Ondyon - Реальность третьего рода

Вдруг страшный треск и грохот пронесся по улице. Он возник внезапно, где-то в соседнем доме и двинулся, удаляясь, на восток. Пильдис подскочил на своей кровати, что-то бормоча, но тут же лег обратно.

– Что это? – Спросил Мишель.

– Ведьма… Ведьма на мотоцикле.

– А ты ее когда-нибудь видел?

– Да. Жутко. Несется, только волосы развевеются.

– Откуда она?

– Отстань, спать мешаешь, – и Пильдис отвернулся к стене.

Винский и Слон стояли у болота и снаряжали в первый и, вероятно, последний путь шагающую тележку, что должна была пройти по болоту, черпая анализаторами болотную жижу, разыскивая в ней что-то, чего Стелла не понимала. «Может быть они найдут нефть, или какое-нибудь другое бесполезное ископаемое…» – думала она, наблюдая, как Слон привинчивает к тележке сзади большой железный крюк.

– Зачем крюк?

– Вот и я говорю ему – зачем? – Горячо подхватил Винский. Так ведь не убедишь… – он с досадой махнул руками, так что чуть не опрокинул это хилое металлические создание на дрожащих ногах.

Слон только загадочно улыбался. Ведь крюк – это такая вещь, которая, вроде бы, ничего не значит. Но, с другой стороны – это вызов. Вызов чужому миру ночного леса. Кто знает, что может зацепиться за него в туманной темноте, там, в болоте, в местах где еще никогда не было ни одного человека, а тем более жизнепроба с Фэйри-Хилл?

Так думал Слон. К вызову у него было особенное отношение. Однажды Стелла спросила его: «А слабó тебе залезть вооон на то дерево и…» Слон её резко перебил. «Никогда не пытайся поймать меня на слабó! Для меня это сразу сигнал к отторжению. Я теперь никогда не полезу на это дерево. Ты поняла?»

Если кто-то таким образом хочет заставить тебя что-то сделать – самое время сказать «отвали». Другой вопрос, если « на слабо » тебя ловят обстоятельства, не время ли показать кукиш мирозданию?

Ондион стоял, опираясь на камень моста и смотрел вниз. Река незаметно обтекала каменные опоры, не замутняя своей зеркальной поверхности, а только плавно изгибая ее, и, казалось, там, под этой спокойной поверхностью нет никакого движения. Но это была иллюзия, способная обмануть только зрение. Он слышал и чувствовал, как холодный быстрый поток мягко, но неотвратимо уносит с собой все, что в него попадает. Намеренно или по неосторожности. Только опоры моста он не мог сдвинуть с места… хотя, нет. Когда-нибудь это произойдет, у него хватит терпения. Ведь когда-то здесь уже был мост. Прошлой весной, когда они выстраивали друг на друга эти камни, Тин нашел под водой, немного выше по течению, остатки древних опор. Конечно, тот мост был выше и красивее, и, наверное, средняя часть его поднималась, а в башенках сидели суровые стражники. Ведь остров тогда был укреплен. Но разве это было препятствием для тех Сил, что столкнулись когда-то здесь…

А теперь это не надо. Кто придет сюда, в замок, в самом сердце леса РоЛаЙ? Кому это надо? Здесь только друзья, что в шутку называют его королем. Им нравится жить здесь, это для них построена эта дорога сквозь лес. Для нас.

