Екатерина Риз - В тихом омуте

– Откуда у неё всё это?

Арсений голову повернул и взглянул на жену скучающим взглядом.

– Не удивлюсь, если мы в подвале найдём пару скелетов, запиленных насмерть мужей.

Юля мужа одёрнула.

А Артём Александрович тем временем громко вздохнул, закрыл папочку с документами и сообщил:

– И на этом мы закончили.

На мгновение в комнате повисла тишина, но почти тут же люди заговорили, казалось, что все разом. Николаю Васильевичу пришлось подняться, чтобы его голос перекрыл все остальные. Он обратился к нотариусу.

– Что значит, закончили? А дом?

– То, что касается дома, как я уже говорил, Клавдия Поликарповна изначально своего решения не меняла. Дом и вся обстановка, оставшиеся ценности, а также… её знаменитые сундуки, – Артём Александрович поджал губы, стараясь быть очень серьёзным, – достаются одному-единственному человеку. Который сегодня здесь не присутствует, по уважительной причине, он поставил меня об этом в известность, и появится чуть позже, чтобы вступить в права наследства.

Повисла тишина, даже Юля вся превратилась в слух, и не отрывала взгляда от чрезвычайно серьёзного лица нотариуса, ожидая развязки. На всякий случай окинула взглядом собравшихся, пытаясь понять, кто же из родственников отсутствует. На первый взгляд, собрались все.

Мария Степановна, заметно переживающая за сына, всплеснула руками в сердцах, а у нотариуса поинтересовалась:

– Это что, такая тайна? Я не могу узнать, кому мама оставила свой дом? И что это, вообще, за ерунда, – не смогла она остановить поток возмущения. – Всё было давно оговорено, что мой сын получит в наследство дом, так как мы в этом городе живём, мы за мамой ухаживали, до последнего дня…

– Хорошо ухаживали, что она с лестницы упала.

– Люся, помолчи, – накинулась на жену брата Мария Степановна, – вы, вообще, раз в год появлялись и ничего не знаете! А наша семья всегда была рядом с мамой!

– Я прошу вас всех успокоиться, – попросил нотариус. Кстати, он совершенно не был смущён происходящим, видимо, привык к подобным семейным конфликтам и выяснениям отношений в его присутствии. – Есть завещание, которое Клавдия Поликарповна написала своей рукой, и, если вы желаете, я могу его прочесть вслух, хотя это не было её обязательным условием. Но она распорядилась о своей последней воле, которой оставляет свой дом, которым очень дорожит, семейное гнездо Тетериных, и оставшееся имущество, своему правнуку… тут даже отдельно прописано: сыну Николая Васильевича Тетерина…

Нотариус говорил спокойно, не делая никаких пауз, ровным голосом зачитывал завещание, но за эту долю секунды все в комнате успели обернуться на Арсения, и Юля в том числе, а тот хоть и удивлённо вздёрнул брови, но начал улыбаться, а Артём Александрович продолжил, зачитывая имя наследника:

– Игнату Николаевичу Кудепову. И вот здесь я должен зачитать со слов Клавдии Поликарповны: «Я исправляю несправедливость. Отныне всё встанет на свои места. Как должно было быть изначально».

В комнате повисла зловещая тишина, все смотрели на Николая Васильевича, а тот, кажется, сравнялся цветом лица с цветом старых обоев на стенах, стал такого же землистого, тёмного оттенка. Свекор в какой-то момент даже схватился за спинку стула, а в следующий момент рванул прочь из комнаты, и лишь дверь, закрываясь за ним, хлопнула с такой силой, что, казалось, стены вздрогнули. Все по-прежнему молчали, Мария Степановна прижала ладонь к губам и смотрела на Алевтину Ивановну, а та сидела с мрачным лицом, и казалось, вот-вот закричит. У неё даже рот кривился, чего Юля за свекровью ещё не замечала.

Юля же посмотрела на мужа. Арсений откинулся на неудобную спинку дивана, сложил руки на груди и уже не усмехался. Кажется, новость и его всерьёз расстроила.

– Кто это? – тихо спросила Юля, а Арсений недовольно выдохнул и проговорил сквозь зубы:

– Братец старший. Чтоб ему провалиться.

Вот и обнаружились те самые скелеты в шкафу, про которые совсем недавно говорил Арсений. Вот только закопала их в своё время не Клавдия Поликарповна, а Юлин свёкор. Точнее, не он один, вся семья в сокрытии этого постыдного, как считалось, события участвовала. И поэтому после ухода, или бегства, Николая Васильевича из дома бабки, все ещё долго молчали.

И Юля замолчала, было неудобно задавать вопросы, даже мужу, но удивилась она не на шутку. За два года брака она ни разу не слышала о том, что у Сени есть старший брат, а у свёкра ещё один сын. О нём никто никогда не вспоминал, никакой Игнат никогда не приезжал к ним в дом и не звонил. Юля даже имени Игнат никогда не слышала. К тому же, фамилия у него не Тетерин.

Покидали теперь уже чужой, по сути, дом, со смешанными чувствами. Час назад семейство Тетериных подъехало к крыльцу особняка, ощущая себя без пяти минут хозяевами, а уходили ни с чем. Николай Васильевич, как оказалось, отбыл на машине, и Юле с Арсением, и Марии Степановне с невесткой пришлось возвращаться домой пешком. Правда, идти было не так далеко, но они шли медленно, и все опять же долго молчали. Лица у всех были невесёлые, и Юля радовалась только тому, что остальные родственники поспешили разъехаться, прихватив с собой доставшиеся от бабки ценности.

– Что ж это такое делается, – в расстройстве проговорила в какой-то момент Мария Степановна. – Мать совсем сдурела на старости лет… Это как же так?

Юля держала мужа за локоть и только прислушивалась к разговору. А свекровь тоже устала молчать, негодование рвалось у неё из груди, и она даже остановилась и, наконец, возмутилась в полный голос:

– А потому что она всегда его привечала, мальчишку этого! Тебе ли, мам, не знать! И говорить что-либо было бесполезно, упрямая старуха!

– Но оставить ему дом!.. Я даже подумать не могла, предположить…

– Она сделала это назло!

Рассуждать сейчас о том, что баба Клава сделала что-то назло или с какими-то другими целями, было бессмысленно, можно было только злиться и разводить руками. Но Арсений всё-таки уточнил:

– Значит, всё точно достанется Игнату?

– Ты же слышал, что сказал нотариус. Игнат в курсе того, что заполучил наследство, и скоро появится. Чёрт его несёт, – окончательно сникла Алевтина Ивановна. – Столько лет не появлялся, и вот, пожалуйста.

– Мама постаралась, – проговорила Мария Степановна, в бессилии развела руками. – А Игната и, правда, чёрт принёс, по-другому с ним не бывает. Свят-свят.

Все эти разговоры казались странными, даже беспокоящими. Юля стояла рядом с родственниками мужа и всё, что могла, так это прислушиваться.

– Я к Ольге схожу, – вдруг решила Алевтина Ивановна. – Схожу и скажу ей всё, что думаю! – гневалась она. – Без её участия точно не обошлось! Обработала старуху для сыночка своего! Не удивлюсь, если она её в город к нотариусу и таскала!