Ondyon - Реальность третьего рода

Этот нелогичный аргумент был Слону абсолютно непонятен.

И вот они сидят на скамейке в сквере, так и не найдя этой загадочной палатки.

– Доставай.

Шу достал.

– А где пряники?

– Какие пряники?

– Опять ты все пряники съел!

– Да нет, не ел я никаких пряников, – упорствовал Шу.

– А куда они делись?

– Ну, не купил я их… Да, ладно тебе, вот, лучше, фрукты.

Фрукты и пиво – это был странный набор, но каких-нибудь коржей обнаружить в городе так и не удалось, наверное, их уже съели. «Не возжелай коржа – ближнего своего!» – наставлял Мишель, и они бросили мысли о поисках.

– Ну, вот и славненько, – изрек Шу, поглаживая брюхо. Мишель уже собирался выбросить пустой кулек, но он снова зашевелился, хотя фруктов в нем уже не было.

– Смотри, шевелится… Подожди, не трогай, вдруг там кто-нибудь есть?

– Давай отнесем его Слону, он порадуется.

– Но мы же не знаем, кто там. Вдруг там что-нибудь опасное? А вдруг там раф ?

– Кто? – Не понял Шу.

– Ну, вот знаешь, в ужастиках часто встречается один тип существ, он всегда называется по-разному: нечто , оно , вещь , чужой , иной , сгусток … Общее в них то, что это существо, не имеющее формы. Оно или вообще её не имеет, и перетекает как жидкость, или же может менять её, принимая форму различных предметов и существ.

– Ну да, вот, еще есть спубл 6 6 Вероятно, англоязычное подражание бульканию. Жидкое инопланетное существо, герой Muppet Show. . Он вообще жидкий, его даже выпить можно.

– А, вот, этого, как раз делать не стоит! Растворит тебя изнутри и займет твою оболочку! Мы будем думать, что ты Шу, а это на самом деле раф! Внешне это может быть даже незаметно, только вот это будет не поведение, а имитация поведения. Такой человек может поддерживать беседу, но, проговорив с ним полчаса, понимаешь, что он ничего не сказал, только мычал, кивал головой, пожимал плечами и говорил «ага». Дальше – хуже. Поддерживать оболочку довольно сложно, тем более такую сложную – человеческую, раф постепенно теряет форму, несмотря на все его старания сохранять мимикрию в среде людей. Если внимательно присмотреться, можно заметить множество мелких незначительных отличий: неправильное количество пальцев, отсутствие, например, ушей… Ну это только самые изощрённые рафы способны на подделку человека. Обычно притворяются старой тряпкой в углу и обволакивают наступившего, чтобы переварить.

– А я как-то видел камень. Во всём вроде бы, обыкновенный камень, если не считать, что он плыл по реке.

– Однозначно, раф. Очень типичный случай. Несмотря на потрясающие способности к мимикрии, даже имитации сложного поведения, его способностей не хватает, чтобы понять, что камни не плавают по реке.

Или, вот, например, идёт охотник по лесу и обнаруживает лежбище оленей. Мееедленно подкрадывается к ним. Вроде ничего себе, такие, олени: лежат, рогатыми головами шевелят. Да только не олени это совсем, у них и ног-то нет, на слизистом брюхе ползают. Только, когда охотник это обнаружит – уже поздно будет. Напрыгнут, обволокут и переварят.

Они помолчали. Шу незаметно отодвинулся подальше от мусорной урны. И, вместо того, чтобы выбросить подозрительный кулёк, завернул его понадежнее и сунул в карман.

Улицы в больших городах только потому имеют названия, что они выглядят одинаково, кажется так пелось в одной песне. Или нет, там говорилось про дома, но все равно, это был другой город. Здесь их было мало, и они все были разные. Нельзя было назвать точное их число, потому что трудно было понять, что следует считать улицей, а что – нет. Дома, павильоны, ларьки и палатки стояли без всякого порядка, только в центре, где еще не угас импульс замысла Создателя, располагалась площадь с Памятником Последнему Герою. Шу как-то спросил, что совершил этот герой.

– Не знаю, – последовал ответ, – вроде, под поезд бросился, или что-то в этом духе. Кто его, этого Героя, поймет.

По улице два жизнепроба катили тяжелую тележку. К ней была нелепо привязан огромный черный сосуд.

– Что это вы везете? – Спросил Мишель.

– Азот. – Был ответ. Один из них наклонил тележку, и на землю полилась дымящаяся жидкость. И там, где протекал этот заколдованный ручей, трава покрывалась инеем и становилась хрупкой, а земля трескалась, и мелкая живность спешила уползти подальше от.

– Видишь, как дымится…

– Пойдем, а то не успеем, – торопил Другой. И Один покатил тележку дальше.

– А вы кто? – Спросил Мишель им вслед.

– Медики мы, – обиженно пробормотал Один.

Йогурты прошли еще немного по улице и остановились у высокого зеленого дома. Мишель обернулся. Медики стояли почти на том же месте, с ними был еще кто-то, и Другой наклонял дымящийся сосуд, чтобы все присутствующие убедились, что это действительно жидкий азот.

– Пойдем к медикам, – предложил Мишель.

– Ага, – ответил Шу, указывая на табличку зеленого дома. Там было написано «МЕДИКИ».

Входя в дом, Мишель вновь посмотрел в конец улицы. Те двое возвращались, и легкая тележка подпрыгивала на камнях. Похоже, они так и не довезли азот, вылив его по дороге. «Зачем им вообще азот?..» – подумал он. На следующий день он чуть не узнал это, а еще через четыре дня – чуть не понял.

На лестнице стояли двое и, похоже, обсуждали достоинства какого-то механизма. Один говорил:

– Электроника у него хорошая, а вот кинематика – говно!… Другой согласно кивал головой. Так продолжалось довольно долго, все время, пока они ждали лифт. Но предмет разговора так и не был упомянут. Что-то подсказало им, что только на последнем этаже они обретут то, что хотят. Наконец, лифт пришел, из него вывалился, пошатываясь, толстый человечек, они вошли, и двери отрезали остаток слова «кинематика». Лифт только этого и ждал, наверное, он любил возить толстых людей вниз, а тощих – вверх. Поскольку и Шу, и Мишель были именно такими, он радостно взвыл и на мгновение прижал их к полу.

– Этот лифт мне напоминает дом моей бабушки, – сказал Шу, – он всегда вез вверх, а вниз – обычно застревал. Двери открылись на последнем этаже.

– Ну и что?

– А то, что он такой же.

– Не может быть, это самый замечательный лифт, мне он напоминает дом моего дедушки-артиллериста, где он ездил и вверх и вниз просто замечательно.

– Ну вот, давай еще поспорим!

– И поспорим! Что ты Шу, всегда такой мрачный.

– Я реалист.

– Ну смотри. – И Мишель нажал на нижний этаж.

Лифт медленно тронулся. Мишель злорадно улыбался. Шу тоже. Сквозь скрип канатов и пружин послышался звук, похожий на предсмертный стон. Это его ждал Шу.

– Ну как? – спросил он.

В ответ Мишель зло пнул щиток управления. В каком-нибудь дешевом кино, наверное посыпались бы искры. Но щиток просто тихо треснул.