Александр Шляпин - ОХОТА НА ЦИКЛОПА

– Ты Серый, настоящая собака! Ты хорь! Ты какой— то хитрожопый немец! Неужели ты, падла, не можешь пить водку по— русски – одним залпом?! Смотрю на тебя, и поверь, так хочется по твоему каторжанскому уху заехать, – сказал Валентин, повторно разливая напиток.

– Что ты пристал ко мне мент?! Я так привык с детства! Я на зоне чифирь так пью! Я удовольствие получаю не от количества выпитого, а от его качества! Я аристократично смакую напиток. Ты сам посмотри на себя, мусор – пьешь ты её горькую, словно какой— то «колхозник занюханный». А я пью с интеллигентской эстетичностью! На меня приятно даже и девушкам посмотреть, – сказал Сэм, выпячивая свою грудь. – Я, может быть, в прошлой жизни был аристократом или английским лордом! Не то, что некоторые одноглазые менты….

– Это ты собака, на кого намекаешь? Слушай ты, эстет гребаный, ты, что хочешь сказать, что два срока тарабанил не в зоне строгого режима, а в институте «благородных девиц»?! Может тебя там и девственности лишили? Спросят потом братки, почему я с «петушком» за одним столом сидел, – с издевкой сказал «Циклоп». Водка разлилась по жилам и легкое опьянение коснулось мозга. Валентин почувствовал, как кураж подошел нему. Зная, что Сэм сейчас начнет рвать и метать, «Циклоп» принялся его подкалывать. От подобных шуток бывший ЗК заводился с пол оборота, теряя над собой самоконтроль. Сэм, в ярости схватив нож, и вскочил из— за стола.

– Ты че собака, мент поганый, хочешь сказать, что я «пидор»?! – взвился он. – Да ты знаешь мусор, что если ты, попадешь в зону, то тебе самому там «пломбу вскроют»! Будешь ты, по отрядным сортирам говно из толчков руками выгребать. Там не таких, как ты крутых ломали, были мужички и по крепче тебя! – кричал Маслов, брызгая своей слюной от закипевшей в нем злобы.

Санников достал пистолет, и, сняв с предохранителя, направил его на своего подельника.

– Я тебе сейчас промеж рогов дырку просверлю, чтобы ты угомонился. Сядь дурак, я же пошутил! Заточку то положи. У тебя ручки – то, от жира скользкие, можешь часом сам на неё своей жопой напороться! Где мне потом такого подельника закадычного искать?! – спокойно сказал «Циклоп», глядя на кореша через прицел.

– Шутки у тебя Валек, плоские – ментовские и поганые! Менты, что всегда так шутят?! – Сказал Сэм, кинув нож на стол. Он вытер об полотенце руки и сказал: – Давил бы вас гадов, всю жизнь мне падлы испортили!

– Давилка у тебя не выросла! Надо быть тем, кто ты есть по жизни. А по жизни ты Сэм, лох! Лох печального образа. Тебя дважды за зону закупоривали, а ты все гоношишься. Дурак ты! Иногда меня наводит на мысль, что ты не только мне барабанил! Может, ты и сейчас сексотом подрабатываешь на общественных началах?!

– Это я собака! Да я одноглазый, за всю свою жизнь никого из правильных пацанов не сдал. Я каторжанин честный и понятия блюду строго. Не то, что некоторые. Я ведь тебе по дружбе сливал идиотов. Их и среди положенцев, ни на свободе, ни на зоне, ни кто не уважал. Наркоты конченые. Когда их ломки стебают, они за дозняк «Герасима» родную маму ментам продадут, а значит дело воровское от этого ущерб имеет…

«Циклоп», спрятал обратно ствол. Закончив трапезу, он бросил вилку в тарелку. Вытянув ноги, он блаженно закурил. Дым сигарет смешался с запахом протухшего сыра, который стал проникать из— под стола и расходится по комнате.

– Что это за вонь такая? Сэм понюхал воздух и, приподняв скатерть, понял, что запах исходит от ног Валентина. Слушай Валек, ты освежил бы свои носочки». Иди ноги помой, дышать бляха.. нечем!

