Александра Михневич - Рассказы о Любви. К спорту

Ирина ненавязчиво и мягко дала ей несколько советов, проследила, как та применяет их на практике.

Похвалила, ласково поправила.

Опять похвалила.

– Странно, – тихо засмеялась Юлька, – тренеры со мной весь сбор бились, а ты за один раз – чего-то сказала, и мне гораздо легче.

– Это естественно, – мягко улыбнулась Ирина. – Тренеры тебе всё правильно говорили. Просто каждый раз это было – на фоне твоего ужаса перед предстоящими огромными километрами кросса. И – на фоне этого, и ещё общей усталости – твоё неизбежное отторжение их слов.

А сейчас – мы с тобой вдвоём, тренеров здесь нет. Да и вообще никого нет. Да и не кросс это вовсе – так, лёгкий бег. Последняя пробежка. Необходимая точка.

Спустя ещё километр Ирина в шутку взмолилась:

– Слушай, давай я сама немножко пробегусь, ладно? А то мне это, конечно, совсем уж медленно!

Я немного пробегусь в своём темпе – ну, может ещё километр, не больше. Развернусь впереди на шоссе, и на обратном пути тебя заберу.

Ты будешь меня всё время видеть. Здесь, правда, дорога холмистая, ну, ничего – я на пару секунд исчезну, и тут же снова появлюсь. И смотри – никуда не сворачивай, поняла? Здесь никого нет. Но если что – кричи, я услышу. Но это не понадобится, – тут же оборвала она сама себя. – Главное – не сходи с дороги.

И легко умчалась.

Юля ощущала себя сейчас на удивление комфортно. Не чувствовала ни особой усталости, ни даже слишком уж сильной боли. Так, терпимо…

Конечно, она предпочла бы повернуть обратно, конечно, бежать совсем не хотелось. Но – Ирина… Как же теперь её обмануть, – и Юлька снова подумала с благодарной теплотой о своей подружке.

Ирина умчалась уже далеко, и теперь маячила впереди на пустынном шоссе маленькой фигуркой. Не отрываясь, Юлька смотрела на свой ориентир. Вот на несколько секунд Ирина пропала из виду – и тут же вынырнула вновь. Юлька, снова видя свой ориентир, спокойно бежала дальше, стараясь делать так, как научила Ирина.

Вдруг мимо проехала тренерская машина, чуть притормозив рядом с ней.

Все – и тот, кто был за рулём – на секунду повернули головы в её сторону.

Юлька сначала удивилась. Затем – чуть не плача, подумала: опять они станут её поучать… И испортят такой чудесный бег!

Но они снова ускорились и уехали вперёд.

Исчезая несколько раз – когда дорога уходила вниз – и снова появляясь – догнали Ирину.

Там остановились, что-то спросили у неё – она ответила на ходу.

И махнула рукой назад.

Как только они развернулись обратно – повернула и она. И побежала обратно.

Юлька продолжала бежать вперёд.

Вскоре с ней поравнялось тренерское авто. Развернулось и поехало рядом с ней.

Стекло опустилось – и главный тренер спросил:

– А где остальные?

– Впереди, – даже не успев подумать, ответила Юля.

И махнула рукой вперёд. Для убедительности.

Да и где они могут ещё быть?

Это же элементарно.

Если она всё время бегает последней – а Ирина первой – значит, все остальные – между ними. Логично?

Машина продолжала медленно ехать вровень с ней.

Главный тренер смотрел на неё – долгим взглядом, внимательно и задумчиво.

А она – бежала себе потихоньку.

Вдруг главный кивнул кому-то внутри. И скомандовал ей:

– Поворачивай.

Она растерялась:

– Так… Я Ирину должна дождаться. Когда она обратно побежит – то и я вместе с ней…

– Поворачивай, – мягко сказал главный. – Она тебя быстро нагонит, на базу вместе вернётесь.

Автомобиль резко развернулся и уехал.

После ужина к Юле подошла Ирина.

Юля уже смирилась с тем, что этот год – ну совсем не её…

Ну, что поделаешь.

Смирилась – и успокоилась.

В конце концов, она старалась. Да, наверное, можно было сильнее работать.

Но – если она и так уже еле ходит, и штангу – она честно пыталась делать, столько, сколько может…

Значит, она сделала всё, что смогла.

Значит, просто пока она хуже других…

И слёзы навернулись на глаза.

– Сейчас идём на собрание. Только не вздумай реветь! – смеясь, Ирина потащила её за собой. – Тем более что реветь тебе не с чего! Ты знаешь, что ты тоже в списке?

Юлька раскрыла рот и замерла прямо на полу-вдохе.

И слёзы тоже застыли – и исчезли. Она смотрела на подругу – и не дышала…

– Да, это правда, – радостно подтвердила Ирина. – Я своими глазами видела.

– А где?

– Главный показал список пока только нам троим – призёрке мира, это его давнишняя лучшая ученица ещё по юношеской сборной, ещё одной старшей девушке, и мне. Ну, просто мы к нему пристали, – снова засмеялась Ирина. – Да он хороший человек, ты зря его боишься. Ну, ничего, перестанешь бояться.

И тебя вызывают не просто на следующий сбор – мы с тобой весь сезон будем готовиться вместе!.. Да всё уже, расслабься.

Ирина весело рассмеялась, глядя на ошалевшую от счастья Юльку.

После того, как список был оглашён, главный тренер прочёл и Юлину фамилию – последней. Её включили в список в самый последний момент.

– За то, что идёт до конца. И старается не подводить своих товарищей, – объяснил всем главный тренер.

На контрольном кроссе в конце следующего сбора Юля прибежала четвёртой.

Причём, с отставанием от третьей – всего несколько секунд на десяти километрах.

После кросса второй тренер вместе с главным, изучающе поглядывая на неё, снова и снова сверяли её время на всех пяти двухкилометровых кругах. Потом допрашивали пикетчиков – тренеров, стоявших на поворотах в зимнем лесу.

Те уверяли, что всё в порядке, да, видели её на каждом круге, и она проносилась как лось.

Всё было чисто.

– Знаешь, – подошёл к ней второй тренер, широко улыбаясь, и крепко пожал ей руку. – Если ты и дальше – такими же темпами…

Гонки были через две недели.

Последний сбор тоже решили провести в Ростове-на-Дону – там же, где гонки.

Собрание в день приезда, после ужина, вёл Степаныч.

Его уважали все – и тренеры, и чиновники, и взрослые спортсмены. И вся юношеская команда, конечно, тоже, в полном составе.

И не только потому, что он чемпион мира.

Собрание проходило в пустующем конференц-зале главного корпуса. Все двадцать человек, включая тренеров, расположились на передних рядах, кто-то сидел, скрестив руки на груди, кто-то – расслабленно откинувшись и раскинув руки на спинки соседних кресел, кто-то – ссутулившись и меланхолично уложив подбородок на спинку кресла перед собой.

Степаныч – среднего роста, худощавый, лет пятидесяти, как всегда, в старательно отутюженных брюках и чистой рубашке – сейчас, в августе, с коротким рукавом – стоял перед всеми. Брюки он себе гладил сам.

Он не стал заходить за трибуну, а остановился перед ней. Обвёл всех глазами и вздохнул.