Город возрождается. Люди вернулись из Синих Холмов. Теперь они не боятся того, что таится в подвалях, у них есть оружие, которое создал для них Индре. Оружие, которое нашел его дед. И драконы. Они теперь не боятся драконов, хотя страшная память еще свежа. Только один дракон иногда пролетает над городом, и жители знают – это Рыжик летит в замок навестить своих друзей. Иногда на спине дракона они различают Пони, ее сестру, и светловолосого Жана. Это их радует, ведь это означает хорошую погоду, ведь сёстры умеют разгонять тучи и вызывать дождь в засуху. И тогда купцы снаряжают повозки и едут с товарами по лесной дороге в замок. Они знают, что Ондион любит угостить своих друзей. Раньше об этом он мог только мечтать. Но…

Он бродит по Лесу незамеченный, избегая шумной охоты. Да, он разрешает им охотится здесь. Ведь это его друзья, его Королевское Войско. Он не говорит им, что чувствует боль каждого умирающего зверя, это незачем знать им. Да, он понимает тот странный народ, что жил здесь в те древние времена. И понимает, почему они ушли. Они тоже чувствовали эту боль, которую причиняли Лесу люди. Вот почему, он редко приближается к Столице, хотя лес там снова берет свое. Молодые, глупые деревья, снова подступили к древним стенам, окружив и предав людскому забвению старую башню, что раньше была границей Леса. Нынешнего короля, это, кажется, не заботит. Ему хорошо живется в своем высоком замке на вершине Раф-Камня. Наверное, просыпаясь, он смотрит в окно, выходящее на север и видит зеленый океан Леса РоЛаЙ до самого горизонта. Вряд ли ему нравится пустынная степь, что на востоке. Запад? Может быть. Горы тоже приятны для глаз, особенно для его Высокого Величества… Старый он. Кому он оставит трон? Каким будет новый король? Ондион улыбнулся. Дипломатия, ну что же, раз он теперь тоже почти король, придется заниматься и этим. Он не любил врать.

У старого Короля не было сына. Только дочь. Ондион поднял руку к груди. Ладонь его сжала талисман на цепочке. Заморский зверь с золотой гривой и белыми клыками. Талисман снова вернулся к нему. Вчера прибыл гонец из Тхарона. Тот воин, которому он прошлой осенью отдал талисман, погиб. Его завалило камнями в узком ущелье, и по обычаям людей гор, его имущество должны были раздать людям. Так заморский зверь снова вернулся к нему.

Когда-то, много лет назад, талисман ему подарила принцесса. Кажется, Ондион спас ей жизнь. Но у принцев и принцесс странная память. Они помнят, но не то и не так. Не так как помнил Ондион.

Он расслабил пальцы, и цепочка выскользнула из руки. Зеркальная поверхность воды не вздрогнула. Талисман беззвучно прошел сквозь нее, и стал опускаться сквозь холодный поток.

Мишель проснулся от знакомого бормотания. Так бормочет радио на кухне утром, когда золотое и огромное солнце сверкает сквозь дырявые занавески. Сейчас в больших городах такого нет, бывает бормочет всегда включённый телевизор, но его включают никак не утром, скорее днём или вечером. Так что всегда бормочущее радио на кухне – это ретро, доставшееся от старшего поколения, которое привыкло держать включённой трансляцию с военных времён, когда там передавали сигналы воздушной тревоги и новости с фронта.

Мишель следил, как солнечные пятна медленно ползут по стене к шкафу, за которым спал сосед. Шу и Пильдис сидели за столом, Шу попирал ногой ярко раскрашенный глобус. Радио бормотало: «До начала утопительного сезона в городе планируется починить водопровод и…»

– Вот тогда нас и утопят. – Угрюмо подвел итог Пильдис.

Мишель окончательно открыл глаза. Ночь и весь прошлый день казались какими-то нереальными, он улыбнулся одному яркому воспоминанию: посреди ночи кто-то вломился в дверь и страшным трагическим голосом потребовал: «Яду мне, яду!» «Яд там, на полочке, – не просыпаясь, пробормотал Пильдис, – Дай ему, Мишель.» Он нащупал на шкафу склянку и с тем же чувством нереальности нерешительно протянул ее в темноту. Неизвестный схватил склянку и убежал в темноту. Мишель сомневался, было ли это на самом деле, или то был сон. Склянка с ядом стояла на полке, золотистая в солнечных лучах.