Ирина Фургал - Третий сын. Роман ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА. Часть III

Мы никуда не отпускали Петрика одного. Но чем дальше, тем больше я переживал. Я помнил, что во время пиратского набега на наши дома, дом Лёки Мале пытались поджечь тоже. А ну как и Лёка подвергается опасности? Он искал со мною амулет города Сароссе. Со мной и Рики – вы представьте только, что я чувствовал, думая, что Чёрный Мститель на берегу может причинить вред моему сокровищу. Размышляя таким образом, я пришёл к мысли, что мстить по-чёрному этот маг может кому угодно. Молодым Коркам, всем троим – за измену клану. Даже Мадинке – за то, что полюбила не того, кого надо, за то, что поддерживает братьев. Терезке, женщине из анчу, чей ребёнок просто не должен родиться и позорить примесью «нечистой» крови славный род бунтовщиков и заговорщиков. Даже Нате – вот ужас-то! Даже Нате!

И, понимая всё это, мы, молодые и отчаянные, не поворачивали домой, в Някку, а строили планы поимки злоумышленника. Мы вели странный образ жизни в начале нашего путешествия. С одной стороны, угроза пиратской мести вынуждала нас быть осторожными, с другой – мы никак не могли обуздать наши темпераменты и любознательность и пренебречь интересами экспедиции. Лишь только «Комарик» замирал у пристани, мы бросались на берег кто с чем. Кто-то закупал необходимое, кто-то выяснял наличие исторических ценностей в этих краях у местных жителей. Наши дни были полны смехом и шутками. Мы подкалывали друг друга, мы были полны дружелюбия друг к другу, мы всё делали сообща, а ссорились крайне редко. Мне кажется, я тогда всё время улыбался, не смотря ни на что, ни на какие потрясения. И каждое утро начиналось с возгласа Петрика, выскочившего на влажную от росы палубу, в холодноватую послерассветную солнечную синеву:

– Светлая Эя, как хорошо, как красиво!

– Ты, – сказал ему Кохи, – когда родился, не плакал, наверное, а вот это самое говорил.

– Ну да, только никто не понял, что это он так верещит, – крикнул от мольберта Малёк. Он выводил красками ветки на фоне солнца, и были похожи они на замысловато изогнутые дороги, по которым странствует свет, по которым скользит с тонкого, переливчатого, словно хрустального неба, в траву, в широкую реку, в наши ладони.

– Они смеялись, когда родились, – сообщил во всеуслышание Рики очень личную вещь. – Мне мама сказала. Один и второй, Миче и Петрик – не плакали, а смеялись. Очень редкое явление, но бывает.

– И до сих пор никак не успокоятся, – махнув на нас с Петриком кисточкой, кивнул Лёка Мале.

Ну, вообще-то, наверное, так. Кстати, это редкое явление ровно ничего не значит, как доказали современные учёные. Однако, Чудилке хочется думать, что это неспроста – Радо и Эя любят смех и весёлых людей.

У этой самой Лесты Терезке жутко захотелось шоколадного мороженого. Как известно, беременным надо потакать, вот мы и поторопились пристать пораньше к берегу – всё равно приходилось останавливаться на ночь. Петрик с Кохи и Хротом отправились в посёлок за лакомством и на поиски бабульки, по слухам, умеющей как никто петь о приключениях Тлака из Арры и хранящей в сундуках национальные костюмы прошлого века. А мы все просто так бродили по окрестностям у маленькой пристани.

– Ой! – вспомнил Рики. – Письмо опустить для мамы и папы. Я с Чудиком пойду, ладно, Миче?

– Валяй, – разрешил я. Когда Рики с Петриком, я не боюсь ни за одного, ни за другого.

Рики припустился за нашими приятелями.

Мы смотрели ему вслед.

Получилось так, что он бежал по тропке, а Хрот, Кохи и Петрик как раз поравнялись с первыми домами селеньица. И самым первым домом должно было стать трёхэтажное каменное здание – его как раз достраивали. Рабочие закричали, Рики завизжал, Терезке моментально расхотелось мороженого. С верхнего этажа сорвалось несколько кирпичей, но мы этого от пристани не видели. Особенно не видел я без очков. Видел Рики. Он успел кое-как защитить тех, кто шёл впереди. Он же волшебник. Кирпичи скользнули в траву, хотя неминуемо должны были зашибить всех троих или кого-то одного. Рабочие клялись, что быть такого не может, чтобы у них на стройке что-то упало вниз. Даже не просто вниз, а, сами понимаете, отлетев в сторону тропинки.

– Это новенький! – кричал один из строителей. – Новенький, видели? Поднялся – и прямиком к кирпичам. Аж запыхался, будто бежал. Я говорю: «Тебе чего?» «Велено принести», – говорит. Велено – так велено. Я и отошёл. Тут все кричат. Гляжу – такое дело! Новенького след простыл. Нарочно кинул. Кто его видел? Сбежал!

Самый главный начальник покачал головой:

– Что за новенький? Никаких новеньких у нас.

Действительно, след простыл. Мы не смогли выяснить, что за парень подходил к кирпичам. Рабочий, говоривший с ним, совершенно не мог припомнить его внешность и во что тот был одет. Мог утверждать только, что это мужчина. Да и то, как-то неуверенно. Больше никто не видел злоумышленника. Всё это было похоже на заклинание отвода глаз, сделанное не очень старательно, или не очень умело, или наспех. Через пять минут бдительный рабочий вообще забыл, что говорил с кем-то о кирпичах. Преступником точно был волшебник. Ни один человек не смог бы просто руками бросить на тропинку охапку кирпичей. И снова мы все говорили Чудилке:

– Пиратская месть. Нашёл тебя их волшебник. Ты ведь убил вождя.

– Это не Корки – они бы напали на всех сразу, всем своим табором, с саблями и пушками.

– Какой волшебник? – спросил Воки, появившийся ниоткуда.

– Тот, что на мой дом напал и пожар устроил, – зло гавкнул я.

– Тебе известно, как его зовут, кто он, Миче?

– Убийца! – припечатал Лёка.

Малёк спросил Воки, где он был, когда причалили к берегу, и тот ответил, что оставался на «Комарике». Лично я не видел его на палубе. Я на Рики смотрел.

И, поскольку, всем было страшно за Петрика, мы пошли разыскивать бабульку все вместе, без ужина, большой толпой, купив и съев по дороге мороженое. Какое кому больше нравилось.

А в следующем маленьком городишке в Петрика просто выстрелили из кустов, но не причинили вреда. Вы понимаете, я заранее принял все меры, чтобы этого не случилось, я теперь только и делал, что меры принимал. Тогда на берег сошли только мы с ним. И в том, что стрелял волшебник, не было сомнений. На мой удар невидимый негодяй ответил своим, довольно слабеньким, надо сказать. И ничего не сказав насчёт моего имени и того, что мы встретимся, дал стрекача. Поймать не вышло, а на «Комарике» просто паника была. Мадинка рыдала на груди Чудилки, а сам он был спокоен и вёл себя достойно.

– Где был Воки? – спросил я тогда у Малька.

– Не знаю, Миче, не могу вспомнить. У нас в кухне случился пожар, пока вы в городе были. Небольшой, но мы все тушили. Дым, вонь, ничего не видно… Не чуешь, разве, как пахнет? Постой, ты ведь не хочешь сказать, что Ловкач волшебник?