Любовь Шапиро - Взлёт без посадки

– Я понял, – Бортнев пожал руку собеседнику и поблагодарил, что тот потратил на него время.

Я быстро смылась из-за колоны, у которой велась беседа, но тут же наткнулась на Клёнова и корреспондентку, которая очень волнуясь и заикаясь по бумажке, пыталась задавать вопросы.

Скажите, Стас, вас узнают на улице?

– Да, люди подходят и говорят о своих проблемах, горе. Приходишь на работу разбитый и подавленный, а здесь нужно шутить, даже обсуждая самые серьёзные вопросы. Последнее время мне стало это плохо удаваться, – напряжённо даже драматично говорил Клёнов.

– И какой вы видите выход? Ведь вашу программу очень любят и ценят именно за оптимизм и умение отвечать на сложные вопросы с жизнерадостностью, давать людям веру в лучшее.

– Наша слаженная поначалу компания стала несколько распадаться. Кто-то ушёл на другую работу, я решил попробовать стать шоуменом. Благо у меня есть свои спонсоры, которые имеют достаточно весомое положение.

– А что это будет за программа? – с большим вниманием спросила девушка.

– Пока это всё, что я могу вам рассказать. Должна же быть тайна, чтобы народ ждал нового и интересного.

– Извини, что невольно стал свидетелем твоего интервью, – Бортнев подошёл к Стасу.

– Понимаешь, я хочу свободы. Мне кажется, что, если я буду сам и ведущим и продюсером, то всем станет только лучше.

– Ты слишком оптимистичен. Свободы на нашем благословенном месте работы нет ни у кого, – с сожалением покачал головой Костя.

– А ты? Тебя же не трогают, – с надеждой сказал Клёнов.

– Иллюзия выше реальности, – улыбнулся Бортнев и пожелал Стасу удачи в его начинаниях.

Я села за пустой стол и пыталась переварить всё, что слышала сегодня. Честно я была расстроена и растеряна.

– Пытаешься понять, что происходит. На это у тебя уйдёт не один год, – горько сказал Костя и погладил меня по голове. – Плыви по течению, может, поможет. Если соберёшься бороться, то есть опасность застрять в сетях, золотая рыбка.

Бортнев помахал пальцами, как Минелли в конце фильма «Кабаре».

Я уже собиралась уходить, как увидела в противоположном углу Голубеву в полуобморочном состоянии и пьяненьких Митю, Диму и Вадика, которые ей что-то втемяшивали. Нужно было её вытаскивать. Но подойдя к рассуждающим парням, сама попала под влияние их проповеди.

– Понимаешь, малыш, – объяснил Митя интимно, – у нас тут гражданское согласие на марше. Дима отвечает за прогрессивную прессу. Я – за реакционную. Значит, с Диминой подачи его креатура, то есть 25 газет и 3 журнала начнут воскурять тебе демократический фимиам: мол, 70 лет душили в стране всё живое, и вовек не подняться из нужды простой сироте. Но нарождающийся шоу-бизнес вынес, понимаешь, на гребне волны и она, в смысле ты, с оптимизмом смотрит в будущее… так?

– А мы с патриотами свое зачалим – самобытный талант, подлинный национальный характер, плоть от плоти, кровь от крови, лимфа от лимфы…. Сечёшь, – объяснял, покачиваясь, Митя.

– Секу, – сказала явно одуревшая от накачки Ирина. – Только насчёт сироты…. С матерью сами договаривайтесь. Я там пять лет не была.

– Сделаем, – уверил Митя. Игорь Сергеевич, командировочку сделаем? Смета растет…

– Деньги принимаю я, сказал, перегнувшись через барную стойку Вадик. – А то он пропьёт с представителями реакционной прессы. При участии демократической…

– А ты? – спросила его Ирина. – За какую прессу отвечаешь?

– За жёлтую, – охотно пояснил Вадик, и ещё эти… журналы для мужчин. – Тебя в детстве отчим не насиловал?

– Мерзавцы, конечно, – добродушно объяснил И.С. Ирине. – Но дело делают. Знала бы ты, сколько биографий они сочинили. И чьих…

– Я всё поняла. Пойду вживаться в образ, – улыбаясь, показывая оскал белых зубов, уверила своих патронов Голубева. – Пошли отсюда быстрее, а то я их загрызу.

Я так и не понимала, какую игру ведёт Ирина, но вопросов задавать не стала. Итак, свою порцию наставления, заданий и тем Голубева явно получила и перенасытилась. Захочет, сама расскажет. Мы поймали такси и разъехались в разные стороны.

Утром я проснулась с ощущением, что моё шатание по коридорам Останкино пока не принесло никаких результатов. Необходимо работать на одной программе. Мечту свою я боялась произнести даже вслух. Понуро я поплелась на работу.

– Ляля, – окликнула меня главный редактор программы «Звезда экрана» Татьяна Николаевна. – У меня создалось впечатление, что ты не очень занята работой. Я не права? – с доброжелательным выражением лица пыталась узнать редактор.

– Как раз об этом я и размышляю. Меня взяли администратором, но на какую программу не сказали. Обещали, обещали пристроить, но я так и мотыляюсь без дела, стараясь прибиться к какой-нибудь передаче, но пока мне дают лишь отдельные и пустые задания.

– Я уяснила. На «Звезде…» пришлось уволить одну «милую» девушку, которая плохо понимала даже буквы, которые мы произносили, и донимала Бортнева. Мне, кажется, что ты человек, который способен хорошо работать и не влезать в то, что тебя не касается.

– Честно – это моя мечта, – запрыгала я козликом.

– Татьяна Николаевна успокоила меня и повела в комнату, где располагались работники «Звезды экрана».

Она дала мне несколько заданий: кому-то срочно позвонить, встретить человека, с которым у Бортнева назначена встреча. Потом посадила за компьютер, чтобы я нашла и напечатала список фильмов, которые могут быть интересны ведущему.

Быстро справившись со всеми поручениями, я пошла покурить. Неподалеку от меня стояли двое ведущих «Взора».

– Не понимаю, почему перед Стасом выкладывают красную дорожку. Он что такой уж талантливый журналист, – горячился Лёва.

– Он харизматичен, и нравится народным массам, – вялоотвечал Вася Гурвинек.

– Ему больше всего удается продюсерская деятельность, – продолжал свои размышления Лёва. – Нам же он совершенно чужой. Он держится обособленно, будто всё, что мы делали вместе его личная заслуга.

– Он шоумен, умеет себя правильно и красиво подать. Это дар, – успокаивал Лёву Вася. – Брось кипятиться. Не он же закрыл программу. Нам нужно думать, что делать дальше.

– Мне, видимо, опять ездить по городам и весям с рассказами о «Взоре» и читать свои «остроумные» произведения. Сколько денег мы потеряем. Реклама ёк.

– Я тоже кое-что придумал, но сначала хочу посоветоваться со Стасом, – задумчиво сообщил Гурвинек.

– Он что твой командир, учитель? Почему с ним?

– Клёнов умный и прагматичный, а мне сейчас это и нужно.

Они двинулись к себе, а я подумала, что на ТВ, дружбы быть не может. Все кому-то завидуют.

Я вернулась к себе и увидела спокойную и приятную картину. Костя и Сёма играли в нарды, притулившись на диванчике.