Сергей Хабаров-Триль - Слабые люди

Старик весело засмеялся, заставив внутренности Проводника сжаться.

–Наш парень, вот оно как! – было видно его расположенность к собеседнику, – Как я тебя понимаю, парень, ох как я тебя понимаю! И не гляди, что старый, ибо я все еще помню времена, когда работал! Ха, ну и жуткое же время…

–Почему?

–Работа, сынок, эта чертова работа! Ни секунды покоя, ни капли сочувствия! На работе как на войне, слыхал такое?

Нахмурив брови, Проводник качнул головой.

–М-м, нет? – в свою очередь поднял свои белые брови дед, – А по мне– так стоит эту истину вбивать всем с малых лет. Чтоб думали люди, прежде чем свою жизнь под откос пускать.

–Зачем?

–Затем, что тогда б наша капиталистическая система не смогла б себя восполнять в срок и постепенно скатилась бы, как и прочие системы до нее.

–Непродуманно. – легкий спазм заставил глаза сощуриться, а рука тут же легла на больное место, начала успокаивающие поглаживания, – Всегда будут находиться рабочие, которым нужно кормить и содержать семью, обеспечивать наличие крыши над головой. Да и!– предупреждающе поднял палец, когда дед хотел прервать его,– Даже если, предположим, эта система изживет себя и рухнет, на смену ей придет еще одна едва ли не аналогичная прежней и уж тогда снова будут недовольные вроде вас, что будут предлагать варианты ее аннигиляции. Но какой в этом смысл?

Дед снял шляпу, положил поверх пластиковой крышки и покачал головой.

–Конечно, вы правы и этот вопрос довольно-таки труден, но с чем черт не шутит? – говоря это, дедушка выразительно поднял брови и вскинул кисти рук, словно говоря: "А что не так-то?"– Лично я жалею, что отдал жизнь на все это. И уж точно я не хотел бы, чтобы другие люди тратили свои годы и на закате лет приходили к тем же мыслям, что и я. Я не сердобольный человек, задеть меня трудно и сие знает всякий в моем окружении, однако это расстраивает даже меня.

– О, можете не волноваться– сейчас все это понимают. – заверил Проводник, – Дети отказываются учиться назло родителям, вовсю говорят о бессмысленности бытия, о бесполезности работы и пускают свою жизнь не просто на самотек, а в саму бездну, тогда как их родители не знают, как вернуть чадо на путь истинный! А все потому, что сами согласны, но уже закабалили себя по полной программе. Все это понимают, уважаемый, все думают о том, что надо разрушить систему. Но никто не будет этим заниматься. И не должен. Сколько это длится, вы знаете?

–Последние лет сто-сто пятьдесят так точно, сэр! – согласно кивнул дед.

Тут пришла стюардесса и положила стакан с водой в заранее открытый столик. Кивнув ей, Проводник снова обратился лицом к попутчику.

–А что, по-вашему, тогда он должен? – спросил тот, положив подбородок на раскрытую ладонь и внимательно смотря прямо в глаза.

Помедлить с ответом… сделать глоток… чтобы видел, кто– настоящий человек.

–Ничего. Пусть живут, как хотят. Возможно все, главное– не стоять на месте.

–Пф, бред какой-то. – негодующе заскворчал голос старика подобно яишенке в сковороде. – Вы же понимаете, что если дать нам– людям– волю и знание о собственной безнаказанности, то грядет анархия!

– Я имел в виду "в рамках приличия". Это ведь не значит, что люди, дай только им свободу действий, кинутся грабить, насиловать и убивать. То есть, я хочу сказать, что свобода действий не ограничивается преданию самым темным сторонам человеческой природы. Говоря о свободе, я предполагал нечто вроде оставления собственного дома, продажи всего имущества и путешествиям по миру. Но все же да, можно признать, что большинство людей, задумавшись о свободе, предпочтут познанию границ мира сведение личных счетов, о чем и свидетельствуют последние события: при мнимой картине всеобщего космополитизма мы все так же остаемся дикими зверьми, раздирая друг друга на части, но уже в гораздо меньших масштабах, при этом в куда большем разбросе по отдельным локациям. Продолжаю– закон и порядок ведь никуда не деваются, так? У нас есть управители, стражи порядка– они остаются на своих местах, потому что руки их связаны чувством долга и хорошими отчислениями, и они будут придерживаться плана пресекать любые подконтрольные им девиантные настроения. В их же интересах сдерживать народ, и у них полно способов устроить "разрядку", если она так уж всем необходима.

–Вы говорите о войне, сэр?

–Да, сэр.

–Нет, так не пойдет! Наше общество не так уж давно миновало период войн и межнациональных конфликтов интересов, чтобы предпринимать что-то подобное! Вы же не забыли, что творилось не далее, как десять лет назад, что раздается и по сей день? Конечно, есть некоторые отдельные места, где люди все еще не отошли от архаичного желания убивать и насиловать, но их с каждым годом становится все меньше и меньше, пусть даже они и "сублимировали" свою тягу за счет… другого! Вы знаете, о чем я, так? Как по мне, лучше умыть мир кровью одного– если бы это только удалось! – и ни в коем случае не возвращаться туда, откуда мы начали! Это будет не просто опрометчиво– непростительно!

–Тогда зачем менять систему, раз вы не хотите допустить неизбежное по отношению ко всеобщей вседозволенности и свободы? Свобода ведь не исключает мной вышесказанного, а будет следствием смены систем как краткий миг общественной эйфории.

Старик попал в тупик. Глупый разговор, затеянный им, завел его не в то русло. Досадно.

–Ладно, ладно. – махнул он рукой, морща при этом складки своего лица, – Не будем больше об этом.

–Не будем. Хотите на другую тему поговорить?

–Хм, отчего нет? Куда вы летите?

–Ну, пока в Центровой аэропорт, куда мы, собственно, и летим, а там совершу пересадку на самолет до Второй Зоны.

–Забавно, я ведь тоже туда лечу. – поднял бровь дед и улыбнулся. Алые щеки лоснились от пота.

–Как так– вы против капитализма и все же летите в его “alma-mater"? – иронично подколол Проводник старика.

–Да нет, нет же! – замотал тот головой, случайно задев спящую у иллюминатора женщину.

Полминуты шиканий и извинений и вот он снова повернулся к Проводнику, пока тот делал второй глоток.

–Я просто жену веду туда.

–Это она рядом?

–Боже упаси, нет! – сказав это, старик покосился на соседку и встретил негодующий взгляд; после опустил голос до шепота, – Моя жена внизу.

–Внизу?

–Ну… как бы так сказать… ну, в гробу она.

–На кой черт вам везти труп в центр развлечений и крупных сделок?

–Тихо! Не орите! – хлопнул старик Проводника по колену, воровато оглядываясь.

Рука была тяжелой.

–Моя жена– такой же работящий человек, как и я.– медленно дыша, продолжил попутчик, – И она всегда мечтала попасть в Город желаний, в эту чертову альфа-версию муравейника в медовых сотах! Я-то туда ни за что бы не поехал, но…– вздох, – Но теперь она мертва, а я чувствую себя виноватым. Вот и…