Анна Ханина - Осенний жираф

«Выходит, крокодилы – тоже львы? – спросила Мила и округлила свои чудесные глаза цвета бескрайних степей и прерий. – Выходит, к львам относятся и племя волков, и человеческие стаи?» «Нет, конечно нет, глупенькая», – сказал Умник и затрусил рысцой вперед, догоняя прайд. «Какой же он умный!» – подумала Мила и затрусила вслед за ним.

Умник бежал, и мысли его уносились вдаль, по безбрежным просторам Вселенной. Он думал о смысле бытия и вреде умных разговоров с красивыми самками. «Крокодилы – тоже львы!» Скажет тоже! Скорее, многие из львов – больше антилопы. Они выполняют отведенную им роль и не задумываются о последствиях своих деяний. Сейчас прайд соберется и будет решительно требовать покарать крокодилов. Львы будут рычать, и их рык будет слышен в самых отдаленных частях саванны. И главное, что большая часть племени будет делать это искренне, яростно требуя разорвать зарвавшихся зеленых выскочек и выпотрошить их под палящим солнцем. Будет рычать вместе со всеми и Мила, которая забудет этот разговор буквально через двадцать минут.

Но с вредными разговорами надо заканчивать, а то, поди, еще кто-то из львиц задумается о своей роли и начнет сравнивать себя с антилопами. Мила вспомнит, что до нее у меня были другие львицы, начнет думать и анализировать. К чему это? Ведь так хорошо покататься с ней в сочной траве, а потом насладиться свежим антилопьим мясом. Нет, любимая, крокодилы – не львы. Как не львы волки и человеческие охотники. Как и в львином прайде, не каждого повернется язык назвать настоящим львом. Лев – это не зубы, мускулы и окрас, не когти и не рык. Лев – это звание, как доктор наук или академик, это заслуженное признание тому, кто понял, увидел проблески разума и гениальную задумку творца. Зачем убивать белого медведя далеко от юрты, если лучше бежать от него до самой юрты под выстрелы охотников? Тогда зверь сам себя доставит к жилищу, и его не придется тащить. «Cui bono» (в чьих интересах, латынь)? Лев – это тот, кто ответил себе на этот вопрос.

А еще Умник подумал о том, что крокодилы прекрасно сказали о рыжих кошках, и это оскорбление заставит возмутиться пуще прежнего не только львов, но и антилоп. «Что там Мила, – подумал Умник, – если даже антилопы считают себя львами? И, кстати, пожалуй, прозвище „зеленые выскочки“ для крокодилов сильно устарело. Надо найти что-то свежее, колючее, чтобы кусалось и рвало».

Крокодилы ползли к Болоту советов. Ползли самки и детеныши, ползли старые крокодилы и могучие вожди. Звери высыпали вокруг и, позабыв страх, дивились редкому зрелищу. Чувствовалось единение, и общий дух охватывал всю округу. «Антилопы с вражеской стороны не только нагло нарушили наши владения, – начал главнейший из крокодилов, – но еще и употребили в наш адрес оскорбительное высказывание о зубастой вонючей тупой лягушке». Стон возмущения пронесся над болотом. «Так не позволим им глумиться над нами, будем едины в решительный час!»

Но в то же время крокодил подумал, что рыжая кошка, придумавшая такой обидный пасквиль на крокодилье племя, пришлась бы кстати среди его собратьев и подопечных. И, тоскливо оглянувшись на собравшихся, он смачно плюнул в воду. «Крокодилы? Антилопы зеленые – вот вы кто…»

Где-то завыли волки, и охотники, оторвавшись от шашлыка, стали заряжать ружья…

Иннокентий обладал одной слабостью, так ярко выраженной среди южан, – порядок и пунктуальность были далеко не самой сильной его чертой. Он легко мог проспать самолет или опоздать на государственный экзамен. И хотя жизнь часто била его за эти оплошности, это не лишило его жизнерадостности и прочной уверенности в том, что весь мир подождет. Бывало, станет Солнце в зените, возвещая о полуденном зное, а Кеша еще в постельке нежится, встать не сподобился. Уж как намучились с ним родители – врагу не пожелаешь.

Но мальчик вырос, и из-под родительского крыла упорхнул в самостоятельную жизнь. Это обуздало нашего соню, пробудив в нем невиданную доселе ответственность, ведь голод не тетка, а в Фирме с таким мириться не станут. Спишут враз в лешие или домовые, а там не забалуешь – работа каторжная.

Фирма, кстати, образовалась аккурат в год Кешиного рождения, когда швейцарский ученый Ризеншнауцер доигрался на адронном коллайдере и создал на его месте устойчивую черную дыру. Только вылезла из этой дыры не предсказанная Ризеншнауцером антиматерия, а посольство сопредельного мира с белым флагом и губной гармошкой.

Любая сказка рано или поздно становится явью, вот и землянам довелось узреть во плоти Кащея Бессмертного на трехголовом Драконе и Бабу Ягу в ступе и с метлой.

Ученики исчезнувшего Ризеншнауцера первыми встретили инопланетян, угостив их хлебом-солью, но поначалу крепкими тумаками, приняв их за всякую нечисть. Впрочем, межпланетный скандал удалось обойти, и в основном благодаря современной технике пришельцев. Выяснилось, к примеру, что ступа у Бабы Яги – на антигравитационной подушке, и ее умелое использование позволяет не только носиться над землей, но и раскидывать не в меру ретивых почитателей по углам. Дракон же оказался беззлобным, огнем не плевался, девиц не ел, а скромно любил пожевать сельдерей, запивая его ведром томатного сока.

Наскоро собранное заседание ООН вынесло решение принять новых разумных существ в свои объятия, но с оговоркой, что контакты между нашими мирами будут происходить крайне медленно и постепенно, в связи с разными законами физики, структурой материи и развитием технологий, чтобы не вызвать коллапса или революций. Для организации таких контактов и развития отношений было решено создать некую коммерческую Фирму, финансируемую напрямую из ООН. В ее обязанности входило наладить контакт, культурный и научный обмен, а также решение доселе невиданных и непонятных человечеству проблем, которые непременно будут возникать вследствие контакта.

Коллайдер обнесли трехметровой стеной, дополнительно вписав в окружность территорию, сравнимую с городом средних размеров. Там и отстроилась Фирма, начиная с офисных помещений и заканчивая жилыми кварталами, бассейнами, тюрьмой и детским садом. А что делать? – Жизнь берет свое. Выстроенный Фирмой город ученых и инженеров жил, и помимо сугубо межпланетных проблем, кто-то должен был решать и чисто человеческие. Воленс-неволенс, а лучшая борьба за чистоту – это регулярная уборка. Попав в Фирму один раз, выбраться оттуда в командировку в мир Кащея было в сто раз проще, чем в свой земной через трехметровый забор и тысячу бюрократических препон. Так что людей Фирма набирала в основном молодых, семьей не отягощенных, чтобы создавали все с чистого листа прямо здесь, в Фирме.