Ольга Колбина - Анечка и конец света. Теория выживания

– Хорошо, – пожала плечами Смирнова, – а у меня ночью свинка пала. Ничего не предвещало, утром захожу в сарай – лежит.

Удивительно было то, что при своей ангельской внешности – длинные белокурые волосы, голубые глаза – просто принцесса из сказки, Смирнова держала свиней и кур. Жила она в частном секторе, каждую весну они с матерью покупали поросёнка, и к осени он набирал вес. Тогда Лена сама, взяв у соседа ружьё и паяльную лампу, забивала свою ненаглядную свинку, как она сама называла своих питомцев, опаливала шкуру и с помощью соседа-алкаша разделывала по всем правилам, скрупулёзно записанным в её записной книжке. А тут на дворе август, а свинка сдохла.

К обеду ситуация стала ещё тревожнее. У Павлуши жена больше не отвечала на звонки, и он умчался домой. Иван Семёнович не смог вызвать Нинке врача, отпоил валокордином. Не дозвонился ни до милиции, ни в похоронную службу. Даже такси не удалось вызвать – телефоны на автоответчике или отключены. Тогда он привез Нинку со Славиком к себе домой. Повезло, не пешком, маршрутку дождались, совсем пустую.

Анечка спустилась в цех, ей нужно было отдать документы начальнику второго цеха Файнбергу. Обычно там в это время кипела работа, сновали люди, двигались погрузчики, шумели машины, но сейчас было тихо. На лестнице она столкнулась с Сеней. Этот неопределенного возраста мужчина с вечно немытой и нестриженой кудрявой шевелюрой отвечал на предприятии за связь и был совершенно незаменим. В просторечии все его звали радистом, и с ним нужно было держать ухо востро. Дело в том, что Сеня был очень разговорчив, если не сказать болтлив. Стоило только зазеваться, неосторожно улыбнуться Сене или притормозить, проходя мимо, всё – придётся слушать его полчаса, не меньше. Радист был Анечке симпатичен, она часто узнавала от него разные интересные вещи о политике, экономике и, конечно, о разных аспектах радиосвязи – любимой Сениной темы, но где взять столько свободного времени? На этот раз она постаралась проскочить мимо, но Сеня просто вцепился в ее рукав.

– Ты знаешь, какая эпидемия у нас? Там внизу – никого! Никого!

– Что, совсем?

– Только Файнберга видел. А ты…

– Извини Сеня, я побегу, а то вдруг он уйдет, а у меня документы не подписаны, – нашлась Анечка и побежала вниз по лестнице. Сеня всплеснул руками и отправился искать другую жертву.

Файнберг был на месте. Увидев гостью, он поднялся ей навстречу. Это был высокий, по-своему красивый человек с очень серьёзным лицом. За серьёзность эту отвечала вертикальная складка на лбу, которую стилисты и визажисты называют хмурка . Документы, инструкции, схемы и технологические карты были у него всегда в полном порядке, а воротничок рубашки, видневшейся из-под спецовки, всегда имел свежий вид. Анечка уважала его за техническую грамотность и часто обращалась к нему за советом, если сама не могла в чём-то разобраться. И это в то время, когда начальники других цехов годами не находили времени привести документацию в порядок. Перед каждой проверкой они в панике прибегали к Анечке с папками исчёрканных бумаг и криками «Что делать? Как быть?! Помоги!». Достоинства Файнберга «усугублялись» красивым, идеально разборчивым почерком. К тому же он, несмотря на вечную занятость, всегда был рад остановиться и поболтать с Анечкой на самые разные темы. Лену Смирнову и Марину Эдуардовну он удостаивал лишь вежливым приветствием, а с Анечкой у них всегда находилось, что обсудить. «Это только из вежливости, – совершено искренне думала Анечка, – по работе он зависит от моих действий и решений, вот и старается быть любезным. Ну не может ведь он интересоваться такой серой, ничем не примечательной личностью, как я. Ни супер-длинных ног, ни пятого размера, ни роскошной прически». Анечка даже косметикой пользоваться стеснялась, ей казалось, что помада сразу размажется, а тушь потечёт, и вообще, все будут над ней смеяться. Единственным украшением служила широкая лента-резинка, которая удерживала гладко зачёсанные назад волосы. Обычно лента была серо-голубой, в цвет глаз. Иногда ленту заменял пластиковый ободок. Одежду она тоже выбирала своеобразно. Поскольку на работу нельзя было прийти в привычных джинсах и кроссовках (дресс-код, будь он неладен!), она носила платья-футляры. Длинные рукава, вырез под горлышко, длина по колено, всё прилично. Никаких рюшечек и лишних деталей. Платья эти сидели на ней очень хорошо, благодаря высокому росту и полному отсутствию лишнего веса, а скорее даже, его недостатку. Но это Анечке и в голову не приходило. Серенько, скромненько – и хорошо.

– Все домой уехали, – сказал Файнберг, поздоровавшись. – Плохо всем. Многие ещё утром не вышли на работу. Вот я остался, да старший механик, да Наташка вон сидит, чай пьёт. В других цехах тоже такая чертовщина – работяги все заболевают, а начальство бодрячком! Может они надышались чем-то? Так ведь я тоже в цеху целый день, и ничего!

– А как жена ваша, как семья? – слегка смутившись, спросила Анечка. Она никогда не задала бы такого вопроса, если бы не эпидемия.

– Так нет у меня никого, собака дома ждет. Сложный я человек, – попытался пошутить Файнберг.

– А у механика вашего семья как? – Анечка часто с ним сталкивалась, но не могла запомнить, как его зовут.

– У Серёги? В разводе он. Сын у него в другом городе, на звонки не отвечает, но он в школе, возможно. На уроке, не может трубку взять. Серёга весь на нервах. А Наташке вон не за кого переживать.

Техник Наташка – бывшая детдомовка. Её вопиющая невежественность и детская непосредственность вкупе с весёлым нравом вызывали в людях симпатию и желание чем-то помочь, чему-то научить. Постепенно Наташка училась, оперялась. Анечка часто носила ей сумки с вещами. Анечкины подруги отдавали, слегка поносив. Не надо было задумываться, куда деть надоевшее платье – Наташке! И теперь та при своей зарплате и полном отсутствии вкуса выглядела вполне прилично.

Разобравшись с документами, Анечка вернулась на свой этаж. Никто не проявлял признаков нездоровья. На этаже располагалась «контора»: бухгалтерия, техотдел, где работала Анечка, отдел охраны труда, кабинеты директора и его замов. Всего здесь трудилось человек двадцать. А в целом на предприятии – около 400 человек. В цехах, на складе, в гараже, в лаборатории. Но сейчас людно было только в «конторе».

– Приказ по электронке пришёл, – крикнул ей Антоха из-за своего монитора, – ввиду высокой заболеваемости работников, и т.д., и т.п., рабочий день до 14.00!

– Как твои-то, здоровы? – спросила Анечка, надеясь на положительный ответ, Антоха не выглядел подавленным, как все остальные.

– Я здоров, Лёха звонил – тоже, отец – хоть бы что! – Анечка и Антон родились в маленьком рабочем городке. Антоху она знала с детства и Алексея, его единственного друга, тоже. Антоха был социофоб, ничто, кроме Интернета и Лёхи его не интересовало. Не то, что вы подумали. Просто Алексей был единственным человеком, который добровольно соглашался терпеть Антоху и даже иногда проводить с ним свободное время – пивка выпить или обсудить компьютерные новинки.