Максим Буйко - НеГерой. Повесть о маленьком человеке

Когда Матвей был маленьким, он боялся темноты, ремня, которым его хлестали родители, и школьного хулигана Шлыкова. Потом боялся не поступить в институт, а когда поступил – боялся завалить очередную сессию или не сдать госэкзамены.

Матвей становился старше, и его страхи взрослели вместе с ним. В последние годы Матвей боялся заболеть раком, просрочить оплату кредитов и очень боялся перемен.

Говорят, что страхи сбываются, но это не так. С людьми случается то, что должно случиться. Страхи помогают подготовиться, чтобы успеть что-то изменить.

Матвей не успел. На банковской карточке лежал месячный оклад, с которого нужно было еще внести ежемесячные платежи по ипотеке и автокредиту. Накоплений не было, сбережений – тоже. Прожить на зарплату жены было так же фантастично, как вырастить помидоры на асфальте.

Матвей глубоко вздохнул, и ему стало легче. Спазм внутри ослабел и уже не был таким каменным, как несколько минут назад.

Парковка бизнес-центра начиналась сразу у входа. Автомобили приехавших пораньше сотрудников гордо и стройно занимали размеченные места, с неодобрением упираясь фарами в бока машин, прижавшихся к ним вторым рядом. Кое-где над плоскими седанами надменно возвышались черные, с острыми гранями, джипы – огромные и неприступные, как скалы.

Надо было ехать домой. В Кудрово…

Санкт-Петербург – это не только Нева, каналы, дворцы и сотни исторических зданий. Как и в любом городе, в Питере полно мест, где просто выстроены дома. Кудрово – как раз такое место.

Навигатор в смартфоне механически-заботливо предупредил о пробке. Спешить было некуда. Чтобы заглушить тревожные мысли, Матвей включил музыку и прибавил громкость…

На детской площадке у дома было шумно, весело и беззаботно. Малыши, одетые в разноцветные пухлые куртки, карабкались на горку, возились в еще сыром песке и радостно орали.

Большинство парковочных мест было свободно. Таким свой двор Матвей видел редко. Обычно, приезжая поздно вечером, он делал по несколько кругов, чтобы хоть куда-то втиснуть машину. Забито было всё: двор, подъезды к дому и даже небольшая площадка у мусорных баков.

Ранней весной кто-то на внедорожнике нагло влезал и на газон, оставляя после себя глубокие следы во влажной подтаявшей земле. Колеи заполнялись водой, превращались в ямы и глубокие лужи. Газон быстро стал похож на разбитую проселочную дорогу.

Жильцы возмущались, писали записки и оставляли их на лобовом стекле внедорожника. Несколько мужчин хотели серьезно поговорить с хозяином, но застать его у машины не удавалось. Собиралась даже инициативная группа, члены которой планировали обойти квартиры и выяснить, чей это джип. Дом был новым, соседи почти не знали друг друга.

Этого не понадобилось. Однажды ночью кто-то взгромоздил на капот внедорожника старый, с желтыми подтеками унитаз, который прижимал плакат с надписью: «Приз за лучшую парковку». Соседи смеялись и дружно фотографировали инсталляцию. Хозяин в тот день так и не появился. Унитаз стоял на внедорожнике, как символ неминуемого возмездия. На следующее утро на газоне не было ни внедорожника, ни унитаза.

Матвей не понял, зачем хозяин внедорожника увез с собой унитаз. Вряд ли он его просто выбросил. Скорее всего, в отместку тоже плюхнул кому-нибудь на капот, чтобы заглушить обиду. Способ, конечно, сомнительный, но действенный. Отяжеляет совесть, зато облегчает душу.

Полгода назад, осенью, когда Матвей с женой купили квартиру, их новый, едва построенный дом был свежим и чистым. Кнопки современного лифта непривычно блестели. Оштукатуренные стены на лестничных площадках были девственно нетронутыми.

– Хочется, чтобы всегда так было, – сказала Матвею жена, когда они въезжали.

Грузчики носили мебель и вещи. Матвей с супругой заботливо и немного подхалимски придерживали им двери.

– «Так» – это как? – спросил Матвей.

– Так, как сейчас. Чисто, аккуратно. Ни окурков, ни нацарапанных пошлостей. И без выжженных пятен, – ответила жена.

– Будет, – заверил Матвей. – Только недолго…

До этого они жили в старой девятиэтажке. Изгаженный лифт часто не работал. Когда он со скрипом всё-таки раздвигал узкие двери, взгляду открывались однообразные черные надписи и сожженные, искрошившиеся кнопки с неразличимыми цифрами. Слоганы рекламных постеров были грубо подредактированы неизвестными авторами.

Скромной площадью лифта неизвестные авторы не ограничивались и регулярно оставляли свои автографы на израненных стенах и несвежих потолках лестничных площадок. Обнаружив очередное безобразие, Матвей злился, но недолго.

Злость сменялась стыдом. Подростком Матвей тоже жег стены спичками и выцарапывал гвоздем похабные слова. Это был его тайный протест против обнаруженной в самый разгар пубертата несправедливости.

Сколько себя помнил, Матвей всегда получал наставления. Со всех сторон строгие дяди и тети учили его, что нужно быть добрым, говорить правду и слушаться родителей. Позже оказалось, что эти же дяди и тети постоянно врут, злятся и никого не слушают, кроме себя.

Взрослые налагали строжайшие запреты на алкоголь, сигареты, мат и ночные прогулки. Причем сами поголовно курили, выпивали, матерились и гуляли, сколько хотели.

Это было страшно несправедливо.

Протестуя, Матвей приклеивал к потолку обслюнявленные горящие спички, которые выжигали на побелке крупные черные пятна. И толстым гвоздем он вспарывал штукатурку, покрытую зеленой краской, и оставлял на стенах подслушанные у взрослых матюги…

Матвей припарковался. Привычно мелькнула опасливая мысль, не занял ли он чужое место. Такой просчет вполне мог бы стоить пары проколотых колес, либо утром можно было обнаружить мешок мусора на капоте.

Во дворе девятиэтажки, где они жили раньше, такие случаи были привычным делом. Покупая квартиру, Матвей наивно надеялся, что переезд избавит его от парковочных проблем.

Но увы. Глупо было думать, что в новом доме люди начнут жить как-то по-новому: без ссор и споров, без отчаянно-безрассудного желания вырвать и захватить несколько дополнительных квадратных метров…

На скамейке у дома сидел Серега. Серега-блогер. Так Матвей в шутку называл его после того, как Серега с женой побывал у него в гостях.

Серега был первым, с кем Матвей познакомился в новом доме.

В день переезда Матвей ждал во дворе машину с мебелью и вещами. Машина задерживалась. Матвей звонил водителю, но тот неизменно отвечал, что стоит в пробке.

Матвей нервничал, потому что согласился на почасовую оплату рейса. Он поглядывал на часы и высчитывал, на сколько дороже обойдется переезд, если машина опоздает еще на час-полтора.

Худой светловолосый парень примерно тридцати пяти лет стоял во дворе недалеко от Матвея и, видимо, тоже чего-то ждал. Они встретились взглядом. Парень подошел к Матвею.