Татьяна Хрипун - Оbearнись

Утро наступило как-то незаметно и обреченно: каменно-серое и безрадостное, как два последних дня, которые сделали меня северным Робинзоном без даже намека на верного Пятницу. Всего-то ничего прошло времени в масштабах вселенной, а чувство такое, будто ничего иного и не было: ни работы, ни увлечений, ни друзей, ни теплого жилища – ничего, только эта возвышенность над долиной с озером и бесконечная вода с небес.

Никогда еще не начинала новый день со слез, но все случается впервые. Лежа на стланике и вяло сменив холодные камни на теплые, успевшие изрядно поостыть с момента последнего подбрасывания дров в костер, я подложила левую руку под голову и уставилась в небольшую щель между пакетами, откуда видела все те же камни, мох, низенькие кустики еще не созревшей брусники и верхушки сопок вдали: одни за другими бесконечной цепочкой. Примерно в той стороне находится море – огромное и недосягаемое из-за горной гряды. Если я хочу выжить, мне придется идти туда, навстречу неизвестности и риску в любой момент погибнуть. Каждый час, что я трачу в пустопорожнем сидении, лишает меня жизненных сил и приближает конец.

Наверное, проще решиться на пешую кругосветку, сидя в шикарной квартире, чем мне на первый шаг в этом крутом маршруте. Даже мысль выбраться из своего убежища, собрать скарб в заплечный мешок и двинуть по долинам и сопкам куда-то на юго-запад была страшнее самого испепеляющего ночного кошмара, после которого до утра не унять дрожи.

Чтобы как-то отвлечься, я умылась водой из термоса, почистила зубы, нанесла крем и пошла сама с собой на компромисс: перед началом большого пути нужно как следует подкрепиться, а для этого следует открыть ножничками банку тушенки и съесть ее всю, освобождая тару для кипячения воды. После этого основная единица моих продовольственных запасов исчезнет, но назад дороги уже не будет.

Дольше уговаривать себя мне не пришлось: мысль только додумывалась, а руки уже проворно втыкали тонкие лезвия ножниц в крышку банки и ловко вспарывали ее по краю. Как только ноздрей коснулся аромат тушеного мяса, я перестала соображать и, развернув ножницы ушками, стала ломать и зачерпывать ними куски говядины, которые ловко отправляла в рот. Лишь когда половина была проглочена, поймала себя на необходимости жевать тщательнее, чтобы сохранить чувство насыщения на подольше.

Сколько раз мы с бывшим мужем грели тушенку на костре и, всыпав туда немножко лапши, делали настоящие макароны по-флотски: минимум теста, максимум мяса и все приправлено дымком и кусочками с треском вылетевшей из открытого огня золы. Тогда мы много катались на мотоциклах с рюкзаками, палили костры, смеялись и занимались любовью. В какой момент произошла трансформация от его ласковой улыбки до фразы: «Я не могу дальше жить со стервой», я не успела понять. Где-то среди этих счастливых пяти лет затерялась страсть и нежность, взаимопонимание и восхищение, оставив лишь упреки и горечь.

Где он сейчас? С той, которую мне предпочел? В этот час они, наверное, собираются на работу и, шутя, толкаются в кухне. Мы часто так делали, когда вставали в одно время и спешили, опережая друг друга, приготовить завтрак, одеться и разъехаться до вечера. Наша жизнь была почти идеальной. Почти…

Если я продолжу думать о самых болезненных событиях в моей жизни, то зачем вообще куда-то идти: ляг у костра и жди смерти. Потому что жалость к себе зашевелилась ершистым комком в горле и навернулась на глаза злыми слезами. Я была достойна счастья не меньше других. Но на сегодняшний день, мы не берем во внимание авиакатастрофу, я осталась совершенно одна: без Алки, которая вернулась в Москву, объявив мне о своем решении за месяц до отъезда, и без Алика, того самого моего мужа, уставшего жить со стервой.

Пихай, пихай все в рюкзак и прекрати думать! Аккуратненько сложим пакеты: один к другому, плюс веревка. Сверху банку из-под тушенки, ее помою в ручье, мимо которого пойду. Там же восполню запас воды в термосе.

Да, он был прав, этот чертов Алик. Прав в том, что я в последнее время, за полгода примерно, превратилась в вечно брюзжащую бабу, которая уже не делает различий, за дело ругает или по инерции, отзеркаливая неудавшийся день, сливает негатив на того, кому некуда деться от этой волны нематериального говна. Разве справедливы мы к близким, когда отравляем их жизнь из ложных побуждений сделать совместный быт лучше с точки зрения комфорта, на самом деле убивая единственное, создающее комфорт – наши отношения.

Я сделала шаг, взваливая рюкзак на спину одной работающей рукой и неся вторую подвязанной на веревке. Вдох-выдох. Шаг, еще один. Банально, но дорогу действительно осилит идущий. Иначе не бывает великих открытий и просто сумасшедших историй, от которых долго не проходят мурашки.

Спуск по тому же маршруту, по которому прошлым утром, еще по солнышку, я ходила умываться, стал опаснее из-за скользких камней. Но мне торопиться некуда. Сегодня я пройду столько, сколько смогу, пока не подыщу место для ночлега. Мне нужно как-то оценить силы и проработать маршрут. Делать это я буду с каждой возвышенности, откуда смогу рассмотреть дальнейшие самые короткие и приемлемые для моего состояния тропы.

Наверное, из-за недоедания, стрессов и усталости рюкзак показался мне неимоверно тяжелым. Не успев толком начать путь, я стала спотыкаться, ощущая невыносимую боль в скрюченных набитых пальцах и то, как вскрываются мозоли, от чего ноги будто варятся в кипятке. Я вообще не чувствовала в себе сил что-то делать, не то, что отправляться в длинное и невероятно опасное путешествие в один конец.

Утро дарило влажную прохладу и порывы отнюдь не летнего ветра, по-хозяйски почесывающего хребты сопок колыханием деревец. На Севере нет высоких деревьев: лиственницы, ольха, березки, в том числе и карликовые, стланик. Когда об этих широтах пишут тайга – это не совсем верно. Она здесь действительно есть – в поймах крупных рек. Чаще встречается лесотундра – именно в такие места я и попала. А верхушки многих сопок представляют собой сплошняковые камни вообще безо всякой растительности. И это для меня – наибольшая проблема.

Один раз я попала в поход на гряду каменистых сопок. Расстояние в километр мы преодолевали несколько часов из-за сыпунов и опасных обвалов. Мне не миновать подобных переходов, и это самое страшное: низинами идти очень долго и опасно – где есть вода и растительность, обитают и хищники. В этом смысле на камнях мне почти ничего не грозит кроме несчастного случая да колоссальной потери времени и физических сил.

Во время этих нехитрых расчетов я поравнялась с тем местом, откуда сутки назад набирала воду. Нужно как следует напиться, вымыть банку, чтобы в ней можно было согревать воду, пополнить ее запасы в термосе и, не теряя больше ни минуты, двигаться.