Майя Газиева - Пока смерть не разлучит нас. Книга 1

Ординатор за стойкой приемной скорой помощи резко встала, когда заметила тень, сползающую у стола. Девочка тщетно пыталась ухватиться руками за опору, теряя равновесие.

– Тебе плохо?

Женщина придержала за плечи белую как мел девочку и заглянула ей в лицо. Проводив ее в ближайшее кресло, она подозвала свободную медсестру. После обтираний висков раствором аммиака, девочка немного оживилась.

– Я ищу родителей, – еле слышно выдохнула она, – их должны были привезти сюда после аварии на автобане.

– Как твоя фамилия?

– Майер.

– Хорошо, – женщина жестом призвала еще одну медсестру и в полголоса дала ей какие-то инструкции, после чего снова обратилась к девочке, – пойдем со мной, голубчик. Как тебя зовут?

Ординатор по-матерински обхватила девочку за плечи и прижала к своему мягкому теплому боку.

– Куда мы?

– Полежишь немного в приемной на кушетке.

– Зачем? Что с родителями? Они здесь?

– Как тебя зовут?

– Лу́на.

– Давай, Луна, приляг. Сейчас подойдет медсестра и все тебе объяснит.

Девочка отпрянула, когда ординатор как-то уж слишком участливо сжала ей плечи.

– Что с ними? – ее сердце вдруг сжалось, сдавленное тисками ужаса, она с трудом могла дышать и судорожно хватала воздух, – что с ними?!

Женщина присела на край кушетки, заметив, что у девочки начинается приступ панической атаки. Ее худенькое тело пробила крупная дрожь, такая сильная, что у бедняжки даже заклацали зубы.

– Они умерли?… – осипшим голосом выдавила девочка, и ее огромные глаза вмиг превратились в две бездонные черные дыры, словно ее грудь пробили колом.

Маленькое нежное сердце пропустило пару ударов, голова покачнулась и упала под собственной тяжестью, и хрупкое тело безвольно обмякло на руках ординатора.

Когда девочка открыла глаза, перед ее затуманенным взором расплылись мятно-зеленым пятном стены больничного коридора. Приподняв голову, она огляделась в поисках ориентира и заметила взволнованное лицо бегущей к ней молодой медсестры. Та настойчивым движением руки уложила пациентку обратно, указывая на болтающийся над ее головой пакет, и принялась заглядывать ей под веки, ослепляя медицинским фонариком.

– Помнишь свое имя?

Луна не ответила. В ее теле звенело настолько сильное, поражающее оцепенение, что она не сразу нашла в себе силы пошевелить губами. Втянув носом немного воздуха, она услышала, как с ее губ слетел сиплый шепот:

– Майер… Луна.

– Сколько полных лет?

– Семнадцать.

Сестра сделала какие-то пометки в регистрационном листе.

– У тебя есть родственники, с которыми можно связаться? Кто-нибудь может забрать тебя из больницы?

Девочка отрицательно покачала головой.

– Тебя некому забрать из больницы?

Сестра учтиво прекратила допрос и, отложив карту девочке в ноги, повезла ее каталку в одну из свободных палат. Там она помогла ей перебраться на высокую кровать. По-матерински укутав ее в одеяло и проверив капельницу, она сообщила, что ночь ей придется провести в больнице. Если бы Луна могла ей ответить, то сказала бы, что ей теперь все равно, где спать и что есть. Но снотворное уже начало действовать, и она быстро погрузилась в глубокий искусственный сон.

Утром ее разбудила все та же медсестра. Усадив «больную» на кровати, она поставила перед ней тарелку с кашей, но отметив абсолютную апатию пациентки к каким-либо предложениям поесть, начала кормить. Луна механически проглатывала ложку за ложкой, отметив тот факт, но пища совершенно потеряла всякий вкус и пролезала в горло не лучше, чем куски земли. Потом в палату приходила полная женщина в белом халате, накинутом поверх объемного кремового кардигана. Гостья была слишком тактична и терпелива, что Луна почти сразу догадалась об истинном назначении визита этой почтенной дамы. Она говорила тихим, убаюкивающим голосом и почти не задавала вопросов. Ее речь больше напоминала монолог, нежели беседу врача с пациентом. А может она и не ждала ответов? Нет, ждала, но не ответов, а ответной реакции, время от времени, поглядывая на отстраненно сидящую девочку. Но Луна молчала. Она не желала говорить. Ей до сих пор не удалось осознать случившегося. Все казалось страшным сном, словно она видела себя со стороны, словно ее сознание отделилось от тела, изолировав хрупкий рассудок от нечеловеческой боли. Если она заговорит о своей трагедии, то перед ней распахнется ужасающая реальность.

Ее молчание – было единственной соломинкой, что удерживала ее разум от падения в пропасть помешательства и слепого отчаяния. Если бы она открыла рот, то вместо слов из ее груди вырвался бы пронзительный, безумный вопль спятившего от горя человека.

Не осталось даже надежды. Луна чувствовала, что эта боль прожжет ее воспаленный мозг как раскаленная игла, сделает ее безвольной, просто телом. Спустя час женщина ушла, и эта немая пытка прекратилась.

Некоторое время к ней никто не приходил, и она сидела совершенно одна, уставившись перед собой невидящим взором. Потом сестра снова кормила ее кашей с земляным вкусом, а вечером пришел мужчина в полицейской форме и сообщил о необходимости провести процедуру опознания и заполнить бумаги. Он был очень тактичен и с пониманием отнесся к ее затяжному молчанию. Лишь теперь Луна осознала, что самое страшное ожидало ее впереди, а вчерашний день стал лишь подготовительным этапом на пути к истинному аду. Взывая ко всему оставшемуся у нее здравому смыслу, она попыталась убедить себя, что иного пути нет. Приподнявшись на ослабших руках, она с трудом опустила ноги с кровати и уперлась пальцами в пол. Наверное, мужчина заметил, как сильно дрожали ее колени, потому что тотчас шагнул к ней и подхватил под руку. Затем они вышли в коридор, чтобы спуститься на цокольный этаж в морфологическое отделение.

Уже в лифте Луна почувствовала сильное головокружение и, теряя силы в ногах, сильнее припала на руку мужчины. Когда двери лифта распахнулись, они шагнули в темный коридор, похожий на тоннель, ведущий в ад, где ни один живой звук не нарушал гробовую тишину. У одной из дверей их ждала медсестра. Она заботливо обхватила девочку за талию и потерла ее виски ватой, смоченной в растворе аммиака. После этой манипуляции в голове девочки значительно прояснилось. Они не спешили открыть дверь в комнату, и лишь удостоверившись, что девочка может стоять на ногах, позволили ей войти. Луна испытала дикий ужас при виде высоких металлических столов с белыми простынями. Она вся затряслась, охваченная ужасом, и отчаянно вцепилась в руки сопровождавших ее людей.

– Я не буду… я хочу запомнить их живыми… – все, что она успела сказать прежде, чем ее тихий стон эхом отозвался в холодной комнате. Сестра сжала ее руку и буквально подтащила ближе к одному из столов.