Шахло Хошимова - Судьбы людей в эпоху перемен

– Кому нужна такая молодость? Хочешь честно зарабатывать свой хлеб – работы нет. Будь у меня хоть какие-то сбережения, может, где-то покупал дешевый товар и перепродавал на рынке по дорогой цене. Не знаю, люди ведь что-то делают. Честно говоря, мне не так уж много надо. Чтобы я никому ничего не был должен, чтобы не пришлось ни у кого просить денег, чтобы была хорошая семья. И еще… чтобы выздоровела мать. Сейчас я похож на кустарник, который сохнет в пустыне без глотка воды. Все, что я ни делаю, оказывается ошибкой. У нас был большой дом с большим садом, которому отец с матерью посвятили жизнь. Чтобы вылечить мать, я решил его продать и на оставшиеся деньги купить на окраине города небольшой домик. Скажите, разве умный человек будет продавать дом в такое беспокойное время, когда все обесценилось? Вы спросите, что из этого вышло: я прогорел. Я сам чуть не сошел с ума. Сын, способный горы сокрушить, не может себя прокормить. Вы говорите, молодость ни с чем нельзя сравнить, но кому нужна такая молодость?!

Чтобы отвлечь парня от душераздирающих мыслей, старик рассказал ему немного о своей прошлой жизни. О том, что много лет работал прокурором в разных областях республики, всю жизнь стоял на страже закона, ради высших идей жил иногда правильно, иногда неправильно, вот дожил до этих лет. Хотя его тело постарело, одряхлело, сердце его осталось прежним, оно не признает старости. Однако, понимая, что старику следует думать о вечной жизни, приготовил все необходимое для похорон, в последнее время стал часто говорить сыну о поминальных обрядах и на каком кладбище его похоронить.

– Ты видишь, какая разница между тобой и мной? – спросил он парня.

Однако, даже после всего сказанного, настроение Надира не изменилось.

– Если сравнить нас двоих, то ваше положение лучше моего. Вы не думаете, как прокормить себя, не боитесь, что останетесь на улице, если не заплатите квартплату. Вас окружают близкие люди, хотя опасность смерти существует, но у вас большие возможности жить спокойно, – сказал парень.

Старик встал с места, внимательно посмотрел на него. Хотя в темноте ясно не разглядел, но Надир почувствовал в его взгляде сострадание.

– На долю каждого поколения выпадает своя трагедия. Сильному человеку свойственна выдержка, он до смерти остается в строю. Переходный период временный. Когда преодолеешь трудности, ты забудешь о нем, будто его и не было. Но воля человека закаляется именно в такие времена. Конечно, в этой ситуации он мобилизует все силы. Со временем, стыдится людского бессилья. Мне довелось встретить среди преступников особую группу людей. Одни из них оказались за решеткой из-за превратности судьбы, другие – по ошибке. Во время заключения они пересмотрели всю свою судьбу, «от» и «до». Таким образом, они оттачивали ум. Выйдя на свободу, они полностью изменили жизнь. Тюрьма стала препятствием на пути неизвестно куда бегущего человека, показала, в чем подлинный смысл жизни. Эти люди уже в тюрьму повторно не возвратились. Отбыв срок, они добивались таких успехов, о которых до тюрьмы и думать не могли.

И тут Надир рассказал о том, что мать, оказавшись в тюрьме, сошла с ума. Старик пожалел Надира, понял, что парень, действительно, оказался в безвыходном положении. Для того, чтобы выбраться из этой ситуации, ему нужна была неожиданная удача или чья-то поддержка со стороны.

– Ты еще увидишь, как бы не была тяжела жизнь, но где-то в уголках души останутся воспоминания о молодости. Ладно, ты ни о чем не думай, иди, выспись! – сказал старик, и волоча ногу, ушел к себе.

* * *

Старик говорил Надиру правду. Когда он работал главным прокурором в разных областях республики, то не раз заставлял людей подчиняться закону. Преступники после приведенных им улик и показаний свидетелей вынуждены были признать вину. Прокурор изо дня в день боролся с адвокатами, которые разными путями пытались оправдать своих подзащитных, совершивших тяжкие преступления. Вполне возможно, что из-за его принципа: «Закон – превыше всего» многие пострадали. Однако старик не сказал Нодиру о том, что будучи таким решительным поборником законности, сам переступал закон. Он брал от жизни все, что само шло в руки: играл деньгами, менял машины на более дорогие марки, имел много женщин, отдыхал с ними на знаменитых курортах. Для всего этого нужны были средства, поэтому он никогда не отказывался от взяток. Он не мог жить иначе. Так жили все люди его круга. Сторониться их означало лишиться прокурорского кресла.

Был у него еще один недостаток – он был эгоистом, который думал только о собственной выгоде. Он не знал, был ли этот недостаток врожденным или приобретенным на поприще закона, но не собирался исправлять его. Его долго не отпускали на пенсию, да он и сам не спешил на покой, потому что любил деньги, ему нравились слава и почет, ему поручали вести громкие процессы. Так случилось, что ему, как старейшему опытному прокурору, поручили вести и «хлопковые дела». Он справился с поставленной задачей и вышел на пенсию.

Старик уже никому не говорил о своей причастности к этому громкому процессу, не появлялся на людях. Времена изменились. «Хлопковые дела» стали пересматриваться, людей оправдывали, выпускали на свободу. Старик вел дела в своей семье. Иногда между ним и сыном возникал спор из-за пустяка. Сын не всегда признавал свою вину, старик возмущался, кричал на него: «Коли так, приводи достоверные факты, чтобы я поверил твою невиновность». Со временем старик сменял гнев на милость, смягчался. Иногда говорил: «Все люди одинаковые: и те, кого ты воспитал, и чужие». Зная его характер, невестки старались всегда говорить ему правду, лишний раз не беспокоили старика по пустякам. Однако, в последнее время его эгоизм вырос еще больше.

Несмотря на то, что он не любил одиночества, когда похоронил жену, сказал себе: «Чем на старости лет доживать свой век, ругаясь с женщиной, лучше умереть, мучаясь от одиночества», – предпочел участь холостяка.

Жена его, хотя он никогда не говорил этого ей самой, была красавица. Его устраивало то, что она никогда не ругала его, не вмешивалась в его дела, верила ему, а может, делала вид, что верит. Может, жена боялась его потерять, поэтому никогда не противостояла ему. Когда он возвращался домой в плохом настроении и видел, что жена приготовила его любимое блюдо и терпеливо ждала его, он говорил: «У тебя есть хоть какая-то фантазия? Тебе не надоело жить, глядя на жизнь моими глазами? Тебе не тоскливо на белом свете?» Жена и тогда молчала. Он приходил к странному выводу: «Скандалы между мужем и женой пробуждают забытое от этой благополучной жизни чувство любви», – и смотрел на жену, как на ненужную в доме вещь, которую, тем не менее, жалко выбросить.