путём неимоверных усилий, не покладая насосов и покладая звонки, денно и нощно выезжая в поля, где отсутствуют оборудованные велодорожки (к слову, отсутствуют они не только в полях, но и во всём раб. посёлке) и стайками прикладываются употреблять алкогольные напитки и отдыхать после употребления алкогольных напитков сельские дерибасы, к ноябрю бесы смогли довести свой рейтинг до порядка семнадцати тысяч двухсот сорока трёх с половиной очков (17 243,5 points), тем самым выиграв электоральную кампанию и продвинув Ставрогина в должность рабоче-поселкового шерифа.

В день восшествия Ставрогина в чертоги рабоче-поселкового шерифа, бесы решили устроить ночной велопарад. Меня пригласили в качестве почётного гостя, и, уходя на бисиклетный шабаш, я сказал жене: «Ну, надеюсь, новые времена наступили, и мы вдоволь наедимся кильки в томатном соусе».

На единственном балконе единственного в рабочем посёлке двухэтажного дома из силикатного кирпича стоял Ставрогин и держал речь. Но, увы, вождь бесов был глухонемым, поэтому общался с собравшейся толпой исключительно жестами и нечленораздельными звуками. Вдобавок, во рту Ставрогин держал кусок рязанского сыра пармезан, а в другой вытянутой руке у него была зажата велосипедная цепь. И когда один крикнул: «Ымбму!», миллионы ответили перезвоном велосипедных звонков, а некоторые даже жали на клаксоны. Этим одним, естественно, был глухонемой Ставрогин. А миллионы – все двенадцать велосипедистов нашего рабочего посёлка и пятилетний Миша на своём трёхколёсном лисапеде, которого отпустили на ночной велопарад родители, только в связи с тем, что не застали начало новых времён и продолжали прибывать в длительном запое.

После приветственного возгласа мямленья и ответного звона, участники велопарада подожгли обмазанные машинным маслом велосипедные цепи и поехали к зданию ратуши, в народе высокопарно именующейся сельсоветом. По дороге длинной в пятнадцать метров не справился с управлением и заехал в канаву опытный велосипедист Куцевол и переломал себе конечности. От испытанной травмы опытный велосипедист скончался на следующие сутки.