Николай Удовиченко - Излом. Книга третья. Эмигранты. Долгая дорога домой

После работы на фабрике, уже ближе к вечеру, Владимир вышел на верхнюю палубу, где располагались спасательные боты, ботдек, подышать свежим воздухом. Зелено-синяя гладь залива тихо колыхалась водой перед его взором. Над процессором кружила большая стая чаек, подбиравших все, что смывалось с процессора. Стая касаток, выставив свои плавники, шла по своим делам поодаль от судна. Этим лучше не попадаться, они съедают все, что найдут в море. Сивучи, морские тюлени, при их появлении иногда даже прячутся под бортом судна. А если есть поблизости берег или ледяное поле, то выбираются на них. Но с ледяных полей касатки научились их добывать. Две-три касатки разгоняются, создают большую волну, и она смывает сивучей в воду. А дальше они уже никуда не денутся и пойдут на корм касаткам. Длинный северный летний день заканчивался. Тусклое красноватое солнце клонилось к горизонту, чтобы ненадолго, часа на три-четыре скрыться. Летом на Севере почти нет ночи и ночи светлые, почти день. Владимир долго стоял, любовался морем и закатом. На море можно смотреть бесконечно, как на огонь. Взгляд никогда не устает и смотреть не надоедает. «Скоро домой» – подумал Владимир – Надоело все». Скорее бы. Там ждут любящие его люди – Зарема, Алан, Русана. Владимир планировал поработать с брокером по лизингу судна и потом поехать к родителям вместе с семьей. Ведь не были уже два года, Мила вон как выросла. Времени будет достаточно, чтобы отдохнуть. Звонил недавно Исаевым, Денис и Хадизат тоже планируют поехать. Но они все-таки решили уехать раньше, в конце августа. Разрыв во времени их приезда небольшой, встретятся в Предгорном. Владимир иногда думал, как закручивается жизнь в своем течении. Связались невидимыми нитями Кавказ и Северная Америка, далекое осетинское село Предгорное и Сиэтл, Ванкувер, восточные воды Тихого океана. И живут люди из Армавира и Предгорного в городах Северной Америки. Хорошо хоть нашли друг друга, знаются друг с другом, по возможности ездят в гости. А время идет, растут дети. Не успеешь оглянуться, как они вырастут. И возникнут новые задачи и новые заботы. Ведь недаром говорят, что маленькие дети это маленькие заботы, а большие дети это большие заботы.

– Я смотрю из рубки на тебя, ты уже давно здесь стоишь. О чем думаешь? – послышался с крыла мостика голос Георгия.

– Домой хочу, к жене и к детям, – ответил Владимир.

Георгий вздохнул.

– Я тоже. И что-то у меня совсем настроение падает ходить в море.

– Нужно осуществить нашу цель, взять судно, тогда можно будет и на берегу оставаться.

– Первое время нам придется много поработать, а только потом можно и на берегу посидеть. Пока все настроишь.

– Настроим, только бы получилось. Что мы с тобой работы боимся?

– Нет, конечно, работы не боимся.

– Вот скоро придем домой и все станет намного ясней.

– Да. Я думаю, с недельку нужно будет для разговоров с брокером, адвокатами. И еще я надеюсь на помощь Стива. Он должен знать всю схему аренды и лизинга.

– Поговорим и со Стивом. Пройдемся по всем инстанциям, чтобы была информация для размышления, а потом улетим к родителям. А то внуки уже подросли у дедов с бабками, а они их и не видели.

– Полетим обязательно, уже неудобно перед родителями.

– Я сперва в Армавир, потом приедем в Предгорное.

– Я там буду. Лягу на копну сена и ничего больше делать не буду.

– Долго не пролежишь, жена с детьми сгонят.

Георгий засмеялся.

– Это самое приятное. Пусть сгоняют.

Набежавшая волна слегка качнула судно.

– Пойду подправлю курс, чтобы судно не качалось. Вечер, ветерок хоть и слабый, изменил направление, небольшую волну поднял. Нужно положить судно носом к волне.

Георгий ушел. Владимир постоял еще немного и тоже пошел в каюту. Лег на диван, взял книгу. Но не читалось. В голове все время мысли о детях, о жене. Зарема, кажется, соглашается заиметь третьего ребенка. А он с удовольствием пойдет на это. И ему все равно, кто родится – мальчик или девочка. Для него нет никакой разницы. А Алан, сынок, растет, немного хулиганит, но это же парень растет. Он и должен расти активным и проявлять во всем инициативу. Иначе что же это будет за мужчина? И говорит, что не может не баловаться, оно с него само выходит. Владимир улыбнулся. Баловство это своего рода игра, только границы нельзя переходить. Этому он его будет учить. А Русаночка, Зарема говорит, имеет теплую душу. Это замечательно для девочки, будущей женщины. Пускай такой и растет. Нужно только готовить ее к тому, что в жизни есть не только хорошее, но и плохое. Ее тоже будет учить Владимир. Но умница Зарема, как он думал, наверняка учит обоих детей распознавать жизнь.

Раздался стук в дверь и вошел Георгий. У него закончилась вахта. Владимир отложил книгу и встал. Георгий сел тоже на диван. Сидели молча, все давно было переговорено. Но Владимиру не понравился вид Георгия, какой-то он был сумрачный.

– Ты чего такой?

– Что-то пасмурно на душе. Разбередил ты меня своими разговорами и мне тоже домой захотелось. Даже какая-то тоска появилась. Никогда раньше такого не было.

Владимир встал, достал из холодильника коньяк и соленую селедочную икру, посоленную по-японски, научили его когда-то японцы солить так икру. Налил по полстакана коньяка.

– Чтобы Всевышний никогда не посылал нам тоску и грусть в душу.

– Дай Бог!

Выпили. Закусили икрой. Посидели.

– Как, легче стало?

– Вроде бы легче.

– Тогда давай еще по одной.

Владимир снова налил. Чокнулись и молча выпили. Снова посидели, помолчали.

– Когда сниматься домой будем? – спросил Владимир.

– Некоторые ловцы уже ушли. Думаю, что недели через две квоты у всех закончатся. За это время закончатся квоты и у ловцов палтуса.

– Понятно. В любом случае через три недели должны быть дома.

– Да.

– Осталось совсем немного, да только эти последние дни всегда самые длинные и самые трудные.

– Ничего, вытерпим. Не привыкать. А этот душевный налет это все временно.

– Согласен. Еще налить?

– А ты?

– Я больше не хочу, мне хватит.

– А мне налей. Очень уж у тебя икра вкусная.

– Это меня Кавай-сан учил солить. Помнишь его?

– Конечно помню, душевный человек был. Жив ли?

– Если жив, то уже старый совсем. Он уже тогда в годах был.

Владимир налил Георгию коньяка. Тот взял в руки стакан.

– За твоих и моих. Пусть они ждут, мы скоро придем. За нашу встречу с нашими близкими.

– Э, Георгий, погоди. За такой тост и я выпью.

Владимир налил и себе коньяка.

– А вот теперь за то, что ты сказал. За встречу с близкими.

Выпили и снова закусили икрой. Поговорили еще и разошлись.

А на другой день, как всегда, потянулись дни в работе. И снова рыба, рыба, еда сон и снова рыба. Владимир как-то потерял счет дням. Как-то ночью проснулся от чего-то не совсем обычного. Прислушался и понял: процессор шел полным ходом. Под бортами были слышны всплески воды, судно слегка покачивало. Посмотрел на часы. Было половина пятого, значит Георгий уже на мостике. Позвонил на мостик.