Дарья Подчуфарова - Лунный Пилигрим. Фантастическая повесть

– Я у Макса такой смартфон видела, все приложения автоматом работают.

– Фигня! Я всё равно хочу тот самый, он потоньше и посимпатичней, – перебивали друг друга две пигалицы с портфелями, пыхтя и наваливаясь одна на другую.

Около песочницы топтался малыш лет полутора с бабушкой в берете.

– Паша, не лезь в песок, я кому сказала! Не трогай песок! – тявкала бабуля. Возникло ощущение, что она не с внуком гуляет, а преступника караулит.

В общем, всё как обычно, уныло и депрессивно. Лунный Пилигрим отодвинул ивовые ветки и, вздохнув, побрёл домой.

Старый деревянный домик Пили, обнесённый хлипким заборчиком, стоял в конце улицы на окраине серого города. Следом раскинулся небольшой лесок, занятый собачниками и лыжниками, а через дорогу краснело здание морга. Мимо него Пили топал каждый день в свой учебный ад.

Но теперь он был дома, вновь в своей мирной комнате у камина, который отец соорудил специально для сына. Почти вся его недолгая жизнь прошла здесь, среди книг, музыки и пламени огня. Шмякнув портфель у письменного стола из массива сосны, Пили пошёл обедать.

Дома была мама. Она работала риелтером, но в последние дни клиентов не было, поэтому Силина мастерила на кухне что-то вкусное. Готовила она не сказать, что отменно, но вполне съедобно, хотя терпеть не могла это дело. Почти все силы она отдавала квартирам и арендам, а в свободное время рисовала.

На этот раз из духовки пахло курицей и гречкой. Блюдо простое, но сытное. Мама отрезала куриную ногу, положила в тарелку с кашей и поставила перед сыном, а себе налила чаю.

– Привет, Пили, садись. Как сегодня дела в школе?

Мама с грустной надеждой заглянула в глаза сыну.

– Привет. Никак.

Пили не хотел и не видел смысла жаловаться. Начнётся суматоха, родители побегут в школу, устроят разбирательства, и он окажется не только в центре внимания класса, но и в центре внимания всей школы. Террор только усилится. Ну нет, уж лучше было бы умереть.

По таинственной причине Лунный Пилигрим не чувствовал никакой душевной связи со своими родителями. Интуиция говорила ему, что это посторонние люди, которые просто живут рядом и воспитывают его. Слова «мама» и «папа» Пили произносил не искренне, а потому, что их было надо произносить. Это захлёстывало ещё большим одиночеством его жизнь. Когда ночами Пили смотрел на небо, то звёзды и луну он ощущал своими родителями более, чем живущих рядом женщину и мужчину. Такое странное, щемящее чувство являлось Пили в виде привидения – тоски неодолимой.

– Может, тебе пойти погулять? Погода хорошая, – мама снова пробовала начать разговор.

– Не хочу.

– А как тебе бокс? Или плавание?

– Хватит, мам. Я не хочу быть боксёром.

– А чего же ты хочешь?

– Чтоб вы все отстали! – Пили бросил на мать раздражённый, отчаянный взгляд и метнулся в свою комнату, хлопнув дверью.

Усевшись напротив камина, Лунный Пилигрим, как всегда, начал кидать ветки в огонь. Пили смотрел на полку с книгами, но думал о своём. Мысли в голове мешались, как пузырьки в кипящей воде. Чтобы заплакать, эмоций не хватало, но на душе было паршиво. Очередная сухая ветка полетела в огонь.

– Кришшш! Кришш! Эй, парень, достань меня быстрей! – в пламени кто-то тихо, но отчаянно пищал.

– Ты кто? – спросил Лунный Пилигрим. Он уставился в камин, но никого не увидел.

– Ты смотришь прямо на меня! Да вот же я, доставай живей!

Пили наконец заметил на одной из веток небольшого чёрного паука с красными пятнышками на спине. Он трясся и метался по ветке.

Лунный Пилигрим схватил прутик с пауком и вытащил на пол.

– Трррррррух! Очень мерси, парень! Ты чуть меня не сжёг.

Паучок соскочил с ветки и запрыгал по полу.

– Ты… ты что, умеешь разговаривать?!

Пили всё ещё не понимал, где он находится: у себя в комнате или во сне.

– Как слышишь – умею, и вроде неплохо. Хых! – подмигнул маленький гость.

– Откуда ты такой взялся?

– Ты сам меня и принёс из леса, когда ветки заготавливал. Я в этой куче хвороста уже паутину успел сплести. Но, к несчастью, ты швырнул меня в кипяток.

– Это огонь, – поправил Пили.

Он первый раз за несколько дней улыбнулся, и глаза его засияли.

– Какая разница? Горячо и там, и там! А между тем, мне у тебя тут понравилось. Тепло, сухо и птиц нет.

Паучок принялся чистить лапки.

– Каких птиц?

– А ты такой большой, и не знаешь? Птицы – главные враги пауков. Сожрут и не подавятся.

– Хорошо, оставайся у меня! Ты классный.

Пили с любопытством разглядывал нового знакомого. Он никогда ещё не видел таких пауков. Глаз у животного видно не было, паучок фасонил лишь красными пятнами и длинными чёрными лапками.

– Как тебя зовут? – спросил Пили.

– Курт. Имя мне от прадеда досталось, только теперь краткое.

– А меня Пили. Лунный Пилигрим. И куда же тебя поместить? Может, в банку?

– Ещё чего! Обижаешь – в банку! Нет, я свободу люблю. Вон, угол над камином, видишь? Я бы там отличную паутину сплёл!

– Тут мы с тобой похожи! – заметил Пили. – Я тоже люблю свободу. Беги, плети свою паутину.

Лунный Пилигрим посадил Курта на палец, а затем перенёс в угол над камином.

– Очень мерси, Пили. Будем дружить, значит. У тебя есть друзья?

– Нет. Да и не сдались они мне!

– Почему так?

– Все издеваются надо мной. Думаешь, мне нужны такие друзья? Учителя меня терпят, я для них головная боль, родители достают… Но с тобой я бы подружился.

– Да ты антагонист. Молодец, это по-нашенски. Извини, побегу работать, надо до ночи успеть дом себе соорудить. А ты заходи, поболтаем!

Лунный Пилигрим ещё какое-то время смотрел на нового друга, затаив дыхание, и надеялся только, что не сошёл с ума.

Наступил ещё один школьный день. И снова он засыпал Пили насмешками. В этот раз шутовство начал Эпик.

– Твой отец уже поставил ему диагноз, Матиола? Когда нас, наконец, избавят от этого придурка?

– Увы, мы вынуждены терпеть Это до конца учёбы, – отозвалась Матиола, снисходительно глядя на Лунного Пилигрима, – если Тармо, конечно, не будет бегать по школе с ножом, – и девчонка засмеялась, привычно запрокинув голову.

– Так, что ли?! – Эпик свёл глаза в кучу, взял линейку с парты и стал ею размахивать в воздухе, вывалив язык.

Класс снова веселился. А Лунный Пилигрим краснел, но делал вид, что смотрит в окно.

– Печалька, – чуть не плакал от смеха друг Эпика Форс. – Если его упекут в психушку, кто нас тогда будет веселить? Я ж ради этого в школу хожу.

– Ладно, пусть отсвечивает, – согласился приятель, стукнув линейкой по голове Пили.

Дома Лунный Пилигрим сразу кинулся к камину. В углу Курт уже сладил симметричную паутину и сидел на ней с краю.

– Как сегодня дела, друг? – спросил паук, зевая. – Родители опять терроризируют?