Мария Давыденко - Мальчик по вызову

– Но я не думал, что так скоро почувствую себя настолько унизительно и омерзительно. Это просто беее.

Денис изобразил рвотные позывы.

– Мало того, эти мужики были настолько стрёмные, что мне пришлось закрывать глаза и представлять Диму.

– Да, хорошо, что Дима не знает, что на его задницу виды имеют.

– Ну, просто я его часто вижу в хостеле, и он симаптичный, он мне даже иногда снится. Вроде как мы заходим на кухню хостела и начинаем на столе заниматься этим делом. Потом собираются жильцы и начинают нам хлопать, а в конце ещё и выставляют оценки. Я вообще практически не сплю. А когда сплю, видишь, какая фигня мне снится! Я скоро сойду с ума! Но бабло нужно!

– Так ты не собираешься завязывать?

– Пока нет. Без вариантов.

– Надеюсь, что всё это не зря. Был такой человек Нил Кэссиди. Он был прототипом для героя книги Керуака «На дороге», ещё он встречается в книге Хантера Томпсона «Ангелы ада», а с поэтом Алленом Гинзбергом он вообще двадцать лет был в отношениях. Вот такой основоположник бит-поколения в литературе, который даже ничего не написал стоящего. Понимаешь, Артур рано или поздно узнает, или просто догадается.

– Ты ему что-нибудь говорила?

– Только то, что пишу книгу об отношении к геям в России. Но рано или поздно он узнает. Или другие твои близкие. И одно дело, если ты будешь обычным шлюхом, а совсем другое, если мы создадим тебе ореол литературного персонажа. Кого Артур простит охотнее?

– Да, книга нужна и тебе и мне. А сколько ты уже написала?

– Страницы две.

– Что?! Такими темпами ты закончишь к моей пенсии.

– Ну, у тебя пенсия должна наступить раньше… Тяжёлые условия труда.

– Издеваешься? Лучше скажи, ты меня осуждаешь?

– Скорее, я осуждаю тех людей, которые кого-то осуждают. Вряд ли кто-то из нас вообще наделён привилегией осуждения.

– Сильно сказано! А убийство и всё такое?

– Это совсем другая история. Там окончательное решение выносят профессионалы, судебная система, а не общественное мнение.

– А те, кто пиздят йогурты из нашего холодильника?

– Это просто сволочи! Их без суда и следствия!

В коридоре мы встретили Диму, того самого белобрысого парня, который нравился Денису. Дима приехал в Москву на десять дней, чтобы отдохнуть перед тем, как вернуться на последний курс своего авиакосмического факультета в каком-то периферийном университете. Он весьма разбирался в истории, и мы постоянно беседовали о Петре Великом и Сергее Королёве, много пил, мы как-то накатили за дедов, воевавших в трёх войнах, в Парке Победы, и поразительно легко находил со всеми общий язык. Типичный парень с большим будущим. Он потом будет много разрабатывать, много зарабатывать, много путешествовать и т.д. Такие сразу выделяются. А пока он просто наслаждался жизнью в Москве, и за несколько дней успел выпить несколько литров водки, а так же посетить планетарий, Парк Победы, музей космонавтики, музей Пушкина и музей Чехова. В общем, времени зря никогда не терял парень.

– Помните, того мужика, которого из хостела на скорой увезли? – спросил он у нас.

– Это который неделю бухал, а потом пил соду от изжоги?

– Ага, говорят, полпачки за пару дней выпил. Так он сегодня умер в больнице. Мне Юрок сказал, он пошёл навестить его и… узнал.

– Вот так живёшь, живёшь, а потом бац, и полпачки соды выжираешь, из хостела на неотложке выезжаешь, и через пару дней умираешь.

– Ты прям реп прочитала. Да, задумываешься о смысле бытия в такие моменты.

– Да, чего только в хостеле не происходит. Осталось только ещё родиться кому-нибудь, – поддержал беседу Денис.

– По-моему, единственное, что здесь может родиться – цирроз печени, – продолжила я светскую беседу.

– Вы намекаете, что я много бухаю? Так это только в Москве. Дома учиться придётся.

– Не ври! Я видела твой инстаграм.

