Александра Михневич - Символ №7

© Александра Михневич, 2019

ISBN 978-5-0050-0571-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Родители Лёшки собрались в город.

На один вечер.

Им срочно понадобилось съездить. И они оставляли Лёшку на даче одного.

– Сын мой, – после ужина серьёзно сказал ему папа, с копной тёмных волос и с решительным профилем орла, – ты уже взрослый. И ничего не должен бояться. Ты просто – ты понял меня? – просто переночуешь сегодня один.

Всего одну ночь.

А завтра утром – к завтраку – мы уже появимся.

Договорились?

И – смотри: главное – ничего не бойся!

Ты мужчина!

Помни это. Всегда.

И гордись этим.

– И тут вокруг – свои же дачники, – мягко улыбнулась мама, с мягкими волнами русых волос и с мягкими чертами лица: – Если что, соседи все свои.

Да ты их всех знаешь!

Только на реку один не ходи, а если соберёшься, то с ребятами.

Всё будет хорошо, – снова улыбнулась мама.

И родители уехали в город.

9-летний взрослый Лёшка остался один.

Было пасмурно, и на реку никто не пошёл.

Так, поболтали с мальчишками, посмотрели кинчик…

Потом все разбрелись по своим дачам: родители позвали всех – по домам, а то дождь начинается… и – вот уже – ливанул!..

О! и молния… а грохочет как!!!

Лёшка лёг спать – где и обычно – на втором этаже, в своей уютной мансарде.

Здесь, в маленьком университетском дачном посёлке, домики типовые – почти у всех одинаковые или похожие: двухэтажные, у кого-то с камином, у кого-то с печкой…

И второй этаж – почти у всех – меньше первого: мансардный.

И – почти во всех семьях – мансарду оккупировали отпрыски.

Предоставив предкам – более обширный и представительный – первый этаж.

Лёшка долго не мог уснуть.

Гроза разгрохоталась не на шутку!

Домик то и дело сотрясался от грохочущего грома – то с одного боку… то с другого…

И – окно внезапно освещалось вспышками молнии – озаряя всю комнату…

И выхватывая из мрака – то диван с перепуганным мальчишкой, натянувшим одеяло по самые распахнутые глаза – с уже огромными зрачками!..

То – стол у противоположной стены – с ноутбуком, и с альбомом для рисования, и свёрнутым в трубку ватманом, и богатым набором цветных грифелей и всевозможных мелков…

А то – и ружьё – висящее на потёртом ковре с затейливыми узорами… на той самой стене, у которой стоял диван с перепуганным мальчишкой.

Лёшка ругал себя – и уговаривал – что это всего лишь гроза.

Просто – гроза!!!

И – ты – что, грозу никогда не видел, что ли?!!

Но – новые всполохи – и новые тени!.. едва уловимые – не давали ему закрыть глаза и унять бешеный стук своего сердца.

Наконец, измученный Лёшка всё же заставил себя закрыть глаза.

Точнее – заставил себя – не распахивать их.

Ни при очередном грохоте грома, ни от очередной вспышки молнии.

Он – и хотел спать… да уже давно!

Потому что – уже давно – глухая ночь… совсем глухая…

Часа три уже, или около того…

Ну, вот, – думал про себя Лёшка, – дождусь трёх часов…

И тогда уж усну…

Додумал он сквозь сон.

Провалился куда-то… что-то непонятное и неприятное…

Он понимал: это сон… это всего лишь сон…

И – хотя и сон – но это не просто сон.

Поэтому было очень неприятно.

Вдруг Лёшка в один миг вынырнул из сна.

И распахнул глаза.

На двери в мансарду – почти под потолком – сидела кошка.

На самом верху двери – и раскачивалась.

Точнее – кошка сидела неподвижно – и раскачивала дверь.

Словно готовясь для прыжка.

Лёшка напрягся.

И вдруг ощутил: ужас – животный, дикий ужас – куда-то улетучивается…

И даже стук сердца – уже не напоминает самый громкий набат на всю округу.

«Сын мой, ты ничего не должен бояться.

Главное – ничего не бойся!

Ты мужчина!» – всплыло в голове отцовское .

А следом – вспомнилось: вообще-то дверь была закрыта.

И – не просто прикрыта: а закрыта на поворачивающуюся круглую ручку.

И – никакая кошка в мире – не способна её открыть.

Если – она – кошка.

И Лёшка – не мог забыть закрыть дверь.

Во-первых, потому что он всегда закрывает её на ночь.

Во-вторых, потому что иначе она скрипит от сквозняка, и какой уж там сон.

А сегодня – из-за шторма – сквозняк будь здоров, и дверь аж шарахалась туда-сюда, и Лёшка её тем более закрыл.

А в-третьих, он её закрыл .

И – к своему собственному удивлению – Лёшка не испугался…

А – наоборот – успокоился.

Внутри – ощутил словно холодок…

Но – не мертвящий холод, сковывающий от ужаса – нет.

А – твёрдый спокойный холодок… спокойствие решимости.

Холодная трезвая голова.

И так получилось – стало возможно – потому что Лёшка – терпеть не мог эту кошку.

Именно эту кошку.

Так-то он котов любил, даже очень!

И никогда не обижал, и вообще животных не обижал.

Но – эту кошку – он почему-то не выносил…

Похоже, что взаимно.

Когда эта кошка попадалась ему на улице – на маленькой уютной улочке между цветущими палисадниками и ухоженными газонами у дачных домиков – кошка явно напрягалась, не то мрачно шипела, не то как-то странно подвывала…

Но он – не пугался. Хотя – когда они встретились впервые – ему было 6 лет.

Но – он посмотрел на неё…

Спокойно так посмотрел – и сказал:

– Э, да ты, кошка, злая. И ты лучше ко мне не подходи. Не будешь ко мне лезть – так я тебя не пну. А захочешь на меня наброситься – то я тебя пну. Ну, и кому хуже?

Даже если ты меня оцарапаешь – всё равно тебе тоже достанется.

И ты мне не нравишься. Ты реально злая. Злобная.

И у тебя – вот именно у тебя – очень плохие глаза.

Какие-то не кошкины.

Ты, наверно, на самом деле – воплощение ведьмы.

Какой-то злой старой ведьмы.

Но я тебя не боюсь.

Сказал он так – спокойно сказал – и пошёл по своим делам. То есть, на речку.

Во всё время его ноты или ультиматума – кошка тихо и злобно выла…

Но – так и не сделала попытки его цапнуть.

А когда они встречались – изредка – посреди дачной улочки – кошка медленно и злобно выла… и – отводила глаза.

Лёшка спокойно проходил мимо.

Ну, в смысле, ноль реакции.

Эту кошку знали все соседи.

И – и вправду – недолюбливали.

И вовсе не потому, что полностью чёрная.

А – злобная была эта кошка потому что.

Кошка была соседки напротив.

Точнее, дом соседки – не прямо напротив. А напротив – и чуть по диагонали.

У соседки были очень хорошие муж и дочка; дочка старше Лёшки года на два.