Владислав Белов - Несостоявшийся рассвет. Повесть

Тем временем трамвайчик успел выгрузить на остановке людей, лихо развернулся и подъехал к нам. Небольшая толпа народа хлынула в сложившуюся пополам, как гармошка, деревянные двери.

– Ну-ка, сынок, залазь наверх по ступенькам да, смотри, не упади, – приказала мне мать, держа в обеих руках тяжёлые чемоданы.

Какой-то молодой мужчина подал сверху руку и помог ей затащить вещи. Толпа пассажиров «внесла» нас внутрь небольшого вагона, где по обе стороны вдоль стен располагались жёлтые деревянные лавки. Мест нам не досталось, но какая-то сердобольная пожилая женщина попросила сидящих раздвинуться и усадила меня возле себя.

Мать поставила чемоданы рядом, и я, успокоившись, стал смотреть в окно на несущиеся мне навстречу дома, деревья и голые кустарники вдоль дороги. На каждой остановке молодая девушка в кабине водителя дергала за железную ручку на толстой верёвке, отчего трамвай издавал переливистый звонок, предупреждающий пассажиров об отправлении. Постепенно их становилось меньше, и мать смогла сесть рядом со мной.

– Нравится Пятигорск? – спросила она.

– Здорово! – ответил я, упершись носом в протёртое моей рукой запотевшее стекло окна вагона.

Спустя некоторое время она позвала:

– Скоро выходить… Пойдём к двери.

Когда мы вышли из трамвая, то я сразу почувствовал сырость пятигорской зимы, несмотря на то, что снега было мало. Вместо него, кое-где виднелись слегка припорошенные лужи на мокром чёрном асфальте.

– Почему так мало снега? – удивился я. – На Новый год, мама, его тоже мало будет?

– Хорошо, если ещё будет. Это Юг, тёплые края. Есть страны, в которых снега вообще не бывает.

Такое известие немного расстроило: мне никогда не приходилось встречать Новый год без снега.

– А как же на санках кататься?

– Да никак! Но ты не переживай. По радио передавали, что в этот раз снег выпадет к Новому году. Чувствуешь, какой стал холодным ветер?

– Чувствую, – отозвался я.

– А во-он гора Машук. Только сейчас она вся в облаках, и в тумане её вершина не видна.

Я вгляделся. Там, куда показывала рука матери, возвышалось нечто огромное и поросшее голыми деревьями, между которыми изредка выглядывали белые многоэтажные дома.

– Это санатории, – пояснила мать. – В них отдыхают и лечатся больные люди.

Когда наступит лето, мы обязательно сходим туда. Я покажу тебе наш городской Цветник, каменного Орла и даже Провал. Ну а там, – показала она в противоположную сторону, – находится гора Бештау. Она ещё выше Машука, но её отсюда не видно, потому что она находится далеко на другом краю города.

– А к ней ты меня сводишь?

– Нет, сынок. Она большая и опасная. Детей водить туда нельзя.

– Детей нельзя водить? – удивился я. – А почему?

– Потому, что кончается на «у», – рассмеялась мать.

Тогда она и предположить не могла, что её сыночек в десять лет, сговорившись с двумя закадычными дружками, Вовкой и Витькой, ничего не сказав родителям, уйдёт ранним летним утром «штурмовать» самую высокую вершину пятиглавого Бештау высотой в одна тысяча четыреста метров.

Помню, мы решили подниматься к вершине по прямой линии, наугад и совершенно не зная дороги. Из-за этого нам пришлось продираться сквозь дикий колючий шиповник, во множестве разросшийся на склонах горы. При подъёме неожиданно наткнулись на заброшенный рудник, где, по словам Витьки, якобы раньше добывался уран. Опасаясь возможной охраны, мы перешли на шёпот и стали продвигаться ползком (как разведчики!), пока не обошли этот таинственный и глубокий кратер.

И вот перед нами открылась лысая и остроконечная покрытая густой высокой травой самая высокая вершина Бештау. Теперь мы были почти у цели и, несмотря на усталость, ускорили восхождение. Для удобства стали цепляться за большие глыбы камней, как бы разбросанных по траве крутого склона. Хватаясь за них, было легче подниматься. Но когда один из камней вырвался из-под руки Витьки и скатился с крутизны рядом со мной, стало ясно: их лучше не трогать.

Постепенно склон вершины становилась всё круче и круче, но нам казалось, что ещё немного – и мы окажемся на самом верху. Но не тут-то было! Крутизна подъёма продолжала увеличиваться, и нам пришлось взбираться наверх уже на четвереньках, цепляясь за траву, чтобы не скатиться вниз.

Наконец, наш маленький отряд достиг вершины. Она представляла собой горизонтальную площадку, так же покрытую густой и шевелящейся от сильного ветра травой. Кое-как мы вскарабкались на неё и рухнули на спины, раскидав в стороны усталые руки и ноги.

Несколько минут все молчали, тяжело дыша и наслаждаясь покоем. Отдышавшись, заговорили. Над нами свистел ураганный ветер, и мы стали обсуждать, можно ли при таком ветре удержаться на ногах, чтобы полюбоваться окрестностями. Дело в том, что самая высокая вершина Бештау представляет собой довольно маленькую площадку, с которой можно легко свалиться под напором сильного ветра. Посоветовавшись, всё-таки решили подняться, взявшись за руки.

И вот, вцепившись друг в друга и преодолевая инстинктивный страх, мы встали! Свистящий ветер продолжал пугать нас, но когда мы увидели под своими ногами родной город и его окрестности, раскинувшиеся до самого горизонта, страх быстро пропал. Обдуваемые со всех сторон пронизывающим ветром, голодные и очень усталые, мы стали кричать и показывать друг другу знакомые места лежащего перед нами как на ладони Пятигорска. В тот радостный миг наши детские сердца переполнились великой гордостью за проделанный подъём. Мы почувствовали себя, стоя на самом верху Бештау, великими путешественниками. И это детское чувство гордости мне запомнилось на всю жизнь!

Пока мы были на вершине, солнце стало клониться к закату и напомнило о том, что нас могут уже искать родители. Надо было спешить домой. Однако спуск вниз оказался опаснее. Мелкие камни теперь летели нам вслед, поскольку приходилось буквально сбегать вниз. Мы остановились, напуганные камнепадом, и стали высматривать более безопасный спуск. Оглядевшись, заметили каменную тропинку, спускающуюся вниз по более отлогому соседнему склону горы и пересекающую ещё одну её небольшую вершину. При нашем восхождении этой тропы не было видно. И только теперь мы догадались, что именно здесь пролегала дорога, по которой пробирались наверх более сведущие путешественники.

Переход по другому спуску значительно удлинил путь, и мы вернулись домой только к восьми часам вечера. Бедные родители от кого-то уже узнали, куда мы ушли. Они сильно волновались весь день и обещали сочувствующим соседям устроить нам хорошую взбучку.

Но когда мы вернулись целыми и невредимыми, но очень уставшими, с исцарапанными до крови руками и лицами, то, поворчав для приличия, родители притихли. Мать помыла меня и усадили за ужин. Ведь победителей не судят. Не правда ли?!