– Ладно, в универе я тожё пью иногда. Предлагаю перейти на чай!

– Поддерживаю!

– Поддерживаю!

Жизнь в хостеле напоминала бесконечную тусовку. Чуть ли не каждый вечер наши индейцы пели под окнами испанские песни, все распивали пивко и подпевали им. Потом жена индейца угощала каким-то острым блюдом, и все переходили уже на ром и водку. На кухне постоянно кто-нибудь разговаривал о великом. Ещё жизнь в хостеле напоминала пионер-лагерь. Мы компаниями смотрели фильмы на большом экране в холе, играли иногда в карты или шахматы, выстаивали очередь в душ. В любом случае всегда было весело. Но известие о смерти человека меня немного отрезвило. «Но вечных праздников не существует! – подумала я. – Рано или поздно приходится возвращаться в реальность. Рано или поздно приходится взрослеть. Как я ненавижу все эти ваши правила и стереотипы! Не я их придумала, так почему я должна их соблюдать! Ох уж эти социальные игры на выживание! Вот ты поднимешься по социальной лестнице, если будешь играть по правилам, а нет, тебя выбросят на обочину жизни – одинокого, бедного, неприспособленного в чистое поле. Ты обязан вписываться в рамки, соответствовать определённому шаблону, а нет, на тебе поставят клеймо «неудачник» или, того хуже, «с собственным мнением, лучше не рисковать». А с другой стороны, быть собой вовсе не значит «сидеть в Интернете целыми днями, спать до полудня, лентяйничать, вести себя как идиот». В общем, везде нужны «невидимые весы», которые бы указывали, когда уже хватит. Во всем нужно искать компромисс. Хочешь, не хочешь, но это так. Так вот большинству из нас нужны эти самые «невидимые весы». Люди взвешивают только свой жир, а моральные аспекты и свои решения взвешивать не любят и особо с ними не заморачиваются. Что со мной? Почему меня в последнее время тянет на самокопание? Видимо, я действительно старею. Но я не хочу ответственности, нудной работы, семьи. Я хочу треша, party, вечного праздника, веселья. Тьфу, тьфу, занудство! Я чувствую себя на пятнадцать, а возраст – это всего лишь отметка в паспорте! Блин, говорю, как пенсионерка! Я становлюсь банальной! В общем, стоп, паранойя, остановись!»

И паранойя послушалась, ушла прочь.

В Москве, куда ни пойдёшь, обязательно наткнёшься на церковь. Порой кажется, что Москва – это православный Ватикан. Или что большинство жителей столицы – ярые прихожане, или что мэр Москвы – этакий Савонарола. Не то что бы я знаю биографию Савонаролы, но, судя по документальному сериалу «Медичи. Крестные отцы Ренессанса», который я каждое утро смотрела на кухне хостела, Савонарола был крайне аскетичен и серьёзно настроен по отношению к тем, кто пользовались духами, играли в карты и т.д. И не то чтобы такое количество храмов в одном городе – это плохо, но звонящие со всех сторон колокола как-то не заставляют москвичей бросать бычки, выкидывать пиво и идти на службу. Это всё выглядит как декорация праведного образа жизни, то есть не в действительности строят нравственность, а используют бутафорию. И в каждой такой церкви стоит по несколько урн с надписями «на воскресную школу», «для бездомных», «на воскресные обеды для бездомных», «на форму для учениц воскресной школы». Естественно, ты не можешь заглянуть в тетрадь расходов храма и проверить, действительно ли деньги тратят по назначению. Я видела, как у моей знакомой отпели сына: приехал священник на японской новой машине, пятнадцать минут «поработал», забрал пять тысяч, сел опять в свою японскую машину и укатил восвояси. «Специалист по церковным услугам», что ли? Всё больше священнослужители похожи на «специалистов по церковным услугам». А эти церковные лавки прямо в храме. Что-то Иисус был против торговли в стенах и окрестностях церкви, судя по этому отрывку из «Нового Завета»: «И вошёл Иисус в храм и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и говорил им: написано – дом Мой домом молитвы наречётся; а вы сделали его вертепом разбойников». Лицемерие, сплошь и рядом одно лицемерие!