Виктор Яиков - Форкиады

– Закончил? Тогда пойдем.

За старой деревянной дверью послышался скрип. Пребывающий в счастливом неведении отсутствия памяти Навин должен вот-вот проснуться. За долгое время наблюдений профессор, как и множество поколений его учеников, изучили расписание организма пациента.

Аккуратно поднимая ноги, профессор со студентом вышли во двор. Вовремя смазанная дверь больше не шумела при закрывании. Оборот ключа – и миссия выполнена!

Ваня осмотрелся вокруг. Снаружи одноэтажного дома на несколько квартир не было не души. А значит, мужчина в синей куртке все же привиделся. На огороженной придомовой территории отсутствовали какие-либо постройки или времянки, позволяющие спрятаться. Не было и дыр в заборе.

«Надо больше спать!» – сделал вывод Ваня, вновь посмотрев в сторону профессора. Тот уже стоял у калитки и махал рукой.

– Уснул что ли там? – посетовал старик приглушенным голосом. – Скоро дождь начнется, поторопись!

Иван подошел к калитке и вновь обернулся.

– Причудилось чего? – старичок прищурил глаз, явно заподозрив что-то неладное. За несколько семестров его лекций Иван изучил такой взгляд. У профессора хорошо работала «чуйка».

– Показалось. Видел кого-то в окне, пока наводил порядок на кухне, – сам, осознавая никчемность упомянутого миража, студент вышел на асфальтированную улицу.

Федор Александрович в ответ лишь задумчиво кивнул головой.

Они прошлись вдоль засыпанной листвой улицы мимо ржавеющих советских авто. Упадок и депрессия витали в воздухе, и казалось, вот-вот прольются истеричным дождем слез. Слез с небес.

– Я сегодня в институте не появлюсь, – наконец нарушил рассветную тишину идущий впереди Федор Александрович. – Могу подвезти тебя до метро.

– Сегодня среда, – пробормотал Ваня. – У Вас по средам заседание…

– Не охота мне идти на эти заседания, – перебил его старичок и, чуть улыбнувшись, добавил: – Имеет же такой старый пень, как я, право на блажь!

В его голосе чувствовалась наигранная веселость. Профессора явно что-то гложило. Это не касалось Ивана, они хоть и сблизились на некотором интеллектуально-духовном уровне, но некоторую субординацию профессор умел вокруг себя выстроить.

Особо близкие друзья (которых можно пересчитать на пальцах одной руки) знали, что за маской субординации кроется стремление ранимой души держать безопасное расстояние личного пространства.

Подобная замкнутость сыграла с Федором злую шутку в начале девяностых. Ходят слухи, как будучи красавцем в расцвете сил, Федор страдал от неразделенной любви к одной особе. Имени ее никто не помнит. Но та история вылилась в жуткую драму выяснения отношений. Какой-то из тех особо эмоциональных моментов изменил душу терапевта навсегда.

С тех пор работа – это его единственное увлечение до конца дней. Он ей не болел, он в ней лечился. А вместе с ним выздоравливали и прочие покалеченные души.

На носок кроссовка упала первая капля дождя. Ваня поднял нос к небу, оценивая возможность оказаться под ливнем. Серые тучи только начинали подтягиваться с запада, оставляя на востоке красное пятно для рассвета. С профессором, конечно, приятно побеседовать на авто в пути. Но от станции метро потом идти к институту еще добрых полчаса. Автобус высаживает намного ближе к общежитию, не придется мокнуть под дождем.

Профессор остановился перед синей «Ладой Калиной», ища в куртке ключи. В предрассветной тиши они оставили машину за пару кварталов от дома Навина. Того требовал разработанный протокол. Из открытой двери старик достал сотовый телефон и протянул его Ване. Оставлять приблуды современности за калиткой дома Навина тоже было пунктом протокола.

Студент посмотрел на время в телефоне.

– Спасибо, Федор Александрович! Я доберусь на маршрутке. Тут прямая до общаги идет, – он махнул рукой в сторону шумевшей дороги.

– Как хочешь! – старик сел в машину и строго посмотрел исподлобья. – Князев, не опаздывай на лекцию Петра Сергеевича! Наши утренние практические курсовые занятия по работе с пациентами – не оправдание.

«Все-то он помнит, старый хрыч!» – отметил Ваня, ведь первой парой была лекция совсем не по кафедре психотерапии.

– Ок, Док! – Ваня повернул к тротуару, уходящему между двух сталинских пятиэтажек желтого цвета.

«Док», – просмаковал последнее слово Федор Александрович. С недавнего времени это обращение его задевало. Надо будет позвонить Марти, поинтересоваться судьбой его расследования. Только профессор боялся быть лишним, нетактичным в навязывании своего интереса вновь. Как выяснилось, не все его «эксперименты» одинаково полезны.

Иван Князев подошел к остановке и стал ждать своего автобуса. Одетый в серую куртку и джинсы, он немного съежился. На улице чувствовалось скорое приближение зимы, темные тучи, что заходили с запада, несли последний в этом году ливень. Не только это доставляло ему дискомфорт: сама необходимость ждать была непривычна. Чувствовать время, следовать призыву судьбы, всегда ступать только на открытые тропы – кредо ленивых искателей истины, к коим относился Иван. Подойдя к перекрестку, такие люди пойдут туда, где загорится зеленый, и неважно, в каком направлении они до этого планировали двигаться, если ту дорогу запрещает красный цвет светофора. Эти люди заходят в первый понравившийся им магазин и берут книгу, сразу же попавшуюся им на глаза, а вечером, уже дома, извлекут из нее необходимый жизненный совет, что разрешит дилемму последних дней. Нет, это не люди счастья! Речь идет не о тех измученных удачей субъектах, что, приходя на распродажу, оказываются юбилейными посетителями, которых осыпают подарками. Это не те азартные люди, что срывают куш в казино. Он лишь однажды держал удачу за хвост, скомкав в руке лотерейный билет на миллион, – жаль последняя цифра не сошлась. Иван – той категории, которая оказывается там, где надо. Причем не только ему одному…

Еще не было и шести утра, а Иван уже непривычно для себя ждет автобус. В это время обычно спит, поскольку удачное расположение общежития, где обитает, позволяет неторопливо добраться на лекции в соседний корпус. Как жаль, что бывают такие утренние «практические занятия», из-за которых приходится менять свой привычный уклад жизни, сбивают сладкое время пробуждения. Но последнее можно компенсировать, подремав на парах.

Дождь усилился, барабаня по оставшимся на деревьях желтым листьям. Ваня то и дело включал экран телефона, посматривая на часы. Прошедшие десять минут ожидания он мог бы потратить более приятно, дремля в своей комнате. Как все-таки был прав профессор в своих прогнозах! Надо было ехать с ним до метро. Чувство тревоги, что гложет с самого посещения дома Иисуса Навина, разыгралось с новой силой. Иван встал не с той ноги сегодня, и поэтому весь день будет идти наперекосяк!