Наталья Соул - Наше завтра

– Ты куда так бежала? Забыла что ли, что тебя проклял Бог Неваляшек? – сквозь смех спрашивала я.

– Прекрати смеяться, я коленку разодрала, – ей было смешно от моего смеха, но в то же время на глаза наворачивались слёзы от боли.

– Ой, не могу! – мой живот уже болел от смеха, а я всё смеялась. – Каждый раз, когда ты падаешь, у меня перед глазами картина зарождения нашей дружбы.

– Не напоминай.

И я не стала ей напоминать, как в шестом классе, проходя мимо столов в школьной столовой, она запнулась и упала. Более того, в момент падения она схватилась за скатерть ближайшего стола, на котором стояли тарелки с борщом и стаканы с компотом. В итоге всё это оказалось на Лоле. Школьники, находящиеся в тот момент в столовой, разразились смехом, а я была единственной, кто помог ей подняться. С тех пор мы лучшие подруги.

До остановки мы шли, громко хохоча, вспоминая каждое падение Лолы, а падала она почему-то часто. В тот день общение с лучшей подругой помогло мне забыть об улыбке незнакомца. Но только на один день.

4

В субботу у нас пропал интернет. Скорее всего, у интернет-провайдера проходили технические работы на сайте. Папа грешил на Wi-Fi, так как иногда в его работе были сбои. Но в ту субботу он работал исправно, причина была явно не в нём. А зайти на сайт этого самого провайдера, к сожалению никто не догадался. Папа весь день перезагружал бедный Wi-Fi, не скупясь при этом на грубые выражения. Это был абстинентный синдром – та самая ломка, о которой говорила мама. Онлайн игры – это то, что было жизненно необходимо моему отцу. Я пыталась объяснить ему, что причина в самом интернете, а не в роутере. Папа отказывался в это верить и продолжал свои манипуляции. А мама закатывала глаза, смотря на это жалкое зрелище. Так и прошёл субботний день. А вечером мама сказала, что в воскресенье мы все пойдём в кинотеатр, и это не обсуждается.

* * *

Как и сказала мама, в воскресенье мы поехали в ближайший кинотеатр, который находился в торгово-развлекательном центре «Европа». Мне не столько понравился фильм, сколько день, проведённый с родителями вне дома. Мы много общались, смеялись и фотографировались. Но плюс ко всему, произошло ещё кое-что, что улучшило и так моё замечательное настроение.

Выйдя из торгового центра, я увидела его. Мой прекрасный незнакомец шёл с тремя парнями в тот самый ТЦ, из которого мы с родителями вышли. И он меня тоже увидел, посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся. Господи, зачем он тогда это сделал?

Ночью я не могла уснуть. Как бы сопливо это не звучало, но я думала о нём. «Почему от одной мысли о тебе у меня перехватывает дыхание?» – спрашивала я шёпотом у туманного образа, который рисовало моё воображение. Ответа не было. Был лишь один факт: меня волновала его улыбка.

5

Эйфория. Так можно было описать моё утро понедельника. Меня запросто можно было перепутать с психбольным человеком, испытывающим форму болезненно-повышенного настроения, или с наркоманом, находящимся под наркотическим опьянением. Казалось бы, не произошло ничего, что могло бы привести к таким чувствам, но я ощущала, что внутри меня что-то изменилось. Только странно, что эти изменения произошли всего лишь из-за улыбки незнакомого мне человека. По сути, все люди умеют улыбаться, но таких улыбок, как у него, я ещё не видела. Было в ней что-то притягательное, пьянящее, манящее к поцелую.

В животе у меня заурчало.

– Спасибо, что спустил с небес на землю, – сказала я животу, поглаживая его. Я встала с кровати, надела махровые носки, которые служили мне домашними тапочками, и отправилась на кухню.