– Не хочешь нюхать, не нюхай! Возьми противогаз и сиди, дыши свежим воздухом!

– Ну, ты и собака, Валентин! Ноги помой, – сказал Сэм, зажимая пальцами нос. Он встал из— за стола прошел в соседнюю комнату и, открыв шкаф, достал оттуда новые носки.

– На тебе носки.

Маслов бросил их в сторону Циклопа Тот схватил, и молча встав из— за стола, прошел в ванную комнату.

– «Достал собака, пора с ним кончать» – сказал сам себе Валентин, глядя на свое отражение в зеркале. Он помыл ноги на сухо вытер. Достав из «оперативки» ствол, он передернул затвор и загнав патрон в патронник, вновь вложил в кобуру.

– Ну, что доволен? – спросил Валентин, располагаясь за столом, – давай выпьем. «Циклоп» взял бутылку и разлил остатки водки по рюмкам. – Давай— ка еще по соточке и в школу не пойдем. В тот момент в голове Валентина созрел дерзкий план. Ему хотелось узнать у своего приятеля кто заказчик на эти бумаги. Тогда Сэм в виду его криминальной ущербности становился просто отработанным материалом. Санникову не нужен был такой подельник. Попав в лапы полиции, тот начнет спасать свою шкуру. Вряд ли он захочет сесть на долгие годы. Не дай Бог ему заключить сделку с правосудием и тогда вся жизнь Валентина Санникова закончится в камере «Черного лебедя» или на острове «Огненный» на «Волого́дском пята́ке».

– У тебя есть адрес или телефон твоего кента?! – спросил Валентин, технично напирая на своего подельника. «Циклоп», когда был в ванной, вдруг увидел в зеркале совсем иное и даже незнакомое ему отражение своего лица. Он понял в тот момент, что он по жизни настоящий хищник. Хищник, лишенный чувства боли, сострадания. Хищник способный не только на дерзкие поступки, но и на убийства. А раз он хищник то в его судьбе не должно быть ни овец, ни таких баранов как Сэм, которые в трудную минуту предадут его самого. Сейчас в его планах было найти заказчика всей этой кутерьмы. Сэм был слаб духом и поэтому и вынужден был обратиться к нему за помощью. В голове Валентина начался просчет ходов, которые в случае решения поставленных задач, приводили его точно по адресу заказчика. Решение, во что бы то ни стало, стать обладателем тайны сокровищ в один миг убило в нем прежнего Санникова, сделав из него настоящую машину для убийств.

– Я Валек, не знаю! Он сам со мной на связь выходит! У меня правда есть номер его трубы. Еще знаю место, где он постоянно тусуется. Как он мне говорил в зоне. Это в Москве где— то в районе измайловского гостиничного комплекса. Я там ни разу не был. Там собираются эти антиквариатчики. Зовут его Игорь Котовский, у него на зоне была кличка Кот. Этот Кот держит там весь рынок. Ну типа – здрасте я ваша крыша! Он мне этот ствол подогнал. Рядом знаменитый черкизон. А там где такие баки крутятся тусуется вся московская блатота.

– Этот что ли ствол?! – спросил «Циклоп», вытащив пистолет.

– Ну да – сказал Сэм. – Я не хотел светить его вообще. Зря ты его замазал.

– А что было делать?! Как ты говоришь вопрос о миллионах баксов. А там где миллионы на кону, такая мелочь, как ствол, или пара тройка лишних трупов, это банальные расходы.

– Выкинь его в речку! В крайнем случае, отнеси «цыгану», он тебе «отмоет» его. Он умеет это делать. Он дуло в нем поменяет. Ни одна экспертиза не установит, что ты из него стрелял! Я же за тебя переживаю. Два жмура Валек, с отягчающими, это, как минимум пожизненный срок. Загребут тебя за задницу мусора. Тогда уже хрен отмажешься, – с опаской в голосе сказал Сэм.– Ты же сам мент и должен понимать, что засвеченный ствол это не шутка— надо от него избавляться.