Олег Викторов - Пришельцы

И вот теперь все семеро стояли перед огромным иллюминатором в отсеке управления и с неровно бьющимися сердцами смотрели на вожделенную цель своего путешествия. Тысяча восемьсот двадцать семь дней, тянувшиеся долго, как скрипучая телега по неровной пыльной дороге, увенчались находкой. Монстера, нашедшая место в полукруглом помещении, напичканном аппаратурой, превратилась за время полёта из ростка в большущий зелёный шатёр. Во время нудных вахт она радовала взор, уставший от летящей прямо на тебя черноты со светящимися шариками звёзд, не желавшими становиться существенно ближе. Апатии, депрессии, разногласия и ссоры – неизбежные явления для столь длительного пребывания в замкнутом пространстве, да ещё невероятная удалённость от матушки-Земли – всё позабылось в один миг, как только они увидели планету. Её и искать-то не пришлось. Она располагалась всего лишь в четверти астрономической единицы от Эпсилона Эридана и сразу же бросалась в глаза, будто ждала пришельцев с Земли. Прекрасное, завораживающее, ни с чем не сравнимое зрелище! Приборы довольно быстро определили: других объектов, подходящих под определение «планета» у данной звезды не существует.

Неизвестная планета представляла собой шар пронзительно голубого цвета, раза в полтора превосходящий земной. И на этом нежнейшем фоне медленно проплывали бесформенные розовые скопления, похожие на неописуемо гигантские комья ваты. Судя по всему, это была плотная облачность. Полюса планеты имели цвет только что распустившегося мака. Периодически по всей поверхности этого красочного глобуса пробегали волны, напоминающие вспышки земных северных сияний. Но увидеть поверхность возможного дома братьев по разуму не представлялось возможным, потому что всё укрывала полупрозрачная серебристая дымка, сгущающаяся книзу. Космонавты не могли увидеть даже очертания материков, не говоря уже о городах или каких-либо ещё признаках цивилизации. Орбита планеты была чиста: ни искусственных, ни естественных спутников обнаружить не удалось. Не только визуально, но и с помощью чувствительной аппаратуры.

– Поздравляю вас, друзья! – сказал Кочегаров. Очень хотелось придать голосу подобающую моменту торжественность, но мужественный человек с налитыми плечами, седой головой и лицом древнерусского князя растрогался от увиденного, голос предательски дрогнул. – Только что мы с вами убедились, что у Эпсилона Эридана есть планета. Хвала оптимистам и фантазёрам!

– Осталось убедиться, – Уинслет шевельнул тонкими усиками, делавшими его похожим на молодого Чарли Чаплина, – что здесь существует жизнь. И очень хочется надеяться, что жизнь разумная.

– Надо дать планете имя! – уверенно заявил Гассинг. Самый молодой член команды и единственный негр, отправившийся к неизвестным мирам.

– И назвать её Нельсон Мандела! – съязвил сухопарый Лепардье, почти полностью облысевший в полёте, но отрастивший, в качестве компенсации, кучерявую бородку.

– Почему так? – не понял Ли Чен Ю, имевший нестандартный для китайца – почти два метра – рост.

– Был такой борец за права чернокожих, – подсказал русоволосый Войницин, человек с открытым и приветливым лицом, но с изрядной долей скепсиса в душе. Он всегда склонялся к тому, что далеко не все внеземные цивилизации, если таковые существуют, склонны к миролюбию. Пример – само человечество. В таком случае конфликт неизбежен, и оружие, прихваченное с Земли, выстрелит. Обязательно выстрелит.

– Весьма почитаемый нашим уважаемым Стивом, – добавил Виноградов, казалось никогда не унывающий крепыш с непослушными и вечно растрёпанными волосами.

– Будет вам, – снисходительно пробасил Кочегаров. – Давать планете имя – не в нашей компетенции.

– Э-эх, – досадно махнул рукой Виноградов, – жаль, что родина недоступна для прямых трансляций. Пока-а-а до них наш сигнал дойдёт… А так хочется увидеть ошарашенные лица сопланетников!

Командир решил прервать излишние разглагольствования и отдал приказ экипажу приступить к делу. Все семеро заняли кресла у пульта управления, простиравшегося по всему полукружью отсека. «Посланник» перешёл в режим ручного управления, и командир взял курс на снижение; Уинслет дублировал его. Войницин и Гассинг принялись принимать и расшифровывать с помощью главного компьютера данные, поступающие от датчиков, изучающих состав атмосферы, параметры вращения планеты вокруг своей оси, наклон этой самой оси и прочие подробности. Ли Чен Ю пытался в телескоп разглядеть планету поближе, а Лепардье превратился в слух, в надежде выудить из эфира хоть что-то стоящее. Виноградов же готовил аппаратуру к передаче на Землю сообщения о состоявшемся открытии. Радиосигнал, естественно, не мог развить скорость «Посланника» и вполне мог прийти позже возращения звездолёта. Но отправляли его на тот случай, если корабль, по каким-либо причинам, задержится в пути или вовсе не сможет вернуться домой. Монотонно горящий белый огонёк сигнализировал о нормально функционирующей связи.

Весьма скоро звездолёт достиг самых верхних слоев атмосферы, но не стал входить в неё, а лёг в дрейф на околопланетной орбите. Примерно в это же время стали поступать первые выводы главного компьютера, который космонавты фамильярно называли «Папа».

– Чушь какая-то… – недовольно пробурчал Войницын, распечатывая полученную информацию.

– Поподробнее, пожалуйста, – потребовал Кочегаров, вновь переведя корабль на автоматическое управление.

– Разумеется, Пётр Егорович. Это сделает Стив, он обожает озвучивать сенсации.

– Докладываю! – мгновенно откликнулся Гассинг. – Без ненужных вам химических формул. Температура атмосферы 557 градусов по старине Цельсию. Причём температура однородна как в верхних слоях атмосферы, так и у самой поверхности, что само по себе крайне удивительно. Атмосфера очень плотная, в три раза плотнее, чем городской туман вперемешку с дымом сотни металлургических заводов, лишённых какой-либо фильтрации выбросов. А состав атмосферы… Тут полная катавасия, командир!

– Не тяни! – поторопил нетерпеливый Лепардье, теребя свою бородку и откладывая наушники в сторону. Эфир был пуст, как до сотворения мира.

– А я и не тяну. Просто компьютер выдал сразу четыре варианта. Согласно первому, воздух там чист и лёгок для дыхания, как после грозы в горах. Идеальные условия! Согласно второму, воздух перенасыщен углекислыми газами и сероводородом. Третий вывод говорит о том, что в воздухе, помимо мизерного процента кислорода, сплошные ядовитые газы. Метан, иприт, зорин и ещё целый десяток подобной дряни. И последний, четвёртый, вывод самый короткий: там ничего нет. Пустота, вакуум! Даже более стерильный, чем открытый космос.