Придя на кухню (вернее, прискакав, по привычке топая как можно громче, при этом забыв, что теперь снизу есть соседи, которые непременно услышат мой топот), я заглянула в хлебницу и очень расстроилась, не обнаружив там хлеба. Каждое утро на завтрак я ела исключительно бутерброды с сыром. И даже несмотря на то, что внутри меня что-то изменилось, я не могла изменить ни себе, ни моим любимым бутербродам. Поэтому я вернулась в свою комнату, переодела домашние шорты в уличные, накинула кофту, чтобы не переодевать футболку, и наспех пригладила руками волосы. Надев один кроссовок прямо на ярко-зелёный носок, я вспомнила, что забыла взять деньги. Пришлось скакать на одной ноге в зал, брать деньги из шкатулки, в которой родители всегда оставляли мне их на всякий случай, и скакать обратно к двери. Мысленно попросила прощения у соседей снизу за то, что всё утро топаю, надела второй кроссовок и побежала в магазин.

Самый ближайший магазин находился на первом этаже в доме напротив. Не думая о том, как я выглядела, не замечая ничего и никого вокруг, я добежала до магазина, купила хлеб и побежала обратно.

Несмотря на свою фобию, я решила подняться домой на лифте. «Так будет быстрее, ничего не бойся. 40 секунд – и ты наверху!» – успокаивала я себя. Но как бы я ни пыталась доказать мозгу, что всё будет в порядке, в лифт я зашла с чувством тревоги. Я боялась, что застряну в лифте и задохнусь. Или оборвётся трос, и я разобьюсь вместе с лифтом. Ну, или подо мной провалится пол, я упаду в шахту, а потом на меня сверху упадёт лифт. В общем, каждый раз, заходя в это средство передвижения, придуманное скорее Сатаной, чем Богом, я считала, что доживаю последние минуты своей жизни. Я уже потянулась к кнопке с цифрой 8, как вдруг услышала приятный мужской голос: «Подождите, пожалуйста!» Неожиданно для себя, я выставила вперёд ногу. Именно в этот момент я увидела, как нелепо выглядят мои ноги в ярко-зелёных носках, которые торчали из кроссовок примерно на три сантиметра. Двери начали закрываться, но, наткнувшись на мою ногу, они снова открылись. И я увидела перед собой того, чья улыбка волновала меня. Как же, всё-таки, тесен мир.

– Тебе на какой этаж? – спросил он.

– Восьмой, – еле слышно сказала я.

Он нажал на кнопку и повернулся ко мне спиной.

Эти секунды, что мы ехали в лифте, казались мне бесконечными. Я смотрела ему в затылок, на его светло-русые волосы и чувствовала, что он улыбается. Вдыхая аромат его духов, я совсем забыла о своих страхах. Я даже не обратила внимания на то, что он тоже едет на восьмой этаж.

Прекратить витать в облаках мне помог мой живот. Чувство голода усилилось, и он заурчал так громко, будто запели десять китов. Глупо было надеяться, что мой попутчик не услышит это хоровое пение. Мне стало так неловко, я готова была провалиться сквозь землю. Я согласна была даже провалиться в шахту лифта, лишь бы избежать этого стыда.

Хоть живот и урчал, прося долгожданные бутерброды с сыром, я решила, что спешить не буду. Мне хотелось узнать, куда пойдёт мой попутчик. Он поднимался на девятый этаж. Я шла за ним. От волнения у меня вспотели ладошки. Поднявшись по двум лестничным пролётам, он повернул налево и зашёл в наш с соседями коридор. Тогда я пожалела, что не стала закрывать железную дверь на ключ, потому что выскочила в магазин всего лишь на пару минут. Я прошла за ним в коридор. Закрыв за собой железную дверь, я развернулась и увидела, как незнакомец открывает квартиру, что напротив, ключами. Если десять секунд назад я думала, что он, возможно, идёт к кому-то в гости, то сейчас я была уверена, что он мой сосед. Мир дважды тесен.